Мистическая история любви

I

Сеченье света на полу
разъединил дверной квадрат.
Луч белый грянул под кровать,
разрушил сумерки в углу.
Сквозь плотные объятья век
блеск утренний замечен мной,
и я (снаружи – человек,
внутри – не видно и темно)
разбужен был… Сегодня день
не предстоял для всяких дел.
Решил, что собственная тень
из совокупности двух тел
явилась бы одним и тем,
единым космосом, и, вдруг,
я понял: следует затем,
мы – продолженье наших рук…

…И день за днём моя кровать
с себя мне не давала встать.


II

Проснулся. Утро. Всё обман.
Иллюзии. Зачем вставать
с кровати, молвил Бхагаван,
ведь некуда идти?.. Лёг спать.
Проснулся ночью, перемен
меж днём и ночью не нашёл.
Однако помню, в мире N
как раз я к этому и шёл.
Мне снятся птицы: я лечу,
они мне вслед летят, я вслед
смотрю и, кажется, хочу
сказать о том, но звука нет.
Потом я помню пустоту,
она похожа на кровать.
Потом я вдруг кого-то жду,
кого бы мог всю жизнь прождать…

…А далее – всегда одно:
сквозняк, открытое окно.


III

Сегодня – в памяти пробел.
Вчера – ужасней пустоты.
Всю ночь прослушал, как храпел.
С собою перешёл на ты.
Прикосновение к себе
мне помогает осознать
себя, но не могу узнать
себя в зеркальном серебре.
Однако, сам зеркальный щит,
перегородку между тел
отчётливее ощутит
тот дух, что мною овладел.
С геранью дружен стал тот дух,
они во мне молчат вдвоём.
Я не могу найти из двух
существование моё…

…И если день был наяву,
его я днём не назову.


IV

Мне в комнату внесли часы.
На них смотрел я ровно час.
Как ни крути вокруг оси,
всегда есть то, что есть сейчас.
Но тиканье их создаёт
лишь в промежутках тишину,
и эта тишина даёт
понять, что так я не усну.
Но сон не есть ли тишина,
чьи интервалы день за днем
дают понять, что жизнь скучна,
покуда снова не уснём?
Нет, вероятнее всего,
скучнее было б жизнь проспать!
От этих мысленных тревог
решился я с кровати встать…

…Смотрю в окно, а мир в окне
как наяву, но как во сне.


V

Открылась дверь, и надо мной
открылось небо в облаках.
Полсолнца, белой пеленой
сокрыто, вспыхнуло в зрачках.
И в них же отразилась та,
с кем мне пришлось заговорить:
– Да-да, такая красота
нас заставляет воспарить!
– От всех проблем бегу туда…
Воображенье облакам
придаст те формы без труда,
каких не вылепить рукам.
– Да-да, возможен только дождь,
возможен снег из этих туч,
но даже если так, то, что ж?..
– А как прекрасен первый луч!..

…И день за днём, молча в ответ,
я пил её прекрасный бред.


VI

– Ты знаешь, у меня нет снов…
– Я знаю, у меня нет слов…
– С тобою я всю жизнь готов…
– Молчи, объятие двух ртов
расскажет всё, что нужно знать…
– А если мы родимся вновь,
как я смогу тебя узнать?..
– По чувству, что зовут любовь...
– А если, вдруг, один из нас
умрёт скорее, чем одна?..
– Я растворюсь в тебе тотчас,
и будет днём сиять луна…
– А если… если, знаешь… вдруг…
произойдет… случится, что…
– Молчи, объятие двух рук…
(см. объятие двух ртов…)

…И мы не знаем по сей час,
кто был безумнее бы нас.


VII

Мы с ней расстались навсегда.
Однако, каждого из нас
переменили не года,
а отраженья наших глаз.
До нашей встречи были мы
немного меньше, чем мертвы.
Всё, что скопилось, вылили,
и, опустевшие, увы,
наполнили себя собой,
изжили, умерли, как встарь,
и, вновь рождённые, в собор
взошли с другими пред алтарь.
И счастливы, что ни случись
того, что знаем мы вдвоём,
то так бы и промучились
всю жизнь в безумии своём…

…И если то была любовь,
то я любить согласен вновь!