Гумберту сорок

Гумберту сорок, когда Лоле - всего двенадцать.
В глазах затаилась грусть, а в душе - гнильца.
Гум исполняет роли любящего отца,
что до Ло - Ло в неуклюжей своей детской грации
словно декабрьский снег чиста.
Гум идет по снегу тому босиком:
осторожно, трепетно и легко,
но подступает к горлу противный ком:
кто-то уже этот снег истоптал.
Искушен силуэтами тонких фигур,
на красавиц иных даже не поднимает глаз,
но когда Ло танцует, круша табуреты и вазы,
Гум уходит на перекур.

Долорес - тринадцать, Гумберту - все еще сорок.
Он кормит ее с рук, он целует ее и мнет,
он дышит ею который день напролет,
Ло - это все, что ему еще дорого.
Тонкий визгливый голос - это уже музыка:
каждое слово ее металлическим звоном
отдается в мозгу его воспаленном.
Гладит ее по бедрам узеньким,
щекочет, смотрит, как та смеется,
достает ей луну и солнце
из нагрудных карманов.
Ло растерянно дует губы: "Вот бы все это увидела мама...".
И на цыпочках тянется до его кончика носа.

Гумберту... Сорок. Лола же - на год старше
себя прежней.
Гум, хоть ворчит и ругается, ласков и нежен -
так что это не в счет.
Ло приспускает ночную рубашку, оголяя одно плечо,
и он ныряет в русоволосую чащу,
в зеленоглазый омут.

Это Лолита взрослеет, а он - вечномолод.
_______

Лола уходит, сгорают яблочные сады.
Тем не менее Гумберт хранит им же данный обет.
Постаревший, должно быть, на сто тысяч лет,
источает запах лекарства и суеты,
не найдя никакой замены.
Если б увидел воочию мерзость ее измен -
превратился бы в камень.

Он бы ее просто сожрал:
от безумного чувства жалом
вонзаясь в нее, трепетала душа.

Гумберт, дыши, не забывай дышать.

Гумберт по улицам рыщет, шепчет на разный лад: "Ло!":
Ло - это когда светло, тепло, повезло и еще черти-что;
Ло - это лопасти плоские крылья;
Ло - целовать по-родительски в лоб;
это - есть без вилок и ложек;
это - приспущенный чулок
и невинная глупая ложь;
и все то, что сердцу мило.

Когда Гумберт встречает Ло, он уже стар как мир,

но ей и того больше - им соревноваться бы
в мере прожитой боли. Наконец до последней инстанции
через гнусного алкоголика
почтальона
дошли в небесную канцелярию письма его - слава!..

И наполняет сосуд раскаленная лава,
и проклинает Гумберт за то, что узнал он

ее одну сполна среди тысяч других на земле,
окруженную ореолом света.
И в коленопреклонении этом

Гумберту заново
сорок
лет.