цемент не затвердевает

бодушка-буйвол угрюмо упрямо и глокно разрывает пепла цветок.
грязный, рябиновый, как индустрия аспекта, но все же поток
продирает сквозь практику и хирургию свой рубищный ток
никогда не расплющить муравьиный беснующий блок.
капли, круги
безвременного шокового рака-отшельника ватные тугие шаги
тушить потускневшие лиги и зги
наблюдая придаточным скопищем кураги
как облака и курганы оккупируют слепые мозги
а шершни и слепни - кожурованные сапоги
в оконии бьется идеальный лживый личинок горсткого пня
мое милое маленькое насекомое ввинченного в костку берцовую дня
бурлящие окна каракально и токно выпадали и струнящегося меня
голые голубки и тенистые бивни тростником и терновником вперивались, звеня
и на этом этапе даже ты уже осознаешь все эти струйки и швы
оси и осы сплетались в пузыри и комзолы в окопе и мятного звона и тухлой травы
болевой шок, комбинации, рвы.
как тучи и дым выпалываются из истовой головы
отражен, завязан, сожжен
роговицей повернут к кремации асфиксии зон
как амфибия, как мусор, как мертвый бизон
и в качестве финала ты просто бросаешься в мокрый гнилой картон
даже не как разплющенный стокный тритон
как любой обычный обрывистый водянистый батон.