Любовь превыше всего

История Арагорн и Арвен

Это незабываемое произведение навсегда оставит свой след в Вашей душе. Служит прекрасным дополнением к Властелину Колец Д,Р,Р, Толкиена, и частично использовалось в одноименном фильме.
Однако мне очень захотелось изменить ее, сделать более полной, трагичной и понятной для всех. Насколько это у меня получилось, судить Вам.
Буду очень признателен, если вы оставить свои мнения о них в рецензиях. Очень важно узнать, что думают другие люди об этом, а также о том, насколько им понравился мой вариант.

История Арагорна и Арвен


Записанная Берегондом, князем Итилиенским, внуком наместника Фарамира со слов Элдариона, сына Арагорна и Арвен в 178 году Четвертой эпохи.



              Первая встреча


Избранными людьми, горним народом, людьми Света называют дунедан1, ибо в древности отвергли они посулы Чернобога, и отвратились ото зла. В дружбе с эльфами жили они всегда и многому научились у них, и так стали лучшим и одареннейшим народом Земли. И первые среди них - эльфиниты2, ибо любовь человека Берена и прекрасной эльфийки Лютиэн Тинувиэль дала начало их народу. Их потомкам - Элросу и Элронду было дано право самостоятельно выбирать свою судьбу – либо удел эльфа, либо удел человека.
   Элрос избрал удел человека, и его потомки получили благословение валар3, мудрость и долгий срок жизни. Вышним народом, нуменорцами4 стали они, а их Короли – Королями Королей, Королями Людей.
    Элронд избрал удел эльфа и всегда был в дружбе с нуменорцами.
   Но со временем они пали во тьму, и угасла их мудрость. Лишь малая часть их смогла выжить после страшной бури, погубившей их родину и на девяти кораблях вернулась в Средиземье5. Их вождем был Элендиль, родственник Элроса, а также его сыновья – Исилдур и Анарион...
   Так прошли тысячи лет, в то время как их потомки жили в Средиземье последними Королями людей и понемногу уходили в забвение. Тень Саурона, погубившая их предков возвращалась, пока, наконец тридцать девятым потомком Исилдура не стал Арагорн6, сын Араторна. Был он также и потомком Анариона, ибо в последние времена северные и южные королевства нуменорцев в Средиземье пришли к единству, и оно было скреплено браком между царствующими родами.
     Отец Арагорна погиб рано, и так стал он последним из живущих еще на свете потомков Исилдура, Анариона и Элендила, последним из нуменорцев древних дней, и последним из людей, кого еще опасался Саурон.
      Арагорн воспитывался в доме Элронда в Раздоле. Элронд стал ему отцом и полюбил как сына. Однако все звали Арагорна Эстел, что значит - "Надежда"; истинное же имя и происхождение его хранились в тайне, ибо Мудрые узнали в то время, что Враг ищет Наследника Исилдура, если есть еще такой на земле. С детства воспитывался он среди эльфов и как эльф, и рано обучился ратному искусству.
В возрасте двадцати лет возвратился он домой после долгих и трудных путешествий по темным землям, и Элронд посмотрел на него и был рад, ибо увидел, что тот красив, благороден и рано вошел в зрелость, хоть и предстояло ему еще возмужать и обрести величие духа. Потому-то в тот день Элронд и назвал его истинным именем, открыл, кто он и чей сын, и передал ему наследные ценности его рода.
  - Это - кольцо Барахира7, - сказал он, - знак дальнего нашего родства; а вот обломки Нарсила8. С ними ты сможешь совершить много великих дел, ибо я предсказываю, что жизнь твоя будет дольше срока, отведенного людям, если несчастья не случится с тобой и ты выдержишь испытание. Но испытание это будет долгим и трудным. Скипетр Аннуминаса9 я оставляю пока у себя, ибо тебе еще предстоит заслужить его.
  На следующий день в час заката Арагорн гулял один в лесу; сердце его радовалось, и он пел о встрече Берена и Лютиэн Тинувиэль, ибо был полон надежд и мир казался ему прекрасным. Внезапно он увидел девушку, идущую по траве меж белых стволов берез; и он замолчал, изумленный, думая, что заснул или же обрел дар эльфийских менестрелей, которые могли воплощать то, о чем пели, перед глазами слушателей.
  Здесь, в Раздоле, перед ним шла Лутиэнь в серебряно-голубой мантии, прекрасная, как эльфийские сумерки; порывы ветра развевали ее темные волосы, самоцветы звездами горели во лбу.
Мгновение Арагорн молча смотрел на нее, но потом, испугавшись, что она исчезнет и он никогда больше не увидит ее, воскликнул: "Тинувиэль, Тинувиэль10!"
Однако девушка обернулась к нему и сказала, улыбнувшись:
- Кто ты? И почему зовешь меня этим именем?
А он отвечал:
- Потому что я решил, что ты действительно Лутиэнь Тинувиэль, о которой я пел. Но если ты и не она, то очень похожа.
- Так говорят многие, - молвила она. - И хоть меня зовут по-другому, моя судьба, быть может, будет похожа на ее рок. Но кто же ты?
- Меня звали Эстел, -- отвечал он, - однако я - Арагорн, сын Араторна, Наследник Исилдура, вождь северных дунеданов, -- но, не договорив еще, понял он, что мала цена всей этой высокой родословной, которой он так гордился и которая
была теперь ничтожна перед прелестью ее и величием.
Она же весело засмеялась и сказала:
- Так мы дальние родственники. Я - Арвен, дочь Элронда и Келебриан, дочери Галадриэли11, и зовусь еще Ундомиэлью12.
- Часто бывает, - сказал тогда Арагорн, - что в опасные времена люди прячут свое главное сокровище, но я удивляюсь Элронду и твоим братьям, ибо, хоть и живу в этом доме с детства, не слышал о тебе ни слова. Ведь не держал же тебя отец взаперти?
- Нет, - отвечала она, устремив взор на Горы, белеющие на востоке. - Я просто жила некоторое время в стране родни моей матери, в далеком Лотлориэне, а сейчас вернулась навестить отца. Много лет минуло с тех пор, как я в последний раз была в Имладрисе.
Удивился этому Арагорн, ибо она казалась не старше его, прожившего лишь двадцать лет в этом мире.
- Не удивляйся! - сказала Арвен, читая у него в глазах. - Детям Элронда дана жизнь Элдаров.
И Арагорн был смущен, ибо увидел в ее глазах эльфийский свет и многолетнюю мудрость; но с того часа он полюбил Арвен Ундомиэль, дочь Элронда.
   Арагорн понимал, что цель его слишком высока даже для потомка многих королей.
Ибо его возлюбленная - благороднейшая и прекраснейшая на земле. Да и не может смертный сочетаться с Эльфами узами брака. Также он боялся, что без покровительства Элронда его род придет скоро к концу. И не смел он надеяться, что Элронд позволит ему быть вместе со своей дочерью.
А Элронд видел многое и читал во многих сердцах. Поэтому однажды он позвал к себе Арагорна и сказал:
- Выслушай меня, Арагорн, сын Араторна, вождь северных дунеданов! Великая судьба уготована тебе: или возвыситься над всеми твоими предками со времен Элендила, или пасть во тьму вместе с остатком твоего рода. Многие годы испытаний лежат перед тобой. И не будет у тебя жены, и ни одна женщина не будет связана с тобой словом, пока не придет твое время и ты не окажешься достойным его. И я говорил не только о моей дочери. Ты не будешь обручен и с дочерью рода человеческого. Что же до Арвен Прекрасной, Госпожи Имладриса и Лориэна, Вечерней Звезды нашего народа, то ее происхождение куда выше твоего, и она жила на свете столь долго, что ты для нее - лишь малый росток рядом со стройным высоким деревом. Она - слишком высоко над тобой. Думаю, она это тоже понимает. Но даже если не так, и ее сердце обратится к тебе, мне будет горестна судьба, на которую мы обречены.
-Какая судьба? - спросил Арагорн.
-Пока я живу здесь, она тоже здесь, - отвечал Элронд, - а когда я уйду, она пойдет за мной, если того захочет.
- Но мой отец! – воскликнул Арагорн - Недалек уже тот час, когда твои дети станут перед выбором: с тобой ли разлучиться или со Средиземьем.
- Воистину, - отвечал Элронд. - Тот час уже недалек для нас. Но Арвен, моей возлюбленной дочери, не придется выбирать, если ты, Арагорн, не встанешь между нами и не принесешь кому-то - мне или себе – неизмерную горечь расставания. Ты не понимаешь еще, чего от меня требуешь. - Он вздохнул и, помолчав, продолжал, печально глядя на юношу. - Но будь что будет. Не стоит говорить об этом, пока не минет долгий, долгий срок. Мгла сгущается, и много зла придет в этот мир.
   

Разлука и путешествия Арагорна


Тогда Арагорн с любовью простился с Элрондом и на следующий день, попрощавшись с матерью, домом Элронда и Арвен, отправился в глушь. Тридцать лет сражался он там против Саурона; и он стал другом Гэндальфа Мага, от которого постиг много мудрости. Множество опасных путешествий совершил с ним Арагорн, но шли годы, и все чаще он странствовал один. Трудны и длинны были пути его, и облик его был суров, когда он не улыбался; однако он выглядел человеком, достойным почестей, королем-изгнанником, если не скрывал этого. Ибо он странствовал во многих обликах и прославился под многими именами. Арагорн уходил в одиночку далеко на Восток и глубоко на Юг, постигая там сердца людей, злые и добрые, и раскрывая заговоры прислужников Саурона.
В это время Наместником Гондора13 был Эктелион II, сын Тургона. Он был разумным правителем. Все силы, какие еще оставались в его распоряжении, он использовал для укрепления границ. Он охотно принимал на службу людей из ближних и дальних краев, а тех, кто оказывался достоин доверия, щедро награждал и отличал. Особенно дельную помощь и советы получал Наместник от одного военачальника, которого полюбил сильнее, чем других. Гондорцы прозвали его Торонгил, Звездный Орел, ибо был он в движениях быстр, глаз имел острый, а на плаще носил аграф в виде звезды; но никто не знал ни его подлинного имени, ни родины. Ко двору Эктелиона он явился из Ристании, где до того служил конунгу Тенгелу, но уроженцем Ристании не был. Под этим именем скрывался Арагорн, сын Араторна.
На море и на суше он прославился как выдающийся воитель, люди охотно шли за ним; однако незадолго до смерти Эктелиона он исчез так же таинственно, как и появился.
Одним из известных его походов было нападение на Умбар, во время которого гондорцы сожгли большую часть стоявших в порту корсарских судов. В бою на берегу Торонгил убил коменданта порта, а затем отступил, понеся незначительные потери. Однако, когда флот на обратном пути свернул к Пеларгиру, он, к удивлению и огорчению воинов, сообщил, что не может вернуться в Минас-Тирит, где его ждут почести и награды. Он послал гонца к Эктелиону и передал такие прощальные слова: "Меня призывают иные обязанности, и много, верно, воды утечет, много опасностей придется преодолеть, пока я вернусь - если мне вообще суждено вернуться". Никто не знал, что за обязанности призывали его, куда он направился; попрощавшись с соратниками, он переправился на лодке через Андуин и удалился. В последний раз его видели стоящим на берегу, лицом к Стране Тени. В Минас-Тирите весть об уходе Торонгила вызвала большую печаль; это была тяжкая утрата для всех - кроме Денетора, сына Эктелиона, который в это время был уже зрелым мужем и готовился принять власть, что и случилось спустя четыре года, после смерти Эктелиона.
Денетор был статным, горделивым, решительным; уже давно не видали в Гондоре правителя столь королевской внешности. Притом он был мудр, прозорлив, начитан. Денетор с Торонгилом казались похожими, как братья; но чужеземцу постоянно доставалось первое место и в сердцах людей, и в душе Эктелиона. Многие гондорцы считали тогда, что Торонгил устранился, чтобы не дождаться минуты, когда соперник станет Наместником и его повелителем; но на самом деле Торонгил не соперничал с Денетором и не стремился подняться выше того звания, которое он сам себе присвоил, - слуги Эктелиона. Только в одном вопросе он резко разошелся с Денетором: по его мнению, нельзя было верить Саруману Белому из Изенгарда и стоило завести дружбу с Гэндальфом Серым; Денетор же никогда не дружил с Гэндальфом, и после смерти Эктелиона мага принимали в Минас-Тирите не особенно радушно. Гораздо позже, когда тайное стало явным, многие считали, что Денетор, одаренный проницательным умом, видящий дальше и глубже многих, уже тогда открыл, кем был таинственный пришелец, и подозревал, что Торонгил с Митрандиром плетут заговор, стремясь отстранить его от власти.
Между тем Арагорн наконец стал самым стойким из живущих людей, искусным в их искусствах и умудренным в их знаниях, и, однако же, -- выше их, ибо он был по-эльфийски мудр, а когда глаза его загорались огнем, огонь этот немногие могли вынести. Судьба сделала лицо Арагорна печальным и суровым, но надежда таилась глубоко в его сердце, и радость порой пробивалась из него, как ключ из скалы.


Клятва вечной любви


Случилось так, что, когда Арагорну было сорок девять лет, он вернулся из страшных краев на темных рубежах Мордора, где Саурон поселился вновь и лелеял теперь свою злобу. Арагорн устал и желал возвратиться в Раздол, чтобы отдохнуть немного перед странствиями в дальние страны; по пути он подошел к Лориэну и был приглашен в эту скрытую землю Владычицей Галадриэлью. Галадриэль подарила ему Берилл, камень, который по преданиям создал незадолго до трех эльфийских колец Келибримбор, бывший одним из самых искусных эльфийских кузнецов. Он давал Арагорну силу духа, внутренний огонь, хранил его во всех скитаниях, ибо в нем был сохранен свет изначальной силы творения, из которой соткан наш мир.  И, хоть он и не ведал того, Арвен Ундомиэль вновь жила там у родни своей матери. Немного изменилась она, ибо годы смертных проходили мимо нее; но лицо ее стало печальным и редко теперь был слышен ее смех. Арагорн же был в расцвете духовных и телесных сил; Галадриэль велела ему сбросить походное одеяние, облачила его в серебряное и в белое и дала серый эльфийский плащ, а во лбу у него горел теперь самоцвет. И похож он был скорее на Эльфийского князя, чем на человека. Случилось так, что Арвен первая узрела его после долгой разлуки; и когда он шел к ней под усыпанными золотыми цветами деревьями Карас-Галадона, ее выбор был сделан и судьба предрешена. Недолго гуляли они вместе по полянам Лотлориэна - настало время расставания. И вечером, в день летнего солнцестояния, Арагорн, сын Араторна, и Арвен, дочь Элронда, поднялись на прекрасный холм Керин-Амрот14 и бродили там босиком по вечноживой траве, которая стелилась им под ноги. И там, на холме, вглядевшись во Тьму на востоке и в Сумерки, за которыми скрылся Благословенный Край на западе, они поклялись друг другу в верности, Арагорн передал ей как залог своей верности Кольцо Барахира, семейную реликвию его дома, и были они счастливы.
И сказала Арвен:
- Темна Тьма, но сердце мое наполнено радостью, ибо ты, Эстел, будешь среди тех великих, чья доблесть рассеет ее.
И отвечал Арагорн:
- Увы! Не дано мне предвидеть этого. Но твоя надежда - моя надежда. Тьму отвергаю я полностью. Но и Сумерки, Вечерняя Звезда, не для меня, ибо я смертен, и если ты будешь верна мне, ты тоже отринешь Сумерки.
Долго стояла она, недвижна, как белое дерево, и сказала наконец:
- Я буду верна тебе, и уйду от Сумерек. Но там - земля моего народа и древний дом моих предков.
   Тогда вновь на годы расстались они, и не знали они, встретится ли вновь, не знала Арвен, сгибнет ли Арагорн в наступавшей тьме, и не знал Арагорн, будет ли любовь Арвен к нему сильнее ее любви к отцу.
Когда Элронд узнал о решении дочери, он не проронил ни слова, хотя сердце его горевало и непросто было ему вынести судьбу, которой он давно опасался. Но когда Арагорн вновь появился в Раздоле, Элронд послал за ним и сказал:
- Сын мой, пришли годы, когда надежда поблекла, и я не властен видеть грядущее. А теперь между нами пролегла тень. Быть может, так уж мне предначертано: своей потерей восстановить царствование людей. И потому, хоть я и люблю тебя, но говорю: Арвен Ундомиэль не отдаст своей жизни за меньшее. Она не будет невестой Человека, меньшего, чем Король Гондора и Арнора. И даже наша победа принесет мне тогда лишь печаль и расставание, но тебе - надежду на краткую радость. Увы, сын мой! Боюсь, тяжел будет для Арвен рок человеческий.
 Таким образом, Арагорну ничего не оставалось, как стать достойным своей возлюбленной и короны Гондора. Но это было на грани возможного, и едва ли осуществимо, ибо давно уже в Гондоре не было Королей, и привыкли все к этому, правила своя династия Наместников. Королевский род Анариона пресекся, а род Исилдура, как считалось, тоже выродился. Хотя всем было известно предсказание давних дней, что однажды Король вернется, и правда восторжествует. Но это было лишь поверье, и предстояло делами доказать, что Арагорн достоин его и действительно наследник Исилдура по крови и по духу. Но – Гондор погибал и участь его была решена. Лишь Кольцо могло его спасти, но оно же могло и погубить. Но Кольцо оказалось у невиданного существа – полурослика Фродо, и лишь он один смог взять на себя его бремя. Так судьба Арагорна и Арвен стала зависеть от этого существа, маленького и слабого, но сильнее духом, чем иные великие.


                Война Кольца


Больше они не говорили об этом; Арагорн же вновь отправился в глушь - к ждавшим его страшным опасностям и тяжким трудам. И пока на мир опускалась тень и страх расползался по Средиземью, а мощь Саурона росла и башни Барад-Дура15 поднимались все выше и выше, Арвен оставалась в Раздоле и в мыслях следила за дальними странствиями Арагорна. В надежде создала она для него великое королевское знамя, открыто поднять которое мог лишь провозгласивший себя Наследником Исилдура.
   А время все близилось к Войне Кольца. И вот был собран Совет мудрых. Снова возвратилось Проклятие Исильдура, и предстояло решить, что с ним делать.
Многие тогда предлагали сокрыть Кольцо, спрятать, дабы сделать его не доступным Саурону, или же воспользоваться им им и обратить его мощь против него. Но использовать его мог только лишь кто-то из великих, кто мог превозмочь его мощь, и заставить его хоть на время служить себе, а не Черному Властелину. Между тем подлинным властелином Кольца оставался Саурон, и оно стремилось к нему всем своим существом, ибо было его частью. А Кольцо сломало бы любого, объявившего себя его Хозяином и обратило бы его во тьму и к служению ею. Впрочем, может быть самые сильные из великих и не поддались бы Саурону и завладели Кольцом в полной мере, но тем сильнее предались бы они тьме, и обручились с ней этим Кольцом. Тем страшнее были бы они в роли новоявленных Темных Владык, и может быть, страшнее даже самого Саурона, став его преемником по духу. 
Сокрыть же Кольцо ни у кого-то из людей или эльфов, даже у майаров на хранение было невозможно, ибо Саурон его чувствовал, и рано или поздно он нашел бы его, даже хоть через несколько веков или тысяч лет. Чего-чего, а времени у Саурона было бесконечно много, ибо он бессмертен, как и любой из майя.
Даже бросив его в море, или в подземные пещеры, нельзя было надеяться на то, что тайна местонахождения Кольца будет сокрыта навечно, ибо там, где сейчас море через пару тысячелетий могут быть горы, и наоборот. Кроме того, даже жители глубин морей служат Саурону.
Элронд предложил единственный выход из этой ситуации, ибо решить надо было немедленно, пока Кольцо в руках у светлых, и Саурон не может дотянуться до него.
Единственным выходом было уничтожить его, и тем самым выйти из игры, которую навязал Саурон, окончательно сломить его силу, и поставить точку в многотысячелетней борьбе с ним.
Кольцо. Созданное в недрах Роковой горы, можно было уничтожить там и только там. Прорваться с войском туда было невозможно, да и слишком опасно, если бы даже столь мощные войска и нашлись – Саурон мог понять замысел своих врагов, и предупредить их попытку погубить себя.
Нужно было убедить, что они играют в его игру….. А тем временем найти того, кто отважится проникнуть в Мордор, дойти до Ородруина и бросить туда Кольцо. Но это преисполнено великой опасности, ибо Кольцо – очень тяжкий груз и может сломать любого, если дать ему время, конечно…
Но никто из Великих не отважился взять проклятие Исильдура на себя. Лишь полурослик Фродо из далекой Хоббитании решился на это. Судьба Арагорна и Арвен, всецело зависящая от проклятия Исльдура, теперь была всецело в его руках. получи Саурон то, что он искал, и вся доблесть, все старания и надежды тщетны, и он победит полностью и док онца времен. в этом случае Арагорну суждена гибель, ведь его род Саурон ненавидит пуще всего, а Арвен с отцом – изгнание из Средиземья. Если же Кольцо будет уничтожено, то Саурон сгинет бесследно, ибо утратит всю силу, которой владел изначально, и разрушится все, что было создано его властью, а он пребудет во тьме кромешной безобразным исчадием мрака, будет грызть самого себя от бессилия воплотиться. И великое зло исчезнет из мира.
На исходе сражения в Рохане с ордами Сарумана, Арагорн сделал вызов самому Саурону. Это нелегко далось ему, но того стоило, ибо Саурон был страшно поражен тем, что Арагорн объявился среди живых, так как доныне он ничего о нем не знал. Саурон не забыл Исилдура и меча Элендила. И вот, как раз когда начинают сбываться его черные замыслы, вдруг он воочию увидел наследника Исилдура и обнаженный перед ним заново откованный клинок. И он впервые испугался, ибо предчувствовал давно что-то нехорошее, и неожиданно появившаяся давняя и страшная для него вещь вновь взбередила его рану.
 Арагорн же узнал, что час пробил, и орды Врага ринутся с двух сторон на юг Гондора и на Минас-Тириф одновременно, что защитников крепости поубавится, а дорога в Гондор перекрыта врагами. Прибыли сыновья Элронда и привезли знамя Королей Запада и совет Элронда о том, что если медлить нельзя, а время на исходе, то нужно вспомнить о Стезе Мертвецов, о тех, что предали Исильдура в час битвы со Врагом и что заслужили навечно его проклятие и с тех пор обратились в призраков.
Арагорн прекрасно помнил это древнее пророчество провидца Мальбета, сделанное во дни последнего короля Артедайна – Арведуи.

Простерлась черная тень над землей,
На запад стремится крылатый мрак.
Содрогается град; подступает враг
К заветным гробницам. И встают мертвецы,
Ибо клятвопреступникам вышел срок,
Ибо их созывает гремучий рог,
С вершины Эрека вновь затрубив.
Кто протрубит? Кто призовет
Из могильной мглы забытый народ?
Потомок того, кто был предан встарь,
Возвратится с севера Государь
Темным путем, Стезей Мертвецов».

Они поклялись сражаться с Сауроном и нарушили клятву; чтобы исполнить ее ныне, надо  сразиться. На вершине Эрека Исилдур водрузил черный камень, который, по преданию, привез из Нуменора. И в начале его правления князь горцев присягнул на верность Гондору возле этого камня. Когда же Черный Властелин объявился в Средиземье и вновь стал могуч и страшен, Исилдур призвал горцев на великую брань, а они отказались воевать, ибо втайне предались Саурону еще во Вторую Эпоху, в проклятые времена его владычества.
И тогда Исилдур сказал их князю: «Твое княжение да будет последним. И если Запад восторжествует над твоим Черным Владыкою, то вот, я налагаю проклятие на тебя и на весь твой народ: вы не узнаете покоя, доколе не исполните клятву. Ибо войне этой суждено длиться несчетные годы, и в конце ее снова призовут вас на брань». И они бежали от гнева Исилдура и не посмели выступить на стороне Саурона; укрылись в горах, отъединились от соседей и мало-помалу вымерли в своих каменистых пустошах. Но умершие не опочили; их замогильное бденье оцепенило ужасом окрестности Эрека. Но Исильдур провидел, что в будущем эти клятвопреступники, не нашедшие себе покоя, помогут выжившим к тому времени дунеданам, ибо свершится то, что должно было, и они пойдут в бой.

И простились с ним все, ибо никто и никогда не ходил этой дорогой, а если и ходили, то пропадали навсегда. Ибо она закрыта для живых. Однако наследник Исилдура в эту черную годину может и проехать, если отважится.
Арагорн доехал до Черного Камня, и здесь, где они давали клятву Исильдуру к нему явились мертвые.
- Исполните свою клятву, данную моему предку – Исильдуру, бейтесь со врагами Королевства и Наследник Исильдура сочтет ваш долг исполненным.
Молча пошли они за Арагорном по равнинам Гондора, разбивая и обращая в бегство всех его противников – умбарцев и харадримов, гоня их к Пеларгиру. Там стояли главные силы умбарского флота – 50 огромных фрегатов, а малых кораблей и не счесть, там были многие полки харадримов, бравшие город штурмом. Но всех их обуял животный ужас при виде дружины мертвых. И все бросались с кораблей в море, сошедши с ума, или в спешке отплывали прочь. Погибло все их огромное войско, ибо мертвые бьют не мечом, но страхом.
Южный Гондор был освобожден, даже враги, осаждавшие владения князя Дол-Амрота и те в спешке снимались и уходили в море. Силы, освобожденные на юге, можно теперь было бросить на север…..
Тем временем, враги штурмовали последнюю твердыню Запада, и с ее падением все было бы кончено. Враги, казалось, уже достигли успеха в этом. И многие тогда уже пали духом. Но случилось так, что, когда поражение казалось уже неизбежным, Арагорн прибыл с моря и развернул знамя Арвен в Битве на Полях Пеленнора; и была одержана великая победа.
Но победа эта ровным счетом ничего не решала, ибо у Гондора едва хватило сил отбиться от первого нашествия. И готовилось новое, куда серьезнее прежнего.
Был созван Совет Гондора и на нем решался дальнейший ход войны.
- На победу надежды нет. - после тяжкого раздумья сказал Гендальф -Все равно – оставаться ли здесь и выдерживать, истекая кровью, осаду за осадой или погибнуть в неравной битве за Рекой. На победу надежды нет, однако мы можем и победить – только не оружием. Дело решит Кольцо Всевластья – залог незыблемости и великое упование Саурона.
Тревожные вести получает Саурон: Меч, которым отрублен был его палец вместе с Кольцом, выкован заново; ветер переменился, развеял тучи, пригнал корабли, и огромное войско нежданно-негаданно разбито наголову, а вдобавок погиб его могучий предводитель.
Он с каждым часом укрепляется в своих подозрениях. Око его устремлено на нас, все прочее он минует невидящим взором. И мы должны приковать его Око к себе. В этом вся наша надежда. Око Врага не должно прозреть истинную опасность. Своей отвагой победы мы не достигнем, но удача Фродо – почти невероятная – все же зависит от нашей отваги.
Как Арагорн начал, так и надо продолжать, не давая Саурону времени оглянуться. Надо, чтобы он собрал все силы для решающего удара, чтобы стянул к Черным Вратам все свое воинство и Мордор остался бы без охраны. Надо немедля выступать в поход. Мы должны послужить для него приманкой, и приманкой неподдельной. Он пойдет на приманку, он жадно схватит ее: подумает, что наша поспешность – признак гордыни нового хозяина Кольца.
Воцарилось молчание. Наконец Арагорн сказал:
– Пути назад я не вижу. Мы у края пропасти, и надежда сродни отчаянию. А колебаться – значит упасть наверняка. Нам нужна не очень многочисленная рать: мы ее поведем не на приступ Мордора, а затем, чтобы погибнуть в сражении.

           Древнее золото редко блестит,
         Древний клинок – ярый.
Выйдет на битву король-следопыт:
Зрелый – не значит старый.

Позарастают беды быльем,
Вспыхнет клинок снова.
И короля назовут королем -
В честь короля иного.

И Арагорн повел войско к Черным вратам. Повел на смерть, ибо все как один знали, что домойуже не вернутся. Все было на волоске. В тот день он узрел Арвен.  Она прощалась сним, ибо таково было будущее, явленное ей. И горестен, и молчалив стал с этого дня Арагорн, но тем решительнее и ожесточеннее духом.
Однако великому упованию Саурона не суждено было сбыться. Он был обманут в своих ожиданиях, ибо полурослик Фродо выполнил свой долг и страшное оружие Врага было уничтожено вместе с ним самим.


  Радость с оттенками грусти


Тогда, наконец, Арагорн вступил в наследование своим отцам и принял корону Гондора и скипетр Арнора, и стал Королем объединенных земель Запада и так было воздано по его заслугам, и он занял подобающее ему место.
Так люди вновь обрели веру в себя и в свои силы, потому что к ним, наконец, вернулся их Король. Все лишения оказались не напрасными, и Враг их был повержен. Ибо хоть все и были на краю гибели, но по-видимому благословение богов еще не оставило их.
  Когда на небе зажглись светлые звезды, а  запад  еще  золотил  закат  и  веяло  душистой прохладой, к воротам Минас-Тирита16 подъехали сыновья Элронда с серебряным стягом,  затем показались домочадцы Элронда, и следом - владыки Кветлориэна, Галадриэль и Келеборн  на белых конях,  во  главе  эльфийской  свиты,  облаченной  в  серые  плащи,  с самоцветами  в  волосах;  шествие  замыкал   властительный   Элронд,   равно прославленный между людей и эльфов, и в руке у него был  скипетр  Ануминаса, древней столицы Арнора. А рядом с ним  на  сером  иноходце  ехала  дочь  его Арвен, эльфийская Вечерняя Звезда. Алмазным блеском лучился  ее  венец;  казалось,  вечер  заново  озарило нежное сияние ее благоуханной прелести.
Государь приветствовал своих гостей, и они спешились; Элронд отдал  ему
скипетр и соединил руку своей дочери с  рукой  Арагорна;  шествие  двинулось вверх по улицам, и все небо расцвело звездами. Так  Арагорн,  Король Элессар, обручился  с  Арвен  Ундомиэль  в  королевском граде  накануне солнцеворота, и кончилась их долгая разлука, и сбылись их ожидания.
Так завершилась Третья Эпоха - победою и надеждой; но самой горестной из печалей этой Эпохи было расставание Элронда и Арвен, разлученных морем и неодолимой судьбой. Распрощались они друг с другом на веки вечные, горечью и скорбью наполнились их сердца.
И сказал тогда Элронд
- Дочь моя любимая, Вечерняя Звезда нашего народа, до последнего мгновения я надеялся, что в Благословенный Край мы уплывем вместе, и это грело мое сердце. Ибо вся моя жизнь прошла в Средиземье, и ничто не было вне его. Здесь я радовался, и был в печали, здесь мой мир и все те, кого я любил.
Но наш мир уходит, и приходит время людей. Судьбою суждено, чтобы вы были вместе, мои дети, и возродили их былое величие.
Но ты – это единственное, что греет меня теперь в этом мире после смерти твоей матери, ты – мой свет. Я боюсь, что замерзну в прекрасном, но чуждом мне Благословенном Краю. Видно такова моя судьба и со скорбью прощаюсь я с тобой и с твоими братьями.
- Мой отец я навеки люблю тебя, и нет сильнее связи, что связывает меня в кругах этого мира, но поверь мне, что любовь, данная мне, превыше моей судьбы и моего удела.  Не в моей власти идти ей наперекор, когда быть может так суждено высшими силами, ибо все не случайно и предопределено, ты же знаешь.
- Теперь я понимаю тебя, моя любовь. Но я хочу увидеть тебя, прежде чем ты уйдешь, ибо я знаю, что ты выбираешь удел смертной. Скажи, вернешься ли ты ко мне в Благословенный Край после ухода Арагорна?  Может, выберешь удел перворожденной?
- Ты сам знаешь все, а спрашиваешь, отец. Выбор мой был сделан еще тогда, тридцать лет назад, на Керин-Амроте. А чтобы вернуться, мне нужно раскаяться в своем выборе. Но я не смогу этого сделать, ибо любовь – прекраснее всего на свете, и единственное, ради чего стоит жить.
  Свое место на последнем корабле, отправляющемся в Валинор она отдала полурослику Фродо, что уничтожил Единое Кольцо в качестве награды за его труды, и сказала ему:
  - Когда мой отец отправится в Гавань, я не пойду с ним: как и Лучиэнь, я выбрала смертную долю, и  выбор мой столь же горек и  столь  же  отраден.  Ты,  если  пожелаешь, займешь мое место. Быть может,  раны  твои  нестерпимо  заноют  или  надавит страшным бременем память - что ж, тогда плыви на  Запад,  где  и  раны  твои исцелятся, и усталость исчезнет. Вот возьми - и носи на память об Элессаре и Арвен, чью участь решила твоя судьба!
     И она сняла кулон на серебряной цепочке - жемчужину, впитавшую звездный блеск, - и надела его на шею Фродо.
    Когда Великое Кольцо было уничтожено, а Три Эльфийских потеряли силу, тогда ушло все, с чем и ради чего он боролся, и долг его был выполнен. Элронд ощутил великую усталость и покинул Средиземье -- чтобы никогда уже не вернуться. А Арвен стала смертной, однако ей было суждено жить, пока не потеряет она все, что получила.
   История походит к концу    

Королевою эльфов и людей прожила Арвен с Арагорном сто двадцать лет в великой славе и блаженстве; но вот Арагорн почувствовал приближение старости и понял, что пришли к концу отпущенные ему годы, хоть и долгими они были. И сказал тогда Арагорн Арвен:
- О Госпожа Вечерняя Звезда, прекраснейшая и возлюбленнейшая в этом мире! Моя жизнь увядает. Вспомни! Мы собирали, мы тратили, и вот близится время расплаты.
   Давно предвидела это Арвен и поняла его сразу; и однако же горе охватило ее.
- Значит, государь, ты до срока покидаешь свой народ? - спросила она.
- Не до срока, - отвечал он. - Ибо если я не уйду теперь, то буду вынужден сделать это вскоре. А Элдарион, наш сын, уже достиг зрелости и может стать королем.
И после этих слов Арагорн вошел в Дом Королей на Улице Молчания и возлег на ложе, приготовленное для него. Там он простился с Элдарионом и передал ему крылатую корону Гондора и скипетр Арнора; затем все оставили его, а Арвен встала у его ложа. И вся ее мудрость и знатное происхождение не смогли сдержать мольбы к нему остаться еще немного. Ее дни не томили ее. Так вкусила она горечь взятой на себя смертности.
- Госпожа Ундомиэль, - сказал Арагорн, - воистину труден этот час, но ведь он был предрешен в день, когда мы встретились под белыми березами в саду Элронда, где теперь никого не встретишь. И на холме Керин-Амроте, отвергнув и Тьму, и Сумерки, приняли мы эту судьбу. Подумай же, о возлюбленная, действительно ли ты хочешь, чтобы я ждал, покуда не иссохну и не упаду со своего высокого трона, беспомощный и потерявший рассудок. Нет, госпожа, я - последний из нуменорцев и последний Король Предначальных Дней; и мне дана не только жизнь длиною втрое против людей Средиземья, но и милость уйти по желанию и вернуть дар. Теперь я засну. Я не утешаю тебя, ибо такая боль безутешна на кругах этого мира. Но последний выбор – перед тобой: раскаяться в своем решении - и уйти в Валинор, и унести на Запад память о прожитых нами днях, которая будет там вечноцветущей, но всего лишь памятью; или же покориться Року Человеческому.
  - О нет, возлюбленный государь, - отвечала она, - этот выбор давно сделан. Нет теперь корабля, который мог бы унести меня туда, и я воистину должна покориться Року Человеческому, хочу я этого или нет, - гибели и молчанию. Но послушай, Король нуменорцев: только теперь поняла я историю твоего народа и его падения. Я смеялась над ними, презренными безумцами, но теперь мне жаль их. Ибо если воистину, как говорят Эльдары, таков дар Единого Людям, его горько принять.
-Похоже, это так, - отвечал он, - но не будем повержены последним испытанием, мы, издавна отвергшие Тьму и Кольцо. В печали разлучаемся мы, но не в отчаянии. Ибо, пойми! - мы не прикованы навечно к кругам этого мира, и за ними есть больше, чем память. Прощай!
- Эстел, Эстел! - вскричала она, и, поцеловав ей руку, Арагорн погрузился в сон. Великая красота раскрылась тогда в нем, и в изумлении смотрели на него люди, ибо видели слитые воедино красу юности, доблесть зрелости и мудрость и величие его лет. И долго лежал он там нетленный и благоухающий, образ великолепия Королей Человеческих, в славе, незатемненной до конца света.
А Арвен вышла из Дома; сияние глаз ее потухло, и людям казалось, что она стала печальной и холодной, как наступление беззвездной зимней ночи. Затем она простилась с Элдарионом, с дочерьми и со всеми, кого любила, и, покинув город Минас-Тирит, отправилась в земли Лориэна и жила там одна под увядающими деревьями до прихода зимы. Гaладриэль ушла, и Келеборн тоже ушел, и земля молчала.
   Но вот явились к ней ее братья, Элрохир и Элладан, жившие вместе с Келеборном в  Раздоле. И предложили ей плыть за море, в Благословенный Край, вместе с эльфийским принцом Леголасом и гномом Гиммли на их багряном корабле, ждущем ее в гаванях. Но выбран ею был удел смертной, чтобы умереть, ибо она желала вновь встретиться со своим любимым, пусть и не здесь, но за кругами этого мира.
   Долго скиталась она, став смертной, и часто видели ее, горестную, в разных странах этого мира, пока наконец не подошел к концу срок ее земной жизни.
Тогда она вновь вернулась в Лориен. И там наконец, когда опадали листья маллорна, но весна еще не настала, она прилегла отдохнуть на Керин-Амроте и памятью была в то время со своим любимым тогда, когда они дали друг другу клятву любви и верности. С горестью и со скорбью предали её земле братья и любящий сын.
   И там навеки её зеленая могила, пока мир не изменится, и пришедшие после люди не забудут окончательно своего прошлого, и тогда засохнут цветы на месте её последнего пристанища.

Но дух ее, покинув тело,  взмыл вверх, и там, на небесной ладье, осиянной Солнцем, ее ждал Эарендиль. По правую руку от него стоял ее отец – Элронд, а по левую его брат – Элрос.
Улыбнулся ей Элронд, но не сказал ни слова, лишь долго и с тоской смотрел ей в глаза, пока ладья плыла по звездному океану, и не пристала наконец к далекому прекрасному острову. Океан света и тепла плескался там у ее ног. И постились тогда они с ней.
Вдруг Арвен услышала знакомый голос, звавший ее, и обернувшись, увидела она Арагорна. Он широко улыбнулся ей и затем рассмеялся:
-  Моя госпожа, мы снова вместе, ведь за кругами этого мира нас ожидает большее, нежели просто память.

Так завершается эта история, как дошла она до нас, и с уходом из нашего мира Арвен ничего больше не будет сказано о тех стародавних днях.