Высокогорье

1. Горы шагают вброд через океан.
Горы учат науку света.
И когда истерзана в долгих боях планета,
горы лечат её своей синевой от ран.

Горы хранят в подоле иномирное лето.
В руслах ручьёв играет стальной варган.

2. Здесь не будет ничего,
здесь не будет ничего,
здесь не будет ничего,
здесь не будет ничего.

Только камень и трава,
только камень и трава,
только камень и трава,
только мелкие цветы.

Только синие цветы.
Только заросли и мох.
Только птица и гнездо.
Только небо и река.
Только тучи над хребтами –
вот и всё.
                Всё.
                Всё, что нужно:
                и белые стихи,
                и древние слова,
                и призрачные сны.

3. Словом, всё, что только можно…

Слишком сложно!
Так много запоминать:
как зовётся какой отрог,
где гнездится какой кулик,
где какой ветер ходит.

С утёсами тоже сложно:
поди разбери,
где хутор альвов, где просто безмолвная глыба…

В горных озёрах порой – благородная рыба;
это ещё понятно.
Остальное – невероятно.
Это остальное
надо бы отгородить решёткой стальною.
А лучше вообще всё заасфальтировать, трассу проложить, бензоколонки поставить
и пригорки сровнять, чтобы было поменьше хлопот.

Упала на лист печать.
Тяжёлая техника вышла в поход.

4. ни ко му
не вид на
моховых хребтов аскеза:
только пыль и шум железа.
Мёртвые камни катятся из-под ковшей.
Взводятся курки.
Падают клыки
ножей.

И тянутся вслед мастера пэана и оды:
«Подвиг труда… Борьба с суровой природой…»
Да что это за подвиг: на горной скотобойне
разделывать туши базальтовых быков!
Мох истерзан остриями штыков.
В земляное лоно
                выпущены обоймы.

5. И текут, текут с чёрных склонов чёрные водопады.
Взрезано чрево земли, внутренности разъяты.
Каменное мясо на лезвии.
Полый ветер.

6. Наверное, должен был быть какой-нибудь знак:
звук,
        взмах,
                сон,
                сполох.
Обычно они бывали…
Но рабочие не понимали
языка этой горы.
……………………………….

Из окна времянки – каменная река.
Неудержимый, неистовый бег утёсов.
Горы встают на дыбы.
Скалятся пасти пещер.
Туры трубят, выламываясь из камня.
Заходится конь-долерит в надземном экстазе.
Хлопает крыльями каменный лебедь.
Ломаются оси, трещат шестерни и цепи.
Каменный бык встаёт,
поддевает на рог экскаватор.
Каменный бык истекает огнём,
плюётся песком,
захлёбывается ветром.
Грязное хрупкое железо мнётся.
Техника соскальзывает в пропасть.

На поле боя клочья мха как рваные знамёна.
Изнурённые горы возвращаются на места.
Над побоищем на коротких крыльях кулик: Тири-тири…
Неясное время суток.

7. Постепенно выпрямились мхи:
ни одного человека!

Синий бык остался в живых.
Но теперь он калека:
дорога-шрам на боку,
рана-котлован на спине,
а на брюхе, словно короста – серое здание.
Бык уповает на Время:
у того, говорят,
медицинское образование.

8. Горожане не знают
об этой битве, об этом гОре.
В их глазах до сих пор
остаётся нетронутым Высокогорье,
будто горам никто не вонзал в бока
                заточенных шпор.
Но не канула в тайну
                история гор:
она записана мхами по валуну,
напечатана ручьём по ущелью,
начитана ветром на лавовые пластины,
в конце концов, просто выткана птицами в воздухе.

История гор
всегда драматична,
когда её главы
начинает писать человек
в кабине экскаватора
и с чертежом в руках.

11-12 мая 2014, ;lfssta;ir - Reykjav;k