Глава 82. Горечавка

                Пробуждение  Зайца спровоцировалось обонятельной и осязательной экспансией.

                Приоткрыв глаза, Андрей узрел на залитой полуденным солнцем кухне седоухого Кпишта в повязанной на манер банданы льняной салфетке. Каппельдябр, взобравшись на табуретку, священнодействовал над серебряной туркой. Ароматы кофе, корицы и еще чего-то нестерпимо зовущего припасть к божественному напитку разогнали остатки зайцевских снов. В работающей духовке озаренные оранжеватым  свечением запекались яйца на хлебных ржаных ломтях, присыпанных сырно-ветчинной стружкой. Себе  храбрый кулинар облюбовал пакет тропических мюслей, предусмотрительно купленных Зайцем в супермаркете.

                Кпишт отставил подальше от огня джезву, многобещающе приподнявшую коричневую пену, сполз  с табуретки и деловито проследовал к холодильнику, в очередной раз махнув хвостом по зайцевскому лицу.
      
     - О! Андрей Андреевич, доброе утро! Как спалось? - каппельдябр помахал Зайцу пучком зелени, извлеченным из холодильника. - Признаюсь, я спал, как младенец. Однако наши товарищи все еще пребывают в объятиях Морфея, пренебрегая золотым правилом - бодрствовать после восхода солнца.

             Андрей Андреевич присел на своей "постели" и с наслаждением потянул носом.

     - Да-да, милейший Андрей Андреевич, - заскрипел Кпишт, ловко шинкуя петрушку, - я взял на себя смелость приготовить завтрак. Надеюсь, вас не оскорбило мое  самовольное вторжение?
    
      С этими словами человекобелка извлекла из духового шкафа противень с восхитительной яичницей по-каппельдябровски и густо припорошила зеленью каждый кусок.

    - При виде такой красоты, многоуважаемый Кпишт, только дурак может сердиться, - в тон ответствовал Заяц, - давайте же разбудим наших уважаемых соратников и приступим к трапезе наконец, ибо восхитительный запах и вид вашего блюда сейчас заставят меня захлебнуться слюной.

            Каппельдябр довольно улыбнулся, старомодно раскланялся и ,аккуратно спрятав глаза, спросил:

    - Скажите, Андрей Андреевич... мне весьма неловко...  я вчера вечером не переходил границ благочестивого поведения?

           Зайцев, подавив в зародыше приступ смеха, вызванный свежими воспоминаниями, клятвенно заверил каппельдябра, что его поведение  было безукоризненно и в крайней степени достойно, после чего шеф-повара заметно отпустило, и  на столе молниеносно появилась скатерть , приборы,соусники.

          Через несколько минут вся разнокалиберная мужская команда с удовольствием уничтожала кулинарное творение Кпишта и наслаждалась чудесным кофе.

         После завтрака было решено идти в рощу, к порталу около старого дерева. Оскар поблагодарил Андрея за теплый прием и участие в судьбе Аргенты. "Коля"  молодцевато хохлился. Га-Ан и Га-Кон крепко пожали Зайцеву руку и сразу же извинились - пальцы Зайца слиплись, как сосиски в вакуумной упаковке. Все расхохотались, и даже Кпишт отметился высоким заливистым смехом. Настроение быдо великолепным. Жители нижних миров готовились к переходу: Криболоцкий , сидя за кухонным столом, аккуратно укладывал в сумку свои вещи, Аргента  играла на компьютере в "Веселую ферму", братья и каппельдябр с изумлением, не меньшим, чем при фееричном огнеметании вчера во дворе, наблюдали за действом на мониторе.

         Андрей мыл посуду и грустил. Сказка, с которой ему посчастливилось соприкоснуться,  закончилась.

         И еще Зайцу очень тяжело было расставаться с неясытью.

   - А как же этот Аннаблох?- поинтересовался он у Оскара, наливающего в фляжку кпиштовский кофе.

   - Аннаблоф-Ло. По возвращении в Шорэш я обращусь с заявлением в Магистрат. Использование магии, да еще в чужом мире - серьезное преступление, думаю, кгрхен будет наказан достаточно жестко.

   - Что грозит в Шорэше за жонглирование огненными шарами? - усмехнулся Заяц.

   - Если на заседании Большого Суда я умолчу, что эти шары летели в меня,  Аннаблофа-Ло, скорее всего, ожидает заточение. А я, знаете ли , Андрей, намерен умолчать: этот человек - мой тесть, о чем я, конечно, безмерно сожалею.

   - Вы женаты, Магистр? - Зайцев почему-то трудно представлял Оскара, опутанного цепями Гименея.

   - Уже нет, Андрей. Уже нет.  Я освобожу мою жену от клятвы брака, как только доберусь до Саммостиена.

     Заяц понимающе кивнул и протянул магу книгу.

   - На память, Оскар. Это из серии "Самые лучшие фотографии мира". Нашего, разумеется.  Уверен, вам понравится.

   - Спасибо, Андрей. Принимаю с признательностью. Жаль, что я не могу  показать вам Шорэш. У нас чудный замок в Южном Саммостиенском лесу.

   - Ну, хоть пришлите открытку, - пошутил Зайцев, втайне надеясь, что открытку все-таки пришлют, и принесет ее Аргента.

   - Все может быть, все может статься, - задумчиво ответил Криболоцкий, как-то слишком внимательно рассматривая желтобокую грушу на блюде с фруктами.

   - Угощайтесь, магистр! - с готовностью предложил хозяин.

   - Нет-нет, благодарю. - Оскар перевернул плод и показал Андрею, - Вам не кажется, что этот узор напоминает символ огня?

   -  Символ смерти тогда уж. Подгнила, зараза.

   И Заяц отправил подернутую коричневыми признаками умирания грушу в ведро.

           ...Совсем скоро Андрей в сопровождении своих гостей пересек двор с пустующей скамейкой мойр, школьный стадион с плохо окрашенными металлическими шведскими лестницами и сломанными качелями, череду гаражей и вошел в рощицу, которую всегда считал жалкой пародией на лесополосу.
   
            Дальше группу уверенно повел Га-Кон - парень, как видно, обладал отличной зрительной памятью. Побывав однажды в этих местах, он уже через пару минут привел всех на небольшую поляну, окаймленную колючими кустами. Га-Ан нырнул под один из них и выволок остатки огромной сети. Кпишт выглянул из складки его одежды и громко вскрикнул.

            В центре поляны , в черном овале кострища, безнадежно торчал полусгоревший обломок ствола, когда-то бывший столь важной для Криболоцкого и его спутников грушей-дичкой.