Джибриль и Дезире

                Посвящается моей жене Айдан и дочери Фатиме


***
        В VIII веке территория современной Испании была захвачена арабами, которые практически беспрепятственно заняли весь Пиренейский полуостров, исключая лишь непримиримую Астурию.

         В 788 году умер эмир Кордовы Абд ар-Рахман I. С его смертью начался новый этап взаимоотношений между арабами и христианами. Новый эмир  Хишам I после смерти Маурегато счёл себя свободным от обязательств перед Астурией и организовал в 791 году военный поход в Галисию и Алаву. Вторгшиеся арабы разбили Астурийскую армию у реки Бурбия после чего Бермудо отрёкся от престола в пользу Альфонсо, ставшего королём под именем Альфонсо II, и вновь принял духовный сан, оставшись при дворе Альфонсо II советником.

     Альфонсо был провозглашён королем 14 сентября 791 года. Столицу своего королевства Альфонсо перенёс из Правии в город Овьедо, который он укрепил и где построил дворец и церковь Сан-Тирсо.

       В первые годы правления ему пришлось отражать набеги арабов, которые в 792—802 годах каждое лето вторгались на территорию Астурии, причём основная тяжесть ударов приходилась на Галисию. В 793 году Альфонсо разбил арабов у Лодоса. Но в 795 году арабы разорили и город Овьедо.

       Для того, чтобы отражать нападения арабов, Альфонсо в 794 обратился за помощью к королю франков Карлу Великому и его сыну, королю Аквитании (позже императору) Людовику Благочестивому.

***

Астурия. 794 год. Сумерки. Идет дождь, что для влажного климата этого региона совсем не удивительно. На душных улицах Овьедо почти никого нет, дождь, который иначе как ливнем и не назовешь прогнал все население города в укрытия. Однако дождь совсем не портит красоту города, который благодаря политике короля Альфонсо II все больше обрастает укрепленными поселениями и замками, которые в свою очередь вселяют уверенность в души жителей этого гордого города, устоявшего под неистовым напором арабов.
         Тишину ночи нарушает лишь шум дождя, который кажется не только не хочет прекращаться, но даже кажется усиливается, барабаня по мостовой так будто по ней проходит могущественная армия, состоящая из невидимых воинов. И тут в небе сверкает молния, озарив на какое то мгновение и небо и землю.
        Человек, который на удивление в такой час и в такую погоду находится на улице, поднимает голову наверх. «И да поможет мне Аллах», думает он и в тот же миг гром догоняет свою вечную спутницу молнию, прогромыхав как будто в ответ на обращение молодого человека.

***
     Дезире и ее семья сидели за обеденным столом и как всегда молились перед едой. Проговорив молитву они принялись за свою скромную пищу. Дезире сидела напротив своей старшей сестры Консуэлы. У последней как всегда было кроткое выражение лица и ела она потихоньку, тщательно пережевывая пищу. В отличие от сестры Дезире была маленьким бесенком, каждый миг готовым сорваться с места и сделать что нибудь отчаянное. Волосы и глаза девушки черные, полученные в наследство от отца не совсем сочетались с некоторой бледностью ее кожи, достоинством (либо недостатком), явно переданным ей матерью, уроженкой Франции. Прожевав очередной кусок дичи, мать Дезире обратилась к ее отцу:

Сегодня были похороны нашего пастуха. Бедный мальчик, да упокоиться его душа с миром. Все думали что ты будешь на похоронах, зря не пришел.
Ты же знаешь - ответил отец - такие мероприятия угнетают меня. В наше неспокойное время и так мало радости, так что не стоит теребить душу в лишний раз. Я поговорил с Хорхе, отцом нашего пастуха. Выразил ему соболезнования и помог с похоронами и дал денег. А у меня и так забот хватает. С появлением этого волка, все меньше пастухов решается в одиночку пасти стадо в горах.
Да, Андрес жизнь и правда стала тяжелой. Слышал ли ты о том, что сегодня сбежал знаменитый Джибриль ибн Абдуррахман? А ведь был на волосок от гибели. Сегодня должны были казнить, утром пришли, а камера пустует. Не иначе как сам сатана постарался. - на этих словах Мария, жена Андреса, перекрестилась.
Я не думаю, что ему долго придется гулять на свободе - ответил Андрес - на его поимку отправили самого Мигеля дель Эдуардо, которому впрочем больше подходит его прозвище - тут Андрес понизил голос - эль Диабло. Ему нет равных в плетении интриг и выпытывании информации.   Он также хитер как и персонаж в честь ...

        В этот момент в ворота кто то постучал. Из за дождя стук было едва слышно, но чуткий слух обитателей дома его все же уловил. Ворота открыли слуги, а Андрес, встав из за стола, тоже решил спуститься во двор дабы посмотреть кого могло занести в его дом, да еще в такую погоду.
           Спустившись во двор он увидел перед воротами насквозь промокшего путника, который просился переночевать, так как явился он издалека и крова у него нет, а погода столь ненастная, что даже дороги не разобрать.
         Как всегда после вкусного и сытного обеда у Андреса было милостивое настроение. Да и являясь добрым католиком, он старался по мере возможности помогать людям. Подойдя к воротам он распорядился впустить путника, покормить его и дать переночевать. Однако ж, вдруг почувствовав что чересчур рассщедрился  по отношению к незнакомцу добавил, что так как времена нынче неспокойные в дом его пускать не надо, а сойдет и мягкая солома в конюшне.

***
Доброе утро, сеньор. Мне не удалось поблагодарить вас вчера. Я очень признателен вам что позволили мне переночевать у вас. Вчера была ужасная ночь.

   Это были первые слова, которыми молодой человек, вчерашний путник, встретил Андреса де Сантоса утром следующего дня. Андрес кивнув молодому человеку сказал:

Помощь ближнему это долг доброго христианина, каковым хотелось бы верить я являюсь. Впрочем это мелочь. Нуждаетесь ли вы в чем нибудь еще?
Нет, сеньор. Разве что...
Что?
Я слышал о трагедии, случившейся с вашим пастухом, о ней трудно было бы не услышать ибо об этом говорят кажется повсюду в этом доме. А еще я слышал, что вам нужен новый пастух и если угодно, я бы хотел наняться к вам на работу.
Вы хотите сказать, что несмотря на все ужасы про волка, которые уже обрели яркие краски благодаря недавним событиям, вы готовы работать у меня пастухом и пасти стадо в горах?
Да, сеньор - коротко ответил путник.
Ну что ж, а знаете ли вы, что в летний период мы выпускаем стадо пастись в ночное время, ибо жара которая нависает над этой местностью летом, просто нестерпима как для людей так и для овец.
Да сеньор, я слышал об этом и хоть и не являюсь специалистом, сам факт ночной работы меня не смущает.
Наверно вы думаете, что за подобную работу вы будете получать большие деньги? Так вот сеньор, я не так богат как может ...
Мне нужны лишь кров и еда - нетерпеливо перебил Андреса путник.
Тогда по рукам - облегченно согласился Андрес, радуясь про себя что решил проблему с пастухом, которая мучила его всю ночь, и не давала спать - А как тебя зовут путник?
Габриэль.

***
     Педро, управляющий в доме у Андреса де Сантоса, был давно и безнадежно влюблен в младшую дочь хозяина. Когда он впервые попал в этот дом он благодарил судьбу за то, что ему, простому мальчишке сироте, удалось попасть в дом довольно знатного испанца. В те дни он был не по годам хитер, что наряду с его огромным ростом и выносливостью, помогало ему выживать на довольно недружелюбных улицах Астурии.  Когда он  пришел наниматься к старику Андресу, тот подивившись огромной силе этого молодого человека, взял его как помощника кузнеца, который был силач хоть куда, но уже стар. Проработав некоторое время помощником у кузнеца, Педро выучился у него не только кузнечному делу, но и жизни вообще. Кузнец был человеком мудрым и Педро часто прислушивался к его советам. Педро умел быть дружелюбным и убедительным, когда это ему было надо. Он довольно быстро нашел общий язык почти со всеми в доме, а с кем не находил, тех он просто изживал из дома. Вскоре ему удалось подставить и управляющего, который и правда был нечист на руку, но делился всем с Педро, который был у него компаньоном. Но Педро надоело быть обычным помощником и однажды он просто подставил управляющего, завладев не только всеми деньгами от дела, но и заняв его место.
 

***
  Консуэло, сестра Дезире, всегда отличалась кротким характером. Она любила родителей и до поры до времени любила свою младшую сестру. Она была на 10 лет старше Дезире и в детстве частенько была ей даже не столько сестрой, сколько няней. Десять лет пропастью отделяли двух сестер, эта разница в возрасте не позволяла им иметь какие то общие дела или секреты.  Консуэло не воспринимала сестру как сестру, а скорее как любимую маленькую воспитанницу. В то время когда Дезире маленькой девочкой бегала и бесилась с соседскими мальчиками, ибо их компанию она всегда предпочитала компании девочек, созревшая Консуэло уже начала посматривать на мужчин, про себя вздыхая то об одном, то о другом. Но время шло и Дезире росла, Консуэло вначале не обращавшая на это внимания, в один из дней вдруг к своему негодованию обнаружила, что в Дезире она нажила, хоть и невольную, но соперницу. Дезире с ее черными глазами и локонами, белой кожей и диким, невообразимым характером, стала привлекать внимание мужчин и даже в большей степени, чем Консуэло, высокая блондинка, с прекрасным воспитанием, но несколько пресноватым характером. Все дело было в том, что Консуэло знала свое место и положение, она обучалась высокому искусству медицины и старалась вести себя как подобает дочери довольно знатного человека, в то время как Дезире все еще радовалась и веселилась, обращаясь с обычными пастухами и крестьянами также как и с потенциальными женихами из округи.
           Затем в жизни сестер появился Педро, красавец каких поискать. Он быстро рос над собой и вскоре, раскрыв обман управляющего, смог сберечь их отцу немалые деньги. Став новым управляющим Педро стал вхож в дом и часто попадал на глаза Консуэло. Последняя, уже давно отчаявшаяся найти достойного мужа, вдруг почувствовала неведомую ей прежде страсть к молодому человеку. В прежние дни она и предположить не могла, что может влюбиться в пусть и достаточно высокопоставленного, но все же слугу своего отца. Впрочем о любви тут особо речь и не шла. Любви с первого взгляда не бывает, считала Консуэло, а вот страсть с первого взгляда вспыхнуть может.
        Однако Педро как и многие до него обратил внимание не на ту сестру. Все ходил вокруг Дезире, то пытаясь ухаживать, то навязываясь в друзья. Дезире как всегда приняла любовь за обычную дружбу и будто бы не замечая как Педро по ней сохнет, дружески посмеивалась над ним, никогда не позволяя переходить грань дружбы. Вот тут то и оказалось, что в тихом омуте существа Консуэло, водятся такие черти о которых она и не подозревала. Почему, думала она, этому маленькому сатаненку достается внимание того, кто так нужен ей. Так эта прохиндейка еще и ломается перед ним, специально подлавливает его в свои сети, дабы Педро не достался Консуэло.
             Уж такова природа влюбленного человека. Вся злоба и ненависть, которая вроде должна была бы давно обрушиться на Педро за столь неприкрытую страсть к Дезире и холодное почтение к Консуэло, почему то зрела и лелеялась для Дезире. Объект любви в «слепых» глазах влюбленного не может быть повинен в чем либо. и если Педро не любит Консуэло, то не потому, что она, Консуэло просто ему не нравиться, а лишь потому, что дерзкая Дезире, пленила его сердце, своим недопустимым поведением, граничащим с непристойностью.


***
      Джибриль начал готовиться к совершению утренней молитвы. Он не спал всю ночь, следя за стадом и был усталым. Но что удивительно, когда наступило время молитвы, он почувствовал себя бодрым. Джибриль привык молиться с детства, но таинство молитвы, этого времени проведенного с Аллахом наедине,  до сих пор приводило его в дрожь. Он всегда ощущал это необъятное величие Всевышнего.
   Повернувшись лицом к священной Каабе, Джибриль начал молиться. Все его существо было как будто сосредоточено на молитве, однако инстинкты, которые никогда его не подводили, вдруг подсказали ему, что за ним наблюдают. Боковым зрением он заметил, что это девушка, младшая дочь хозяина - Дезире. Теперь она знает - пронеслось у него в голове, в любом случае все пропало, подумав так он вновь сосредоточился на молитве.
    Дезире стояла и как зачарованная смотрела на пастуха их семейства, который будто не замечая ничего вокруг молился, но молился как то странно, не так как привыкла молиться она. Уж не язычник ли он, не мавр ли?         Джибриль закончив молитву, поднялся с колен и повернулся к Дезире.

Доброе утро сеньорита, - слегка поклонившись сказал Джибриль - не опасно ли столь юной девушке ходить по горам в столь ранний час. Разве вы не слышали о волке, обитающем здесь и кстати уже расправившимся с одним из ваших пастухов?
Доброе утро Габриэль. Да, вы правы, наверно это было глупо с моей стороны, но ведь вы тут и я думаю что могу чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности. Кроме того, я покинула дом в спешке и при таких обстоятельствах, которые не дали мне возможности подумать об опасности.
Думаю мне удастся проводить вас обратно домой, скоро рассвет, а там и домой пора, я провожу вас сеньорита, если вы не побрезгуете нашим со стадом обществом - при этих словах Джибриль слегка улыбнулся.
Нет, конечно нет, Габриэль, наоборот мне было бы очень приятно и я была бы вам очень благодарна. Можно ли задать вам вопрос Габриэль?
     Он знал, что неприятного разговора избежать не удастся, но в глубине души все же надеялся.
Да конечно сеньорита. что Вас интересует? О чем вы хотели спросить?
Габриэль, а что вы делали когда я пришла? Мне показалось, что вы молились, но не как католик, а скорее как... - она запнулась и покраснела, что случалось с ней крайне редко.
Как язычник или мавр? - помог ей закончить предложение Джибриль.
Да
Да сеньорита. Я молился. Молился так как молились мои предки, молился как должно молиться. Вы немного неправильно выбрали определение, я не язычник. Язычники молятся камням или природе. Я же молюсь Аллаху. Да по вашему я мавр, однако предпочитаю называть себя арабом. Но вам нечего бояться, я не причиню вам никакого вреда.
Я и не боюсь сеньор, не было еще человека, которого бы боялась Дезире де Андрес. Но хотелось бы мне знать как вы оказались в Астурии? И почему служите моему отцу, Габриэль?
Начну с конца сеньорита. Меня зовут не Габриэль, а Джибриль. Это почти тоже самое. Меня назвали в честь ангела, в Исламе он именуется Джибриль, но в переводе на ваш язык того ангела зовут Габриэль. Поэтому когда я представлялся вашему отцу я представился Габриэлем. Арабов у вас здесь не любят и считают завоевателями, у меня есть своя точка зрения на этот счет, но об этом мы можем поговорить отдельно, если вам будет угодно. Что касается того, как я оказался в Астурии. Случилось это не по моей воле. В битве у Лодоса армия вашего короля Альфонсо II разбила силы арабов и я попал в плен. И случилось это не по моей вине, если бы я не был оглушен, меня никогда бы не взяли в плен, а лежал бы я сейчас на том поле, точнее мое тело. Я томился в темнице до недавнего времени, почти год. Я хотел сбежать, но охраняли меня весьма тщательно. А недавно в честь заключения договора с Карлом Великим и Людовиком Благочестивым король Альфонсо II решил устроить показательную казнь вашего покорного слуги. Но мне удалось сбежать, благодаря охраннику, который как оказалось, хоть и испанец, но исповедует религию Ислам. Ему была противна сама идея показательной казни в честь заключения договора. Если бы я был убит на поле боя ему ни капли не было бы жаль меня. Но ни один мусульманин, если он истинно верующий не станет убивать человека, даже иной религии если тот не причиняет ему вреда.
Разве придя в нашу страну и насаждая здесь свою религию и свои порядки вы не нарушаете свои же порядки?
Сеньорита, даже покоряя вашу землю мы не оставили за собой горы трупов и реки крови, как это делают так называемые христиане. Мы не насиловали женщин и не уводили в рабство детей. Многие землевладельцы, покорившиеся нашей воле даже не лишились своих земель. Это ли называется мусульманской жестокостью? Что касается так называемого насаждения религии, то даже в Коране написано «Нет принуждения в религии. Прямой путь уже отличился от заблуждения. Кто не верует в тагута {идола}, а верует в Аллаха, тот ухватился за самую надежную рукоять, которая никогда не сломается. Аллах – Слышащий, Знающий.»
И что же это значит Габ... Джибриль?
То есть не надо принуждать никого к религии Ислам ибо безупречные доводы её и доказательства разъяснены, и она не нуждается в принуждении. Напротив, тому кого Аллах ведёт к Исламу, тому он открывает душу и облегчает понимание её разъяснения, а тому, чьё сердце Аллах сделал слепым, и наложил печать на его слух и зрение, то поистине не принесёт ему пользы вхождение в религию под принуждением и насилием.
Тогда объясни мне как так получилось, что большая часть населения Андалусии приняло Ислам? Разве могут люди так быстро изменить своей религии?
У этого есть как экономические так и политические мотивы, которые будут более понятны вашему в большей части материальному сознанию. Я не буду говорить о том, что Исламская религия в принципе более гуманна и естественна если сравнить ее с другими религиями. Это совершенная религия и последнее предупреждение ниспосланное нам Аллахом. История Испании начинается еще с древних времен. Вначале территория нынешней Испании была под покровительством Карфагена и тогда вы процветали, на смену карфагенянам пришли римляне, кстати произошла эта смена далеко не так безболезненно как это было с арабами. Римляне проливали тут кровь 200 лет, но справедливости ради стоит сказать, что затем Испания стала вторым по значимости центром Римской империи и процветала в ее составе. Однако в религиозном отношении все было не столь прекрасно, христианская религия, которая только появлялась, хоть и смогла распространиться, но жестоко преследовалась. И вновь из за веры было пролито в разы больше крови чем проливается арабами в так называемом насаждении исламской религии. Римская империя сама себя изжив наконец была изгнана вестготскими племенами, о культуре которых вообще говорить нечего. Громадное социальное неравенство, население, разоренное налогами с одной стороны и католическое духовенство, которое приобрело чрезмерную власть с другой стороны подтачивали основы государства. Опять же если провести параллель с арабами и их религиозными «принуждениями», то насильственное обращение более 3000 евреев в католицизм не выдерживает никакого сравнения с гуманным обращением в Ислам. К седьмому веку, когда в Африке только зарождалась Исламская религия и подвергаясь гонениям все равно за счет своей человечности распространялась среди населения, в Испании все нехристиане, особенно евреи, были поставлены перед выбором: изгнание или обращение в христианство. Наш приход в ваши земли можно назвать вашим возрождением, а не захватом. Арабы обращаются с местным населением крайне милостиво, особенно учитывая, что в принципе мы и так военной силой захватили ваши земли и могли бы грабить и присваивать все, как это делали те же римляне, разоряя карфагенян или варвары вестготы, разрушая Рим. Мы щадим как ваше имущество так и вашу религию. Мы не заставляем насильно принимать Ислам, хотя это в наших силах, а даем свободу невольным низшим классам и евреям, принявшим Ислам. Но даже свободная знать готова принять Ислам по собственной воле. Вместе с тем мы терпимы к христианам и иудеям и предоставляем их Аллаху. Как я уже говорил тому, чьё сердце Аллах сделал слепым, и наложил печать на его слух и зрение, тому поистине не принесёт пользы вхождение в религию под принуждением и насилием. Однако же мы милостиво предоставили автономию различным областям и надеюсь вы не будете спорить что внесли немалый вклад в развитие испанской культуры и архитектуры. Единственным неудобством, которое причиняет не принадлежность Исламу является ежегодный налог. Ибо сказано в Коране: «О вы, которые уверовали! Сражайтесь с теми из обладателей Писания, которые не веруют в Аллаха должным образом: не признают воскрешения в Судный день и воздаяния, не считают запрещённым то, что не дозволено Аллахом и Его посланником, и не веруют в истинную религию – ислам. Сражайтесь с ними до тех пор, пока они не уверуют или не дадут джизийу своей собственной рукой, обессиленные и смиренные, чтобы пополнить бюджет мусульманской общины.» Но даже в этом арабы смогли показать свое благородство и превосходство над другими завоевателями ибо даже от этой выплаты подати освобождаются женщины, старики, инвалиды, нищие, рабы и христиане, воевавшие в мусульманской армии.

       Выражение лица Дезире менялось по ходу речи Джибриля. Последний умел говорить и быть убедительным, а кроме того он искренне верил в каждое слово в своей речи. Он и сам не понимал зачем он говорит это все Дезире, ведь надежды на то, что можно за такой короткий срок достучаться до сердца девушки или до ее разума не было. Однако, хоть он и был прав, но все же не совсем. Ему конечно же не удалось перевернуть весь мир девушки, но ему удалось тронуть ее душу и посадить в нее семена сомнения в истинности того, что только утром казалось незыблемым для девушки. И тому были следующие причины. Во первых Дезире еще была очень молода и не успела впитать в себя все те принципы и верования, которые бытовали в Испании и в первую очередь в Астурии. Сердце и душа ее были все еще чисты, а разум слишком строптив и пытлив, чтобы принять к своему возрасту какую либо сторону. Что бы не происходило в сердце девушки, в конце она сказала: «Вы не по пастушьи интересный собеседник Габриэль. И я думаю, что  пока вам не стоит менять своего имени обратно на Джибриль. Побудьте Габриэлем еще немного.»

***

     Когда они вернулись домой Дезире еще долго сидела в своей комнате, пытаясь понять, что чувствует и правильно ли поступает, не говоря никому о том, что у них в доме фактически скрывается их враг, сбежавший из тюрьмы араб. Насколько же опасным человеком должен был быть Джибриль, чтобы король Альфонсо II, столь благородный и достаточно милостивый человек, распорядился казнить его и даже не подумал помиловать. И казнить не просто так, а показательно, прилюдно. Говорят, на казни этого человека настояли и Карл Великий и Людовик Благочестивый. Да и эль Диабло за обычными людьми никогда не посылают.
        Но с другой стороны, у Джибриля была возможность ее убить, но он ее не воспользовался. Вместо этого он рассказал о себе и доверил свою жизнь ей. Не это ли может быть доказательством того, что Джибриль не причинит вреда как минимум ее семье.
     Да и в его пламенной речи тоже казалось есть как минимум зерно истины, бросающее тень на политику Альфонсо II который, подписывая соглашение с Карлом Великим и Людовиком Благочестивым можно сказать подчеркнул неизбежность войны.  Она подумала, что должна еще поговорить с этим необычным человеком. Ей нравилось его слушать.

***
      Педро видел, что Дезире вернулась с новым пастухом. Сердце его обливалось кровью от ревности. Что себе позволяет эта маленькая смутьянка. Неужели она не понимает как сильно он ее любит! И что это за новый пастух, очередной друг Дезире? Но ведь он здесь всего две недели! Он был в бешенстве, глаза его горели. Он хотел подойти к Дезире и объясниться с ней. Но что он мог ей сказать? Что любит ее? Что жизнь без нее ему не мила? А если она засмеется ему в лицо и прогонит? А еще хуже пожалуется отцу? Нет, надо было выбрать более подходящий момент. А вот пастух можно сказать был в его руках и с ним Педро мог делать что угодно:

Габриэль, что ты слоняешься без дела? Там конюху нужно помочь в конюшне. Он говорит, что они стали почти как Авгиевы {рассказывал ему в детстве старик кузнец что то про эти Авгиевы конюшни, но ему запомнилось лишь отвратительное впечатление, которое у него осталось от них}, поди посмотри чем ты ему можешь помочь.

  Педро так хотелось чтобы Габриэль хоть чем нибудь показал неудовольствие или ответил ему. Вот тогда бы Педро ему показал. Но нет, его желаниям не суждено было сбыться, Габриэль всего лишь развернулся и уверенным шагом направился в конюшню.

***
     За  возвращение Дезире с Джибрилем наблюдал не один только Педро. Недавно проснувшаяся Консуэло из окна своей комнаты тоже увидела свою сестру и пастуха возвращающихся с гор. Вначале Консуэло подумала наябедничать отцу, что вместо того, чтобы как все приличные девушки находиться у себя в постели, она гуляет с пастухом в предрассветный час. Но затем она уловила взгляд Педро направленный в сторону Дезире и Габриэля и решила, что искаженное лицо Педро относится наверняка к Дезире, и к тому что та связалась с пастухом. Консуэло подумала, что присутствие Габриэля даже может ей помочь. Возможно Педро наконец остынет к Дезире, а последняя наконец оставит его в покое направив все свои ведьминские чары на нового пастуха.

***
    После последнего их разговора Дезире часто приходила по утрам к Джибрилю и они подолгу разговаривали, встречали вместе рассвет и вскоре уходили домой.  Чем дольше Дезире общалась с Джибрилем тем больше убеждалась, что правильно поступила не раскрыв тайну Джибриля. В один из дней она заметила, что у него на шее что то висит. Набравшись смелости, она протянула руку и тянула цепочку. На ней висела какая то квадратная прямоугольная коробочка, оформленная в виде миниатюрной книги из серебра. Джибриль недоуменно посмотрел на нее и спрятал книжечку обратно.

Почему вы так на меня посмотрели, Габриэль?
Ну в моих краях девушки ведут себя несколько скромнее, даже можно сказать намного скромнее.

       Дезире уже в который раз почувствовала себя неловко. Это все время ее удивляло. Она не привыкла краснеть, но чем больше она общалась с Джибрилем, тем больше она начала смущаться по поводу тех вещей, которые прежде ей казались обыкновенными. Она вспомнила как пыталась «познакомиться» с ним заново, в связи с тем, что он оказался не тем, кем она его считала. Протянув ему руку для поцелуя, она с довольным видом представилась «Сеньорита Дезире де Андрес». На что Джибриль лишь слегка ей поклонился и представился «Джибриль ибн Абдурахман». Рука так и осталась протянутой, что он объяснил тем, что в тех местах откуда он родом не принято касаться девушки. За это можно лишиться не только руки, но и головы. Тогда помниться она подивилась такому уважению к девушке в арабских странах, которые описывались в Астурии исключительно как варварские. Но со временем по мере того, как она узнавала про Ислам, она все меньше удивлялась повадкам Джибриля и все больше смущалась своих.
              Как то во время очередного их разговора она спросила, чем же это можно объяснить варварское многоженство в такой вроде бы развитой стране, с таким уважительным отношением к женщине. Ответ Джибриля был как всегда обстоятелен: «Количество женщин в мире превышает количество мужчин. Эта разница образуется из-за того, что мужчины умирают на войнах или в результате тяжких преступлений, и кроме того женщины живут дольше мужчин. Все постановления в Исламе исходят от Всевышнего, Мудрого Бога. Многоженство в Исламе следует рассматривать, прежде всего, как решение проблем общества в отношении сирот и вдов. Кроме того, многоженство вовсе не обязательно в Исламе, а порой оно даже не желательно. В Коране сказано: «...женитесь на других женщинах, которые нравятся вам: на двух, трех, четырех. Если же вы боитесь, что не будете одинаково справедливы к ним, то довольствуйтесь одной...»
         К сожалению остальную часть ответа Дезире «забыла», так как уж никак не могла воспринять концепцию многоженства. Она бы лично сама придушила любую претендентку на сердце ее избранника.

О чем вы задумалась? - спросил Джибриль, возвращая девушку к действительности.
Да так, ни о чем особенном. А почему вы так поспешно убрали ту книжечку или даже не знаю как ее назвать, одним словом то, что висит у вас на шее? Что это?
Это миниатюра Корана - священной книги мусульман.

***

    В один из дней Джибриль как раз заканчивал утреннюю молитву, когда краем глаза заметил какое то движение со стороны чащи. Сначала он подумал, что это пришла Дезире, как всегда в последнее время поговорить. Эта девушка нравилась ему все больше, она умела не только слушать, но и слышать. Сердце ее было все еще открыто. Аллах не лишил ее выбора и она была почти на верном пути. Во всяком случае ему очень хотелось в это верить, потому что иначе ему с ней было не по пути, а ему Аллах свидетель, не хотелось с ней расставаться.
         Но это была не Дезире. Невероятных размеров волк вышел на поляну. Мышцы под шкурой у зверя перекатывались. Этот волк был явно не из тех обычных, что охотятся лишь в стае и нападают на человека лишь потому что от голода в конец обезумели. Этот волк был одиночка, охотник. Он не убивал ради удовольствия, эта глупость свойственна лишь людям. Он убивал, добывая себе пропитание или защищаясь. Но самым удивительным было то, что волк как будто не собирался нападать, во всяком случае пока, он лишь скалил зубы и смотрел как человек поклоняется своему Создателю, но ни делал и шага в сторону Джибриля. Аллах велик, наверно уже в миллионный раз за свою жизнь подумал Джибриль. Араб понял, а точнее почувствовал, что волк не нападет пока он не закончит молитву, а потому спокойно сосредоточился на молитве. Это было поистине удивительное зрелище. Человек, которому удалось сосредоточиться на молитве и зверь, которой будто почуяв какую то неведомую силу не нападающий и даже не приближающийся к месту молитвы.
         Закончив молитву Джибрил медленно, чтобы не спровоцировать зверя, встал на ноги. Волк, оскалил зубы, но не сдвинулся с места. По характерным белым отметинам на верхних губах, тёмным отметинам на хвосте и паре тёмных отметин на передних лапах Джибриль понял, что перед ним Иберийский волк. Но такие волки обычно отличаются более мелким сложением и самцы обычно весят лишь 40 килограмм. А этот был просто огромен для своего подвида и весил не менее 60 килограмм. Волк сделал шаг навстречу к человеку. Джибриля еще в детстве учили, что при встрече с дикими зверями самое главное это не показать страха. Он осторожно потянулся к кинжалу висящему у него на поясе. Зверь сделал еще шаг и грозно зарычал. Джибриль спокойно и твердо посмотрел прямо в глаза животному. И человек и зверь не двигались борясь взглядами, оценивая друг друга.
         Волк почувствовал ее раньше, чем человек. Он повернул морду куда то в сторону, принюхался, завыл. И тут Джибриль увидел ее вдалеке. Она шла, задумавшись о чем то, не замечая волка. Араб знал, что даже если крикнет, то ей не убежать от волка, а вот раззадорить животное криком он мог. Зверь и человек начали движение почти одновременно. Волк несся мощными прыжками навстречу Дезире. Та, заметив волка, вскрикнула и застыла на месте от ужаса. Джибриль напряг все силы и бежал так, как будто боролся за собственную жизнь. На ходу он доставал острый длинный кинжал из ножен.
          Поняв, что не успевает Джибриль напряг последние силы и прыгнул. Зверь и человек перекувырнувшись сцепились в смертельной схватке. Арабу удалось оказаться сверху и он железной хваткой вцепился волку в горло. Зверь был мощный, он бешено мотал головой, целясь человеку в горло своими острыми клыками, но и противник ему достался необыкновенной силы. Джибриль, не отпуская горла зверя, пытался другой рукой всадить ему в сердце кинжал, который каким то чудом не выпал у него из рук. Но это было не легким делом, волк когтями вцепился в его плоть и рвал ее на части, Джибриль чувствовал как по его боку липкой струей стекает кровь. Он занес руку для удара, но в этот момент волк дернулся особенно сильно и Джибрилю пришлось выпустить кинжал из рук и вцепиться в горло волка обеими руками, потому что иначе он бы упал, а волк, освободив горло, воспользовался бы этим и добил бы его. Мышцы сводило от напряжения и Джибриль чувствовал, что слабеет. Про себя он взмолился к Всевышнему о помощи.
        Но волк тоже выбивался из сил. Почувствовав это, Джибриль собрал все свои силы и удвоил силу с которой душил волка. От усилия у него самого с раны еще больше заструилась кровь. Но что удивительно, ему уже было все равно выживет он или нет. В тот момент он тоже стал зверем и просто делал все, что мог чтобы уничтожить противника. Ему самому была непонятна та сила, которая вдруг ниоткуда появилась в его руках. Волк задыхался, извиваясь в предсмертных судорогах. Наконец он перестал двигаться и Джибриль разжал свои руки и перекатившись на землю, пытался вдохнуть в себя воздух. Все его тело сводило судорогами от напряжения, а в глазах темнело от потери крови. Действие адреналина в крови прошло и телу срочно понадобилось возместить весь нанесенный ей ущерб. Последнее, что помнил Джибриль было лицо Дезире, склонившееся над ним. Затем он потерял сознание.

***

      Весть об убийстве волка быстро распространилась по городу. Многих интересовал сам факт расправы над волком и то, что опасность миновала и можно вновь без страха отправлять свои стада пастись на горные луга. Это совершенно устраивало Джибриля, которому особая известность была не к чему, учитывая его положение беглеца.
    Что удивительно Дезире это тоже вполне устраивало, но по иным причинам. Она не особо распространялась о подробностях своего спасения от лап волка, ибо уже была влюблена в этого спокойного, хладнокровного араба и ей было бы тяжко наблюдать за восхищенными взглядами еще кого-либо, направленными на объект ее любви. Ревнивое сердце испанки жаждало владеть всем вниманием араба. Она лишь рассказала отцу о том, что Габриэль спас ее, убив волка. Андрес заходил к выздоравливающему пастуху и от души благодарил Габриэля за спасение дочери. Конечно, на время выздоровления, да и на любой срок, {как позже поправился Адрес, } Габриэль мог оставаться в доме. Ему отвели специальную комнату, в которой ему теперь полагалось жить, ибо, как сказал хозяин дома «человек, который спас Дезире более не может называться чужим или незнакомцем в этом доме.»
     Дезире ухаживала за больным как могла и насколько это позволяли приличия, но к ее искреннему сожалению, на время выздоровления к Джибрилю была прикреплена одна из служанок, которая в основном и меняла повязки.
           Джибриль восстанавливался на удивление быстро.  Уже через три дня он отказался от помощи служанки и стал менять свои повязки сам. Он уже потихоньку прогуливался по горам,  составляя компанию молодому парнишке, которого наняли временным пастухом. Чистый горный воздух и долгие пешие прогулки быстро возвращали его к жизни. А кроме того позволяли думать. Впервые в жизни его сердце хотело взять вверх над его разумом.
***
        Дезире с каким то трепетом в сердце поднималась по склону холма на вершине которого ее ждал Габриэль. Прошла уже почти неделя и Габриэль на удивление быстро поправляющийся, попросив разрешения у Андреса, отправился пасти овец в одиночку. Сегодня утром собирая овец, он попросил ее придти на холм на встречу, так как хотел сказать что - то. Ее сердце трепетало от волнения. Наверно холодное сердце араба наконец растаяло и он признается ей в любви.
    Поднявшись на холм она увидела, что Габриэль стоит на краю холма, смотрит куда то вдаль в задумчивости. Он настолько ушел в свои мысли, что даже не услышал как к нему подошла Дезире.

Как вы Габриэль? Вы такой задумчивый, что то случилось?

         Джибриль от неожиданности вздрогнув повернулся и посмотрел на вдруг откуда не возьмись появившуюся Дезире, которая в тот же миг была и в его мыслях.
Ничего необычного сеньорита Дезире, просто у меня к вам есть новости и одна просьба.
Все что угодно Габриэль. Я вас слушаю.
Сегодня я услышал, что за сведения обо мне назначена огромная награда, и что на днях возможно будут объявлены мои приметы. Эль Диабло как всегда, испытав все более или менее благородные средства решил обратиться к своим проверенным, таким как доносчики и награда за поимку. Таким образом он хочет, чтобы его работу за него сделали другие. А потому мое дальнейшее пребывание здесь может грозить вам и вашей семье большими неприятностями. Одним словом я не могу больше у вас оставаться и скорее всего сегодня или завтра ночью я вас покину. Вряд Ли я с кем либо попрощаюсь, так как не смогу объяснить причину своего столь поспешного ухода. Однако мне не хотелось оставлять этот дом, не попрощавшись с вами сеньорита.

          Дезире стояла, опустив голову. Слова покинули ее, она не знала, что сказать. Сердце, которое недавно так колотилось от приятного предвкушения сейчас точно также колотилось, каждым стуком отбивая боль. Когда она заговорила, голос ее предательски дрогнул:

Ты возьмешь меня с собой?
Нет, Дезире, я не могу взять тебя с собой. Во первых находиться рядом со мной сейчас это очень опасно. А кроме того нам все равно не быть вместе.  Я мусульманин, ты - католичка.
Мне не страшно с тобой. И я хочу принять Ислам.
Дезире - впервые Джибриль обратился к девушке по имени - ты не понимаешь. Нельзя принимать иную веру лишь из за того, что хочешь быть с каким то человеком. Ты должна поверить в это от души.
Ты заставил меня засомневаться в искренности собственной религии.
И ты правда хочешь принять Ислам? Не из за меня, а потому что веруешь в единого Аллаха?

           Девушка хотела ответить, но он ей не позволил:

Не отвечай сейчас Дезире. Подумай. Я буду здесь еще пару дней. Я хотел уехать сегодня ночью, но думаю, что еще два дня ничего не изменят. Я дождусь твоего ответа. То решение, которое ты хочешь принять и не только насчет принятия иной религии надо хорошо обдумать, а не принимать за минуту.
Хорошо, Джибриль. Ты как всегда прав. Ты хотел еще о чем то меня попросить.
Спасибо тебе, что сняла Коран с моей шеи, когда я потерял сознание, ты наверно поняла, что по нему меня могут раскрыть. А потом не возвращала его мне так как мне делали перевязки и тоже могли его заметить. Но я уже поправился и мне бы очень хотелось его вернуть.
Но я не снимала его с тебя, Джибриль - вдруг побледнев сказала Дезире...

***
       Стук в дверь дома, в котором Мигель де Эдуардо установил свой штаб никого не удивил. Все знали этот адрес, а с тех пор как вывесили объявление о вознаграждении, с доносами о разных «арабах» и «подозрительных личностях» не приходил разве что ленивый. Мигель даже начал думать, а не приписать ли к объявлению, что за пустые доносы будут сечь доносчиков кнутом. Но пока решил повременить с этим.
         Дверь открыл один из солдат и в комнату вошел мальчишка. «Послание для сеньора Мигеля,» - бодро отрапортовал он. Мигель подошел к мальчишке и сунув тому песо, забрал письмо. Открыв конверт, Мигель достал письмо. В конверте было что то еще, что то мелкое и прямоугольное, а что в темном свете свечи разобрать было трудно. Решил отложить на потом, а вначале прочитать письмо:

«Сеньор Мигель де Эдуардо

      Я слышала, что вы являетесь ответственным за поимку опасного беглеца, врага испанцев, мавра Джибриля ибн Абдуррахмана. Считаю, что как истинная испанка должна сообщить вам, что именно того числа, которого был совершен побег у нас на пороге появился человек, который назвался Габриэлем. Как я позже узнала это был мавр. Я тут же написала вам ибо являясь верной подданной Астурийского королевства, знаю, что покрывательство беглого преступника, тем более иноверца и мавра карается потерей всего имущества, не говоря о вечном позоре, которого мой отец никогда бы не смог пережить. Однако по закону Астурии если поимка преступника была совершена при непосредственном участии одного из членов семьи, вся семья считается не предателями, а наоборот служителями родины.
             В конверте вы также можете найти доказательство того, что я не солгала вам. То, что вы найдете в конверте висело на шее у того лица, который именует себя Габриэлем. Жду вашего прибытия, думаю, что в любом случае вам в сети попадет крупная рыба. Адрес написан на конверте.

Консуэло де Андрес»

        Отложив в сторону письмо, Мигель вытряхнул из конверта его содержимое. На стол выпала серебряная маленькая шкатулка, искусно сделанная под книгу. Сверху нее были надписи арабской вязью. Что там было написано Мигель конечно же не понял, зато понял, что в первый раз с тех пор как он дал объявление о награде, ему повезло.

***
Как не снимала Дезире, а где же тогда Коран?
В тот день я почти выбилась из сил, пытаясь дотащить тебя до дома и вряд ли бы мне это удалось если бы по счастливой случайности моей сестре не захотелось в очередной раз меня проучить и она не направилась сюда, чтобы прочесть мне нотацию о том что это просто неприлично в столь раннее время находиться здесь с незнакомым мужчиной и так далее. Но придя сюда и увидев мертвого волка и меня тащившую тебя почти на себе {и откуда только силы нашлись} она бросилась ко мне и помогла донести тебя до нашего дома, точнее до конюшни, так как в дом тебя тащить сил уже не было. Моя сестра училась медицине и потому попыталась оказать тебе первую помощь, а я совсем выбившаяся из сил и даже не обращая внимания на кровь на своей одежде сидела на сене в каком то остолбенелом состоянии. Наверно свою роль сыграл и стресс, но я почти не помню этот отрывок из своей жизни. Только потом когда сестра сделал все, что могла она начала будить слуг, которые по причине раннего утра все еще спали. Мы перенесли тебя домой и там уложили в той комнате, где ты позже и очнулся. Я привела себя в порядок и рассказала отцу, что произошло. Он распорядился вызвать врача. До прихода врача с тобой сидела моя сестра.
Значит Коран у нее, а это значит, что она тоже знает о нашем секрете...

***
        Мигель повернулся к своему помощнику: «Сколько примерно времени нам понадобиться, чтобы доскакать до этого места?» Помощник, который был таковым назначен именно потому что как свои пять пальцев знал местность, думал недолго: «Это довольно далеко отсюда сеньор, нам придется останавливаться по дороге, как минимум для того, чтобы поменять лошадей. Потребуется два дня.» Мигель подумав чертыхнулся: «Этот посыльный, он был на лошади?» обратился он к солдату. «Да сеньор, у него была повозка. Местные знают его. Он всегда едет в те края, чтобы закупить товара, овец, молока и сыра и затем привозит сюда продавать. Бойкий малый. Не боится в одиночку то ездить, а ведь говорят оттуда нагруженная тележка еле еле за неделю доезжает.» Мигель побагровел от злобы: «Получается, что у мавра была как минимум неделя, чтобы уйти из моих рук. А если он даже там у него еще есть целых два дня, чтобы сбежать. Каким же дураком я окажусь если приехав на второй день узнаю, что он сбежал сегодня ночью! Хоть бы что - нибудь задержало этого проклятого иноверца, вот тогда то он попадется.»
         Эль Диабло крикнул чтобы немедленно седлали лошадей.

***
        Возвращаясь домой Дезире была полна решимости узнать у сестры куда та дела Коран. По понятной причине Джибриль шел за ней. К нему никто не приставал с расспросами и не смотрел удивленно, так как после того, как он спас Дезире от волка, на нем была еще негласная обязанность ее телохранителя. Эта обязанность была ему вовсе не в тягость и даже наоборот давала возможность чаще находиться рядом с ней.
       Дезире от волнения даже забыв постучаться, ворвалась к сестре. Та испуганно повернулось и уставилась на сестру. Потом взяв себя в руки, она нахмурилась и сказала строгим голосом: «Что ты себе позволяешь, Дезире? Тебя не учили стучаться?» Дезире подошла к Консуэло и внимательно посмотрела в глаза сестре: «Где он?» Две сестры столь не похожие друг на друга волосами и выражениями лиц были обе прекрасно сложены и примерно одного роста. Консуэло почувствовав, что сейчас не время поднимать голос и что сестра настроена серьезно, попыталась взять себя в руки и спросила:

Кто? Кого ты ищешь?
Ты плохая актриса, сестра. Где Коран, который ты сняла с шеи Джибриля?
Ничего я не снимала и кто такой Джибриль?


 Дезире поняла, что в пылу гнева проговорилась и теперь, если сестра каким то образом и правда окажется невиновной, то ...

На шее Габриэля висел медальон, он пропал. Пропал после того ранения, помнишь? Просто ты его перевязывала в тот день и я подумала может ты видела его.
Одним словом ты вежливо обвиняешь меня в воровстве, да? - поняв, что сестра растерялась, Консуэло решила сама напасть на нее, говорят же нападение - лучшая защита. - Ты сошла с ума Дезире. Ты и прежде была взбалмошная, но сейчас переходишь все границы. И кто такой Джибриль? ты так и не ответила.

         Дезире ошибалась, Консуэло была замечательной актрисой. Спросив про Коран, она сделала такое лицо как будто и правда была шокирована столь «вероломным» предположением сестры о ее воровстве и затем выразила такое удивление и непонимание при упоминании о Джибриле, что даже уверенность Дезире в ее виновности дала трещину.

         Джибриля обмануть было сложнее, он знал что Консуэло врет, но почему то ему казалось, что она не стала бы доносить на него, да и в любом случае, он бы рискнул остаться еще на два дня. Во первых он дал слово, а во вторых в глубине души он очень хотел увести с собой Дезире. О, как же он ошибся.
***
        После ухода Дезире и Джибриля, Консуэло прилегла и не смогла сдержать улыбки. Впервые она так собой гордилась. У нее все получилось. И самое главное никто ни о чем не догадывается. Ей неохота было рассказывать Дезире о своих планах, да и столь наглое поведение сестры ее разозлило. Пусть еще помучается, подумает где этот так называемый Коран.
              Придя в тот день на холм и обнаружив Дезире взвалившую себе на спину Джибриля и из последних сил его тащившего, Консуэло поняла, что зря столько времени мучилась, Дезире и правда влюблена. Влюблена в этого пастуха, а Педро теперь свободен и теперь самое главное сделать так, чтобы с Габриэлем ничего не случилось. Габриэль теперь и Консуэле был очень дорог, ведь он единственный, кто смог по настоящему завоевать сердце Дезире. Она помогла сестре донести Габриэля до конюшни и разорвала ему рубашку, всю пропитавшуюся кровью. И тут ее внимание привлек медальон или что то типа того, висевший на шее у пастуха. Она пригляделась к нему и к своему ужасу поняла, что надписи на медальоне выведены арабской вязью. Это был первый удар. А второй удар ее настиг, когда Дезире, сидя в полубессознательном состоянии на сене, начала что то про себя приговаривать. Прислушавшись Консуэло отшатнулась. Дезире твердила: «Не умирай Джибриль. ты мне нужен.» Значит Дезире в курсе того, кем является ее избранник. Джибриль, Джибриль, где то она уже слышала это имя. Воистину сегодня был день неприятных, можно сказать шокирующих откровений - это же имя сбежавшего пленника, осужденного на смерть мавра, о котором даже Консуэло слышала легенды. Говорили, что Джибриль ибн Абдуррахман являлся полководцем в арабской армии и как будто в одиночку мог справиться сразу с пятью солдатами испанского войска. Однажды ему удалось с помощью своего полководческого дара и какой то мистической силы разгромить 10 000 войско Альфонсо II, имея под своим командованием всего лишь 3000 солдат. Вспоминая все это Консуэло уже не удивлялась тому, что Джибрилю удалось одолеть волка в одиночку. Этого человека как будто всегда сопровождала какая то мистическая сила, которая оберегала его от всех бед. Впрочем ей было все равно, хоть это обычный пастух Габриэль или легендарный полководец вражеской армии Джибриль ибн Абдуррахман, он должен выжить, иначе Консуэле не удастся построить свою жизнь. Она сняла с Джибриля медальон и спрятала себе в карман.
            В тот же вечер, когда все успокоилось, она вышла во двор в платке, на всякий случай, чтобы даже если кто нибудь ее заметил при свете тусклых звезд, то вряд ли бы узнал. Платок она одолжила у сестры, предварительно зайдя к ней, дабы справиться о ее здоровье. Сестра отдала платок с готовностью, но попросила вернуть его на следующее утро. Консуэло не могла этого понять, но почему то Дезире стала в последнее время ходить в этом дурацком платке, которой ей вовсе не шел, перестала общаться со своими прежними друзьями и стала какой то тихой. Консуэло это было на руку, чем тише была Дезире, тем лучше на ее фоне выглядела Консуэло. Она тихо пробралась в конюшню, где и закопала этот медальон. Девушка все время оглядывалась, боясь, что за ней наблюдают, но в конце концов, убедившись, что поблизости никого нет, она закопала медальон. Когда разогнувшись после нелегкой работы, она хотела уже идти домой, она услышала тихий шорох, как будто кто то еще был в конюшне. Она перепугалась и шепотом спросила: «Кто там? Немедленно выходи!» Но ответом ей была лишь тишина. Она набралась смелости и решила пойти проверить темный угол конюшни откуда вроде бы доносился звук. Дойдя до туда она увидела, что это всего лишь кошка, которая каким то образом оказалась в конюшне. Хорошо, хоть лошадей не напугала. Она выгнала из конюшни кошку и отправилась спать.
          Замечтавшись и вспоминая о своем подвиге, Консуэло даже дала волю фантазии и помечтала о том, что может быть не найдя медальона, Джибриль решит на всякий случай сбежать и уж конечно захватит с собой Дезире. Чего еще ожидать от мавра. Ну и счастливого пути тогда. Тогда Консуэло останется единственной радостью и любовью родителей.
           Но лишь Всевышний видел всю картину целиком, а как известно пути Его неисповедимы.
***
     Педро был очень доволен собой и как всегда благодарил судьбу и свою везучесть. В тот знаменательный день когда этот мерзкий пастух спас Дезире от волка он стал самым главным врагом Педро. У Педро кровь бурлила при одной мысли, что его может обойти какой то пастух. Как обычный пустоголовый пастух может быть лучше него, довольно неглупого управляющего всем хозяйством дома? Он понял, что больше медлить нельзя и надо поговорить с Дезире начистоту, надо прямо признаться ей в любви, может именно этого она ждет, может поэтому играется с этим пастухом.
      Педро как раз стоял перед домом в тени деревьев и пытался побороть свою нерешительность и зайти к Дезире, когда увидел, что Дезире в своем дурацком платке вышла из своей комнаты и куда то направилась. Ему стало интересно и он решил отправиться тайком за ней и посмотреть куда же она направляется. Как оказалось Дезире направлялась в конюшню. Вначале затуманенный от ревности рассудок Педро подумал, что она направляется к пастуху, который там и спал обычно, но он быстро вспомнил, что только сегодня раненного Габриэля уложили в доме, выделив ему комнату. Девушка начала оглядываться по сторонам, как будто боялась, что за ней следят. И в один момент, когда лицо девушки попало в свет звезд, Педро к своему изумлению понял, что это не Дезире, а ее сестра Консуэло. Педро чуть было не развернулся, собираясь вернуться к прежнему плану и поговорить с Дезире, но что то в поведении Клнсуэло убедило его, что стоит остаться, какое то чутье подсказало ему, что здесь можно чем то наживиться. Консуэло, убедившись, что за ней никто не следит, зашла в конюшню, а за ней последовал Педро. Притаившись в темном углу конюшни, он внимательно следил за Консуэло. Та наклонилась и откопав в уголке неглубокую яму что то в нее положила и сверху посыпала землей. Утрамбовав землю она для надежности еще и посыпала ее соломой. Место надо сказать было выбрано идеально, в том конце конюшни почти никогда никого не бывает и уж конечно никто не станет там копаться. Стойла были в основном в другом конце, а там хранились стога сена и вода. Педро чуть наклонился, чтобы рассмотреть поточнее место, куда Консуэло закопала что - то и тут солома в которой он прятался зашуршала. Консуэло вздрогнула, повернулась и шепотом спросила: «Кто там? Немедленно выходи!», но подойти проверить пока не решалась. Педро воспользовавшись ее замешательством тихонько вылез и спрятался в одном из пустых стойл. В конце концов Консуэло таки решилась подойти и проверить солому. И к великому везению Педро, обнаружив там кошку, не стала дальше никого искать. Консуэло развернувшись пошла в дом, а Педро, дождавшись когда она уйдет, вылез из своего укрытия, и подошел к тому месту, где было что то закопано. Откопав медальон он увидел на нем арабскую вязь. Сложив дважды два, Педро понял кому принадлежит медальон и подумал, что наверно Дезире попросила сестру подержать медальон пастуха у себя, пока сама она или Габриэль не поправиться, а Консуэло, испугавшись держать у себя такой компромат, решила закопать его здесь, предполагая, что тут он будет в сохранности. О как же она ошибалась. Тогда Педро и придумал как ему убить двух зайцев одним выстрелом. Он не мог собственными руками погубить Габриэля или как там его зовут, ведь тогда Дезире возненавидит его. Зато он может сделать это руками Консуэло. Никто в доме не простит ей предательства и доноса, и он наконец избавиться от назойливого внимания этой глупой курицы. А заодно и расправиться с пастухом, который встал у него костью в горле. Может даже Дезире специально обратит на него внимание, чтобы отомстить сестре, отняв у нее ее избранника, а Педро нужен лишь один шанс и уж он то сможет превратить обычную месть сестре в настоящую любовь к нему.

***
      Два дня спустя Джибриль и Дезире стояли на холме и любовались рассветом. Солнце медленно поднималось окрашивая небо в красный цвет. Казалось небо загорелось и горит в пламени зари.
           Они молчали, им было хорошо. Они решили, что уйдут вечером вместе и даже составили ее родителям письмо с извинениями. Дезире понадобилось два дня чтобы хорошо над всем подумать, но решения она не поменяла. Опасность ее не пугала, Ислам был ей близок и по душе, и хоть официально она пока его еще не приняла, но уже твердо была намерена это сделать. Только одно омрачало радость Дезире, ей очень не хотелось расставаться с родителями, но они решили, что будут стараться как нибудь их навещать в будущем и уж во всяком случае будут писать письма.
          Через некоторое время ночную прохладу стал сменять душный день с припекающим солнцем. Джибриль и Дезире в том же молчании, в котором они находили какое то умиротворение, стали спускаться с холма по направлению к дому. Когда они наконец дошли до дома, там уже вовсю кипела повседневная жизнь. Никто не обратил на них особого внимания, все были заняты своими делами. Джибриль не спал всю ночь, а нынче вечером тоже скорее всего поспать не придется, поэтому попросив прощения у Дезире он отправился в свою комнату, чтобы вздремнуть и набраться сил.
           А Дезире, расставшись с Джибрилем, решила отправиться к родителям и побывать с ними насколько можно больше, ибо скорее всего ей их еще долго не придется увидеть.

***
     Как раз в это время отряд Мигеля с ним во главе ворвался на центральную площадь и солдаты расспрашивали людей о том, где они могут найти дом некоего Андреса де Сантоса. Все эти семь дней Мигель очень волновался при мысли, что может не успеть и что мавр уже сбежал. И что странно, чем ближе к цели он был, тем больше волновался. Наконец узнав точно где дом, эль Диабло распорядился пришпорить лошадей и отправиться прямо к дому, где «скрывается подлый враг Астурии, да и Испании вообще. Мавр и иноверец, который убивал ни в чем не повинных защитников Родины»
       Оглянувшись на своих людей он понял, что достиг желаемого результата. Глаза солдат загорелись гневом и праведной жаждой мести. И они помчались по направлению к дому Андреса де Сантоса.

***
        В дверь Джибриля кто то очень настойчиво постучал. Он резко сел на кровати и попытался отогнать сон. Долгая тренировка помогла ему уже через секунду оценить обстановку и проснуться. Он встал, подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял Андрес де Сантос. Он был бледен, но настроен явно решительно.

Ответь мне на один вопрос, Габриэль. Только быстро, у нас нет времени на долгие разговоры. Ты - Джибриль ибн Абдуррахман?

      Посмотрев  в глаза отца девушки, в которую он был влюблен и который ничего плохого ему не сделал, Джибриль не решился соврать.

Да, сеньор, я Джибриль ибн Абдуррахман.
Сейчас в данный момент сюда едут стражники во главе с Мигелем дель Эдуардо. Мне успел сообщить мой слуга. Они узнавали у него расположение моего дома. Я считаю себя твоим должником, так как ты спас мою дочь. Жизнь за жизнь как говориться. Собирайся и уезжай как можно быстрее, пока они не приехали. Я попробую их задержать, но дальше ты сам по себе.

     Джибриль понял, что спорить нечего, да и сказать ему больше нечего. Он просто протянул Андресу руку, которую тот пожал. По глазам было ясно, что они друг друга поняли. Джибриль быстро собрался и спустился вниз. Андрес уже распорядился, чтобы Джибрилю подготовили лучшую лошадь. Дезире была тут же. В глазах ее блестели слезы. Она знала, что они наверняка расстаются навсегда. Джибриль по своему обыкновению поклонился ей слегка и уже занес ногу, чтобы взобраться в седло как ворота сотрясли бешеные удары. Ворота были надежными и крепкими и они легко выдержали этот напор...

***
      Мигель стоял перед воротами дома де Андреса и смотрел как его солдаты безуспешно пытаются взломать ворота в дом. Он уже распорядился обложить весь дом, чтобы даже мышь не проскочила, поэтому был спокоен, но все же чувствовал нетерпение и от того начинал злиться. Поняв, что ворота выдержат, он решил заставить обитателей дома самим открыть ворота: «У нас есть информация, что здесь скрывается иноверец, убийца и враг Астурии. Откройте немедленно ворота и возможно тогда вы будете помилованы. Конечно в том случае, если будет доказано, что вы не знали о происхождении мавра.» Подождав еще немного и поняв, что ответа не будет, он распорядился ломать ворота дальше...

***

      Дезире встала перед воротами. «Я не позволю открыть ворота этим псам, только через мой труп,» сказала она. В ее голосе слышалась решимость с какой то примесью отчаяния. Джибриль шагнул к ней чтобы успокоить, однако Педро, управляющий в доме, опередил его. «Отойди Дезире, из-за  этого мерзкого мавра, мы все оказались в беде. Стража ведь не подозревает, что мы были не в курсе происхождения этой собаки,» сказал он указав на араба. Рука Джибриля метнулась к сабле на боку, однако не успел он вытащить клинка из ножен, как Дезире, шагнув навстречу Педро, влепила ему такую оплеуху, что тот даже покачнулся. Глаза Дезире пылали гневом, никогда Джибриль не видел свою Дезире такой красивой.  «Кто ты такой, чтобы указывать Дезире де Андрес? Ты обычный слуга моего отца, не забывай кем ты был до того как мой отец, сжалившись над тобой, вытащил тебя из хлева в котором ты существовал.»
      Рядом с гигантом управляющим Дезире казалась еще более маленькой и хрупкой чем была на самом деле, но это было лишь первое впечатление. Голос девушки, в котором чувствовалась сталь, и холодное презрение, с каким она смотрела на Педро, заставили даже такого гиганта как он сломаться перед ней, нет не физически, а морально. Но именно это и привело к тому трагическому исходу, которого никто не ожидал. Такой человек как Педро, который привык по роду деятельности, что все дрожат и пресмыкаются перед ним не мог оставить такого оскорбления без ответа, иначе жизнь его потом превратилась бы в сплошное падение в темные глубины собственной души. Люди облаченные хоть какой то властью и пустые внутри чаще всего пользуются этой властью чтобы унижать людей, ибо не имея способности поднять себя они пытаются опустить окружающих до своего уровня. Ко всему прочему не стоило забывать, что Педро был испанцем и ненавидел мавров, как презрительно он называл арабов, которых считал завоевателями и неверными. Доживи он до начала Реконкисты, скорее всего стал бы ярым ее приверженцем. Но основной причиной явилось то, что Педро вдруг посмотрел в глаза Дезире и понял, что она никогда не будет его.  А раз не его, то никого.
    Рука Педро метнулась к кинжалу который висел у него на поясе. Джибриль побывавший уже в сражениях и отточивший реакцию и чутье до автоматизма метнулся в сторону Педро и Дезире, но он был слишком далеко. Педро понадобилось мгновение чтобы нанести удар в сердце Дезире. Лишь в последний момент ей удалось слегка увернуться от удара, но сталь все же вошла в тело девушки. Дезире захрипев осела на землю. В тот же миг сабля Джибриля достигла своей цели. Голова Педро начисто отделившись от тела покатилась по пыльному двору.



***

      Дезире умирала. Угольно черные глаза девушки как будто цеплялись за жизнь, в них по прежнему горел огонь. Она почти не мигала, как будто боясь что закрыв глаза хоть на миг она не сможет их снова открыть. Затрудненное ее дыхание выходило с каким то хрипом и все же ... Все же это была его Дезире, та самая девушка с огнем в душе, отражающимся в глазах. Джибриль бережно держал девушку, слегка приподняв ее, чтобы ей легче было дышать. «Держись Дезире, не умирай», хотел сказать он, но понимал, что не уберег ее, опоздал. Кинжал вошел в ее грудь слишком глубоко, он должно быть причинял дикую боль. Вытащить кинжал было бы актом милосердия, тогда девушка умерла бы быстро ... Но он не мог. Впервые смелость покинула его на миг. В голове билась лишь одна мысль, он теряет ее, теряет навсегда, ибо ...
      Дезире твердо посмотрела ему в глаза. Сил что либо сказать не было, но она должна была, ДОЛЖНА. Иначе не будет ей прощенья. Джибриль поменял в ней что то. Она поняла что жизнь была прожита не так как надо, она поняла что почти опоздала, но почти - это еще не конец. Ибо она уверовала. Ибо встала на путь истинный. Она попыталась вдохнуть и собрать последние силы. Вдох дался с трудом, и боль пронзила грудь, но слова сказанные Дезире после этого прозвучали твердо как будто Всевышний сам  помог нашедшей верный путь душе встать на него: «Я свидетельствую, что нет никого достойного поклонения, кроме Аллаха. И я свидетельствую, что Мухаммад — Его раб и Посланник.».
       Дезире умерла почти сразу после того как последний слог шахады слетел с ее губ.

***

     Бережно уложив тело девушки на землю, Джибриль поднялся на ноги. Небо лишь недавно такое чистое, закрылось тучами. Упали первые капли дождя. Джибриль повернулся к слугам, которые собрались во дворе. Они стояли тут с самого начала разворачивающихся событий, однако Джибриль будто только заметил их. В их лицах не было ненависти к нему, хотя казалось он и был мавром, их врагом, человеком, накликавшим на них беду и ставшим причиной смерти их любимой маленькой сеньориты. Это был один из тех редких моментов, когда горе объединило людей, стерев грань между национальностью. Сейчас они все были просто люди. У многих из них на лицах читался страх и беспокойство за свою будущую судьбу, ибо опасность еще не миновала и люди Альфонсо II все еще молотили по воротам, пытаясь то уговорить открыть их мирно, то пытаясь снести.
        «Не бойтесь люди,» сказал он, обращаясь к собравшимся «Никому из вас не причинят вреда сегодня.» Затем он подошел к воротам и начал их открывать позвав на помощь великана кузнеца. Люди с той стороны, услышав скрежет открывающегося запора и ворот, перестали молотить по воротам и затихли, видимо готовясь встретить сопротивление.

***

   Мигель услышал скрежет открывающихся ворот и приказал своим людям отойти и принять боевое положение. То ли ворота и правда открывались как то медленно и нехотя то ли напряженные нервы Мигеля играли с ним злую шутку. Когда ворота наконец открылись прямо посередине они увидели одинокую, высокую фигуру мужчины, с саблей в руках. В черных глазах мужчины как будто не было жизни. Глаза, что зеркало души, и выражение глаз Джибриля, а это был он, отлично отражали его душевное состояние. Однако движения его были как всегда спокойными. Лишь истинный мусульманин может достигнуть той степени спокойствия, когда даже самые страшные испытания обрушивающиеся на него, воспринимаются им лишь как очередной шаг, направленный к вечной жизни. Ибо Аллах никогда не возлагает на нас того, что мы не в состоянии вынести.
    Мигеля предупреждали, чтобы он не обманывался внешне безобидным видом Джибриля. Этот сухощавый на вид мужчина весь состоит из мышц и сухожилий. Он даже среди арабов, славящихся своим умением владеть саблей, смог отличиться быстротой реакции и силой удара. Поимка этого человека считалась чуть ли не первостепенной задачей. Со времени его побега, двор не знал покоя. Именно поэтому Мигель был здесь не с пятью людьми, а с пятьюдесятью.
     Джибриль окинул взглядом этих людей. Так лев смотрит на жалкую свору гиен. Он знал, что это будет его последний бой, но в нем не было страха. Пусть бояться они, ведь их последним пристанищем будет геенна огненная, а он шел прямым путем...