Пройдя себя насквозь как тени

Вокруг колышутся покровы,
и в складках прячутся движенья
то ног, то рук, то милых лиц,
то карих глаз, зеленых, новых,
или вращенья
в блеске спиц.

Волчок стоногий то искрится,
то темнотой взмывает ввысь
и рассыпается на спицы,
то расплывается как мысль
из смуглой
тени полукруга.

Так ты рассыпалась вдали
на телефоны и объятья,
круги, избранья или дни
за планами скупого счастья
и поцелуя как печати
по расписанию отчасти.

К кому я с этим обращаюсь,
когда мне прав на правду нет?
И колыханье вокруг счастья
вкруг неприметной капли света,
где безотчетная примета,
что нас сейчас в том круге нет.

Так что в невидимом движенье?
Взгляни на блеск и звон немой…
кто видел высшее паренье
не у себя над головой,
и не скользящее у ног,
в глазах безумных или строгих,

не в том, чтоб броситься навстречу
вне страха времени и дня,
где расставаться все же легче,
и нет знакомого огня?
И оттого же бесконечен
и бесконечно нежен взгляд.

Так мысли мрачные отпустим
в мельканье времени волчка.
Что может быть светлее грусти,
что в бег миров увлечена,
легко летяща и не наша?
А может, подставляя чашу,

навстречу броситься друг другу,
пройдя себя насквозь как тени
в покров того немого круга,
где в складках прячутся движенья
и тоны звона
для влюбленных,

Скажи, кто знает эту тайну,
или кто знает их, постигших,
любовь несущих меж мирами,
в своем миру ее забывших?
Пусть не случайна
грусть. – Но свыше.

Так будем просто благодарны,
за то, что нам дано узнать,
и счастье видеть неслучайно,
не зная близкого объятья,
и вознося благодаренье
любви как тени.