Бирюзовый

Моим дождем, мокрым запахом,
Недочитанной книгой, не сыгранным аккордом,
Моей толерантностью,
Апельсиновым соком замутненным привкусом пасты,
Последней купюрой в кармане, и последнею спичкой в коробке,
Единственным зрителем в кинозале, и застывшими часами в пробке.

Оставленной детской игрушкой,
И забытою верою в чудо,
Присосавшейся мошкой,
Которой сознательно дали выпить крови,
Цветком среди тех, кто еще не сорван,
И свободным местом в трамвае,
Моею алмазною сутрой,
И невыразимым Нагвалем,

Найденною в сене иголкой,
Пробитой от пули медалью,
Летящим мимо осколком,
Покорившим рассветные дали,

Часом, когда умолкнет Ромео,
И светом вечернего утра,
И утреннего вечера,
Дамой, что ждет на вокзале,

Разбуженной солнечным светом,
И летящим с моста окурком,
Сорок первым летом,
Двадцать вторым июньским утром.

Моим бирюзовым небом,
Зеленью, что цветёт под ногами,
Стихом, который не дописан,любимой, 
И письмом не дошедшим с фронта,

Прогнившею, черствой, картошкой,
И куском сала, посреди болота,
Солдатом, нашедшим сало,
И разделившим его с целой ротой.

Вибрато в устах баритона,
Нотой соль, взятой в первой октаве,
Субдоминантовым переходом,
В тональность,

Мечтою, и дерзкой мыслью,
Свободой, пускай избитой,
А я недописанной мыслью,
И Помпеями с вулканом на Крите.

Водой, в опустевшей  фляге,
И монетой, за  ухом мальчика,
И первым увиденным фейерверком,
И обещанным для Джульетты ядом,

Черною, мрачною тенью,
И улыбкой Воланда.
И сатиричной комедией,
Прожитой на улицах города.

Измучившей горло жаждой,
И холодной воды глотками,
Непознанной, по Гераклиту, дважды,
Рекой, куда входит странник,

Звучащей поблизости арфой,
Следящей за Ним богиней,
Гори в Его сердце так жарко,
Чтоб растаял в мыслях иней,

Не расслышанным в толпе именем,
Не обернувшимся взглядом,
Из трясины тянущимся пальцем,
Светом в его глазах*,
И вдохнутой в легкие грязью,
Утром. И покоем,
И "АУ" что кричит, над болотом.
Будь.


*