Годы и годы швыряло меня прибоем

 

AN AGE SURF TUMBLED

An age surf-tumbled
I was the corpse that rolled
in the sea's wash –
for an age surf-tumbled
up and down and up the beach,
rolled and rolled and rolled
by the foam's suck and push.
The waters thinned into the grit and flint
and left me bare and exposed
to the bull-necked swearing gulls.
Then a woman long ago known
and forgotten
wiped away crabs
and the foul pale things,
breathed on my eyeless lipless face,
carried me to a groin in the cliff –
to a shelter of salt-blanched water-logged trunks,
warmed by a fire
and in her arms
I revived, was restored.
And in the dawn saw more.
 

ГОДЫ И ГОДЫ ШВЫРЯЛО МЕНЯ ПРИБОЕМ

Годы и годы швыряло меня прибоем,
я трупом был, болтавшимся
в волнах прибрежных.
Годы и годы швыряло меня,
вверх и вниз, и снова вверх, –
волны катали меня, толкали меня,
пеной лизали меня,
шлифовали песком и галькой
и выбросили наконец, нагого и беззащитного,
на потеху красношеим простофилям.
А после женщина – я знал ее когда-то,
но позабыл,
смахнула крабов
и белесую мерзкую слизь,
дохнула в мое безглазое, безгубое лицо,
отнесла меня в хижину на утесе,
сложенную из выбеленных морем стволов,
       обогрела у огня,
       и в объятьях ее
       я ожил, я был возрожден.
       И на рассвете большее узрел.