Болотная Роса

И в гадком болоте бывает, порой
Роса чистотой засверкает.
Гадливо пройдем, иль затопчем ногой
И в ней красоты не узнаем…

ГЛАВА 1
1978 год
Его, в честь святого апостола Павла
Набожная мать назвала,
Чтоб был человеком хорошим мечтала,
Что гордостью станет, ждала.
Он с детства был добрым, смышленым мальчишкой,
Сероглазый красивый блондин,
Пытливым умом, смелым нравом он вышел,
Средь иных он такой был один.
Тянулся он к знаниям, словно ко свету,
С которым по жизни пойдет,
Иного, он знал, у него пути нету
Найти свой достаток, почет.
Быть лучшим во всем с ранних лет он стремился
И все выходило всегда.
Он дрался всех лучше, всех лучше учился,
Тихоней не был никогда.
Всегда точно знал, чего хочет и как,
Все то, что он хочет иметь.
И стал он главой после смерти отца
И мать, и сестренку беречь.
В 13 уж лет перерос свою школу
В поселке, что рядом была
Учится себя перевел сам он в город,
Вставал каждый день в шесть утра.
И хоть сложновато, он знал, придет время,
Поступит учится тогда.
Заочно, конечно, чтоб матери бремя
Работая, мог бы забрать.
И вот повезло – поступил, стал учится,
Работу нашел, чтобы жить
Теперь уж он мог без проблемы в столице.
Нужду, голод смог он забыть.
Пять лет отучился, конструктором стал
И, хоть молодой, уважали
За ум  и смекалку, что Бог ему дал,
Успех лишь пророчили дале.
Душою компании был он всегда,
Мечтали о нем все девчонки.
Но долго с одной он не был никогда
И быть не случалось влюбленным.
Но он не смущался, шел дальше, ведь дамы
Всегда знали то, на что шли.
Возможно, какая женой стать могла бы,
Но, то было все впереди.
Ему 25, получил он квартиру
и к матери ехал уже
на купленной лично копеечке синей.
Лишь гордость собой на душе!
Увидят его, удивятся ребята,
С которыми в школу ходил.
Ведь тоже мечтали уехать когда-то,
Не уехал из них ни один.
Из них единицы лишь облик имеют,
Достойный нормальных людей.
В колхозе работают, пашут да сеют,
А кто-то завел уж детей.
Но больше, увы, потихоньку спивались,
Озлоблены стали, тупели.
За жизнь от получки к получке держались
И жизни другой не хотели.
Стал Павел болотом родное село
Считать с той поры, как уехал.
И мысль родилась вдруг теперь у него,
Что раз стал большим человеком,
То мамку с сестрою забрать уж пора
В квартиру свою, чтоб они
Не работали в поле до ночи с утра,
В столице б сестру доучить.
14 ей, уж невеста почти,
А вдруг, какой сельский оболтус
Ухаживать станет, захочет любви?
Ну, нет, не пройдет этот фокус!
Подъехал к воротам, калитку открыл
И с криком «Братишка!» стремглав
Летела сестра, он уже и забыл
Какая она егоза.
Повисла на шее и чмокнула в ухо.
«А мы уж тебя заждались!
Пойдем, уж готово любимое блюдо.
Рассказуй скорее, как жизнь»
И рта он раскрыть не успел, а тут мать
Из дому, хромая, спешила.
«Сынок! Ну, пропажа, скорей дай обнять!
А я и жаркого стушила».
Любимая мама его первым делом,
Как Павла не видела долго
За все дни разлуки, как будто, хотела
Накормить. И обычай был строгий!
Казалось ей, сын ее с голоду пухнет,
В столице чужой одиноко.
Лишь хлеб и похлебка – сыновья вся кухня.
Всегда уж накормит с дороги.
И Павел, жуя, сквозь набитые щеки
Отвечать на вопросы пытался.
Про жизнь, про бытье в той столице далекой.
Что долго так не появлялся?
А Катя, сестра, все пытала: когда же
Надумает брат уж женится.
Вопрос этот был для нее очень важен.
Неужто, женится боится?
Но Паша на то улыбался в ответ,
Спросил он про жизнь их, о том
Каких знали радостей, знали ли бед,
На что отвечали вдвоем.
Что живут, как и жили, все у них хорошо,
Жаль только, что он так далёко.
Мать за сына боится, болеет душой.
Без него грустно и одиноко.
Мужских рук не хватает дрова нарубить,
Огород бы вскопать, замок сломан.
Да и крыша течет, уж пора починить,
Поржавела колонка у дома.
И завел он на то уже свой разговор.
Так сказал: «Вам пора б лучше жить.
Предлагаю покинуть вам старенький двор
И о тяжкой работе забыть.
Получил я квартиру, две комнаты в ней,
Мы могли бы втроем там ужиться.
Отвезу я вас в город, там жизнь веселей,
Там и Катя смогла бы учиться.
А тебе, мам, довольно копаться в земле,
Будешь в тихой квартире ты жить.
Не заставят вставать уж на ранней заре
Да и ногу пора б полечить»
Ожидал он, обрадует их предложенье,
Думал он, согласятся сейчас.
Но на лицах увидел их только сомненье.
Может, плохо дошло в первый раз?
«Не поеду!- вдруг Катя на это сказала,-
Мне здесь лучше, здесь много подруг.
В город ехать, как ты никогда не мечтала.
А как там не понравится, вдруг?»
«Да пойми ты,- ей Паша ответил,- в столице
Помогу я с учебой тебе,
В любой ВУЗ ты поступишь, Катюша, учится
И возьмут на работу везде.
Уж под стать жениха себе там ты найдешь,
Уважать тебя будет, любить,
С ним спокойствие, счастье и радость найдешь
И в достатке ты с ним сможешь жить»
«Не смеши, я в девятом лишь классе учусь,
Мне два года учится еще.
В школе выучусь, сразу к тебе соберусь,
Вот тогда в любой ВУЗ поведешь.
Да и маме три года в колхозе работать,
Чтоб до пенсии ей дотянуть.
Не молчи, мам, скажи ну ты Павлу хоть что-то!
Или хочешь ты в город махнуть?
Глаза серые мамы задумчивы стали,
Она сына за руку взяла.
«Что случилось, Павлуша, с какой вдруг печали
Ты к себе, вдруг, нас хочешь забрать?»
«Я мужчина, глава, я в ответе за вас,-
На ее вопрос сразу ответил,
Я мечтал, от тяжелой вас жизни, чтоб спас.
Но я вижу, мам, ты не поедешь?»
«Не поеду,- кивнула,- полвека прожив
В родном доме, что строил отец,
В чужом городе буду за ним я тужить
Да и лучше мне здесь, наконец»
«Чем же лучше? Заботы, болеешь, вон, вся!
А там будешь ходить на концерты.
Будем вместе, втроем. Разве мы не семья?
Отвезу тебя к морю я летом!»
«Хорошо, коль в обиде ты стал, мы продолжим
Разговор этот, только сперва
Катя школу закончит и сможет
На учебу идти поступать.
А пока не смотри так серьезно на мать,
О себе должен думать ты, все же.
Уж за ум пора взяться, невесту искать.
Ведь жилье есть, работа. Что ждешь?»
«Как влюблюсь, так женюсь,- буркнул Паша в ответ,-
Коль вы так, то пока что забудем.
Убедить у меня больше слов для вас нет.
Тему трогать мы эту не будем»
***
Обещал он остаться дня два погостить.
Сразу крышу залез осмотреть.
Уже к вечеру смог он ее починить,
В дом вошел, как уж стало темнеть.
И увидел: сидит за столом сестра Катя,
А с ней рядом – чужая девчонка.
На ней, видно, с чужого плеча было платье,
Прикрывала глаза ее челка.
Угловатая девочка, низковата, худая.
С сестрой ужинать села, видать;
Сжалась в ком от испугу и есть перестала,
 как в дверях увидала Павла’.
«Здрасте»- тихо сказала и улыбнулась,
Хоть глаза в напряженье застыли.
Катя к брату тот час с полным ртом обернулась.
«Проходи,- лишь слова ее были,-
Хочешь есть? Есть рагу и жаркое.
Заработал, небось, как там крыша?
Нет, так жди, будет ужинать мама с тобою»
Но стоял он и, словно не слышал.
В голове у него много мыслей роилось:
Что за гостья? Зачем она здесь?
И она под тем пристальным взглядом смутилась,
А ему расхотелось, вдруг, есть.
«Это кто?»- объяснений просил у сестры.
«Это Софья, на год меня старше.
Ей пришлось уде месяц здесь с нами пожить.
Коль захочет, останется даже.
Познакомься, София, это брат мой, Павлуша,
Очень добрый, хороший и умный.
Он в столице живет инженер он, к тому же,
Он обычно совсем не угрюмый»
На последнюю фразу Павел молча кивнул
И во двор вышел мать отыскать.
Недовольство закралось вдруг в душу к нему.
Как же так? Надо все разузнать.
Ну а мама в сарае как раз управлялась,
Вот он к ней – то да се, что за Софья?
Как она и когда в доме их оказалась,
Почему не сказали о гостье?
«Эта девочка к нам как-то раз подошла,
Попросила работы за кашу.
Для бедняжки еды я, конечно, нашла
И оставила жить здесь однажды.
Уже месяц живет, помогает в хозяйстве,
Даже больше, чем Катя моя.
Вижу я, быть полезной, приносит ей счастье,
Полюбила как маму меня»
«Так откуда она?- захотел Павел знать,-
Где жила, кто родные ее?»
Хоть родители есть, но не станут искать
И никто уж домой не вернет.
На две улицы выше от нас в селе нашем
Ее папа и мама живут.
Отец пьет, ну а мать – проститутка Наташка.
Они дочку забыли, не ждут»
«Я их знаю,- он вспомнил,- они из России
переехали в наше село,
помню сын у них рыжий, как мать, некрасивый,
он в тюрьме, много лет нет его.
И отец худой, малый, безвольный мужик.
Вечно пил, не работал нигде.
Обходил я сарай, что был домом у них.-
Всегда мусор и хлам во дворе.
И ни в мать, ни в отца не вдалася, чернавка.
Нагуляла ее, каждый знал…
И ее тебе, мать, стало очень уж жалко?
Да гони ее прочь!»- он сказал.
«Что ты, сын,- ему мать отвечала,- она
Не в ответе за мамку свою.
Да, она жила бедно, жила как могла,
Ну не ставить же ей то в вину!»
«Ее мать – проститутка, отец – алкаш горький,
Ну а брат воровал все, что мог.
Да, от яблоньки плод то летит недалеко,
Или это тебе невдомек?
Да в уме ли своем ты? Подумай о Кате!
Чей пример перед носом ее?
А привяжется к ней? Как разнять их нам, кстати?
Нет, скажи, пусть девчонка уйдет!»
Но нахмурилась мать, губы только поджала
И сказала: «Не знаешь ее.
Ну а я с ней живу, я ее уж узнала,
Не ошиблося сердце мое»
«Значит, выгоню я». «Даже думать не смей!-
На него зашипела она,-
Мы решили все с Катей, стало лучше нам с ней.
Коль захочет, живет пусть всегда»
«Ну, теперь мне понятно, что держит здесь вас!
Оборванка важней стала сына?»
«Прекрати так о ней говорить, в сей же час!-
Приказала и в гневе застыла,-
Как отец своенравен ты, ишь, командир!
Как со мной говорить ты надумал?
Кто стоит пред тобою, совсем уж забыл.
Я хозяйка в сем доме как будто!
Ты уйми норов свой, опасенья твои
Мне понятны, я их уважаю.
Но с обидой такою зря только глядишь.
Поживем, а потом уж узнаем
Кто же прав насчет Софьи был - ты или я,
А теперь пойдем в дом, хватит дуться.
За твое непочтенье прощу я тебя,
Коль от гнева ты сможешь очнуться»
Сунув руки в карманы, поспешно брел следом,
Думал он: «вот увидишь, я прав!»
И не внял все равно мамы мудрой совету,
За весь вечер приветлив не стал.
***
Был сентябрь, девчонки легли в летней кухне,
Утром вместе отправились в школу,
Неприятный осадок все рос, почему то,
Обо всем Паша думать стал снова.
В старшей школе надумала девка учится!
Знать, училище ей не по нраву.
Все то хитрость, обман, здесь нельзя ошибиться.
Это ж надо, как метко попала!
Пожалели ее, дали крышу, еды,
До конца школы можно прожить.
То и ладно, но, вдруг, привлечет к ним беду?
Нет, спокойным ему уж не быть.
Хмурым дров порубить Павел вышел во двор,
Пролетело пол дня незаметно.
Как услышал он, вдруг, за спиной разговор –
Катерина с подругой шла где-то.
Во двор вместе веселые быстро вошли,
Звали Павла с собой на обед.
Он ответил, что сыт и, когда в дом ушли,
С магазина несла мама хлеб.
Поневоле пришлось разделить тот обед
С новой гостье, что вовсе не в радость.
И не лезли ему и не суп и не хлеб,
Все безвкусным ему показалось.
Как поели, то мать вновь ушла на работу,
Катя в библиотеку пошла,
Ну а Софье другие остались заботы:
В коридоре ведерко нашла,
И пошла в огород, собирать помидоры,
Через пол часа сок уж давила.
Удивительно, так получалось все скоро!
Глядь, уже через час и сварила.
Ну а Павел с лопатой пока в огород,
Выкорчевывать старую сливу,
Вдруг увидел – София тихонько идет,
Подошла и, смущаясь, спросила:
«Вижу, я вам не нравлюсь и знаю причину,
Но, поверьте, вам зла не желаю,
Не вгоняйте себя ко напрасно в кручину,
Не доставлю родным я страданий»
«Поживем да увидим,- его был ответ,-
Только знай, ради Кати и мамы
Жизнь подпорчу конкретно, не мил будет свет
И жалеть никого я не стану.
Он взглянул ей в глаза, отшатнувшись слегка,
Как вчера  это он не заметил?
Необычно-большие, синий цвет, как река.
Да, впервые такой взгляд он встретил.
Она, молча кивнула, восвояси пошла,
Озадаченно вслед он смотрел.
Хоть 15 уж лет, все же роста мала.
Кто отец ее? Знать бы хотел.
Разговор их, хоть дела и не поменял,
Но его успокоил немного
и, когда он на следующий день уезжал,
наказал своей матери строго:
«Ты за Катей следи, чтобы на поводу
Не пошла вдруг у новой  подруги.
Если что, то пиши мне раз-два и я тут,
А как нет, так примчу на досуге.
Хоть боялся, но мать о хорошем писала.
Все спокойно – учеба, работа,
И на зимние святки его приглашала,
То тогда был он сам весь в заботах.
А весною приехал копать огород,
Уж не сам, привез в гости невесту.
С ним пол года знакома и, видно, что ждет,
Когда в сердце его займет место.
Хоть красива была – кареглаза, стройна,
Русый волос до пояса мягкий,
Предложенье руки ей не сделал пока.
Может, времени ждал для порядка?
Мать, конечно, довольна невестой была,
Милый сын уж семью заведет.
По всему видно, что полюбила Павла,
Значит, счастье с той девушкой ждет.
За два дня, что у мамы наш Паша гостил,
Смог понять, что у них все в порядке.
Хоть и Катю с Софией он не находил,
В огороде на вскопанных грядках.
Катя бегала в школу, гуляла в селе,
А Софию однажды он встретил.
За столом как-то с книгой была во дворе,
Она что-то учила, заметил.
Знать упорная, метит, поди, в институт.
Дочь подобий людских в институте!
Мнит, бюджетное место легко отдадут?
Вот умора, коль так же и будет.
Вот он летом приехал с невестой своей,
В отчем доме все та же картина:
Софья с книгой, зубрит опять что-то над ней,
А Катюха гуляет. Не видно…
Лето, что б ни гулять? Сам когда-то любил
Пропадать во дворе с пацанами.
Егозою в 15 лет тоже он был
И домой приходил с петухами.
Только осенью снова дрова порубить
Павел снова, когда появился,
Подошел он к сестре своей поговорить
 и тревогой своей поделился:
«Помнишь, я год назад позвал в город тебя?
Ты просила, чтоб я подождал.
И к вопросу тому мы вернемся сейчас.
Чтоб к себе я тебя не забрал,
Ты за ум ка возьмись, чтоб за 2 этих года
 твои знанья смогли бы помочь
поступить куда хочешь легко, беззаботно.
Безрассудство гони-ка ты прочь»
«Я итак на пятерки-четверки учусь,-
Отвечала в ответ на то Катя,-
Мне легко все дается, хоть и не стремлюсь.
Как случится, того мне и хватит»
«А с подруги своей, что пример не возьмешь?
Так старательно учится все.
И гулять не берет. Или ты не берешь?
Что, уже сторонишься ее?»
На ту брата ухмылку вздохнула лишь только:
«Она мне как сестра, так и знай.
Ты такой же, как все – грубый и недалекий.
Не предам я ее, не мечтай!
А сидит она дома вовсе не потому,
 что учеба превыше всего.
Ее дразнят девчонки все за красоту,
Говорят, что, как мамка, того…
И мальчишки считают, что можно ее
Оскорблять и встреч с нею искать»
«Ты о ком? О Софии?- спросил,- Ну, даешь!
Объяснений твоих не понять»
«Ты слепец, неприязнь ослепила тебя,-
Катя молвила, хмурясь немного,-
Ты запомни, София – подруга моя.
Кто обидит, со всех спрошу строго!»
Разговор тот Павла в раздраженье вогнал,
Эта девка сплела ловко сети!
Он о дне, когда Софья поступит, мечтал
Станет все на места, как уедет.
Жизнь текла чередом и с невестой своей
Павел свадьбу на весну назначил.
Как осталось до свадьбы всего пару дней,
Привезли мать с сестрой передачу:
Колбасу и кровянку, варенье, закрутки,
Мать большой каравай испекла.
Хоть и сын ресторан заказал почему-то,
На второй день сойдет для стола.
А та свадьбе веселой за сотню гостей,
«Горько!» Павлу с Людмилой кричали.
Да, неделю гулять было б им веселей,
Но два дня лишь они погуляли.
Со сватами сдружилась и Катя и мать,
И с невестою ладили мирно.
Хоть и толком ее не успели узнать,
Главное дело, чтоб Павла любила!
После свадьбы еще погостили два дня.
Убран дом, сына благословила,
На прощанье всплакнула (у сына семья!)
И с Катюхой в село удалилась.
***
Как приехали, Софья их радостно так,
Вышла прямо к дороге, встречала.
Она все эти дни на хозяйстве была.
Она очень, конечно, скучала.
Ну а Катя давай восхищаться – Софии
Рассказала о свадьбе все сразу.
Каким все же был город весенний красивый,
Как чудесен и весел был праздник.
Дома платье свое показала подруге,
Что ей Павел купил в ресторан.
Уж мечтала, как в городе жить она будет,
В магазины ходить будет там.
«Паша прав оказался – жить в городе лучше
И не страшные вовсе там люди.
Коль я жить буду там, брат мой рядом, к тому же,
Он подмогой, поддержкой мне будет»
А София от Кати сама вдруг заразилась
Настроеньем веселым ее.
«Хорошо хоть та свадьба тебе пригодилась,
Ведь не слушала слово мое!
А теперь мне скажи как жених и невеста?
Теперь счастлив твой брат, я надеюсь?»
Вроде, да, но невеста, скажу тебе честно,
Полагаю, что вовсе не прелесть.
Не успела женой стать, командовать стала
И по дому хозяйкою ходит.
Это не замечала наивная мама,
Что невестку то гость не заботит»
«А ты думала как? Она стала женой!
И она, в самом деле, хозяйка.
Хорошо обращается с мамой, тобой,
Не наносит обиды утайкой»
«Только б видела ты, как смотрела она,
Когда я объявила, что буду
У них жить, когда нужно уж мне поступать.
Может, даже 5 лет в институте.
Жаль, не знает она, что нас жить к себе звал
Брат почти уж два года назад.
Никогда бы назад своих слов он не взял
И нам будет всегда только рад.
Только делала б что, коль случилось бы так
Молодая Людмила – жена?
Знаю я, показала б тогда уж свой нрав.
Недвижима, небось, как стена!»
«Не сгущай,- улыбнулась София в ответ,-
Время, знаю, покажет само.
Пусть живет Павел с ней без проблем и без бед,
И пусть будет дитя не одно»
«Вот бы радость была,- Катерина мечтала,-
Племяша бы иметь, с ним гулять!
Я б с ним пела, играла, его б баловала.
Красота! Что еще пожелать?»…
Павел тоже мечтал: «Вот женюсь – хорошо!»
В дом хозяйка, всегда его ждет.
Долго он выбирал, наконец-то нашел.
Где же лучше еще он найдет?
И готовить могла, убирать и стирать,
И красива – друзья все в восторге!
Да и мама довольна. Чего уж желать?
Для кого же женился в итоге?
Может, нет у него к ней той страстной любви,
О которой она все шептала,
Но, возможно, еще все у них впереди.
Есть семья, уже это не мало.
И, (ввезет, так везет) за границу его
Посылало на конкурс начальство
За наградою слали его одного.
И поехал. Жена на хозяйстве.
Как приехал назад, она дулась два дня,
Хоть и премию он получил.
«Почему ты не взял за границу меня?
Там, небось, за меня и забыл?»
Да, ревнива, но разве ее в том вина?
Сам он знает, как сложно порой
Устоять в стороне, если дама одна
Подмигнет и зовет за собой.
Чтоб загадить вину, Павел взял в Крым путевки,
Люда сразу же духом воспряла.
Отдых тот двухнедельный не выдался легким,
Жена всюду, где можно, таскала.
И тогда он сказал, что звала мать домой,
Что у них поламалась колонка.
Люда так прерывать не дала отдых свой
и над этим мудрила не долго:
«Поезжай, нам семь дней еще быть, я тебя
Подожду. Ты туда и обратно?
Тяжела больно участь сыновья твоя.
Прервать отпуск тебе, как досадно…»
Он, конечно, не ждал, что она так легко
 согласится его отпустить,
отдыхать согласилась одна, без него.
Что тут делать? Смеяться? Грустить?
Вот приехал он к маме, колонка цела,
Лишь слегка, как всегда, заедала.
Он давно собирался, настала пора
Потрудится над нею хоть малость.
Только лишь со стола и во двор уж чинить.
Не так просто казалось ему.
Долго надо возиться, дня два, может быть.
Да хоть три! Лучше здесь, чем в Крыму.
Не минуло и часу, как с улицы кто-то
Его резко позвал: «Эй, красавчик!»
Дама лет уж за сорок стучала в ворота.
«Это ты городской сынок, значит?»
Наглый тон и манеры, открытое платье,
Расфуфырена, гордо стояла.
«О, Наташка - мамаша,- сказал он,- вот счастье!
Вот тебя здесь, как раз не хватало!»
«Ты со мной в таком тоне не смей говорить,
Ты Софию мою позови.
Там папаша ее приказал долго жить,
Завтра будем его хоронить.
А сейчас пусть идет и на кухне поможет,
Поминальный обед пусть готовит.
Скажешь, долг свой дочерний отдать теперь сможет,
Хоть она его пальца не стоит!»
«Да ты что?- засмеялся Павло, удивился,
Даже болт свой в траве потерял,-
Чем же в жизни Софии алкаш пригодился?
Может, свечку тебе он держал?»
«Ну, так ты позовешь?- зеленея от злости
Зашипела змеей на него,-
Или без приглашенья зайти мне к вам в гости?»
«Кто тя пустит? Иди-ка домой!
Как закончу работу, тогда и скажу.
Ей про долг и про честь я напомню.
А теперь от греха уходи, я прошу.
Впредь тебе появляться не стоит»
Поработал еще пол часа, пошел в дом,
Катя с Софьей кроили одежду.
Без особых прелюдий сказал, что с отцом,
Она лишь посмотрела с надеждой
Взглядом тем, от которого он вдруг застыл.
И она поняла - то не шутка,
Убежала к тому, кто ее не любил.
Лишь донесся лишь всхлип ее будто.
Катя тоже собралась за ней догонять,
Не пустил ее, тихо сказал:
«Тебе там быть не нужно, все сможешь узнать –
Как вернется, расскажет сама.
Невеликое горе: алкаш дуба дал,
Да еще и отец не родной!
Не пойму совершенно, о чем тут страдать?
Что молчишь? Не согласна со мной?»
Катя грустно вернулась к шитью своему
И чуть слышно сказала потом:
«Почему ты становишься злым, не пойму?
Стал чужим, как покинул наш дом.
Умер, хоть и не лучший, но все ж человек,
Ты от счастья сияешь, смотрю.
Любишь только себя, критикуешь ты всех.
Очернился ты, не узнаю…»
«Поучать меня вздумала?- хмыкнул,- Смотри,
Ты добейся сперва чего в жизни,
А потом уж советы свои мне дари»
«Ты увидишь, окажет Всевышний,-
Отвечала сестра,- ты узнаешь все, брат,
Осознаешь ошибки свои.
Но тому осознанью не будешь ты рад,
Невозможно прожить без любви!»
Брат нахмурился, что-то сказать он хотел,
Но решил промолчать, вышел вон,
Пожалел чувств сестры, потому и стерпел,
Но взбесил его тот разговор.
***
Время шло, а от Софьи ни слуху, ни духу,
Уже ночь, на дворе нет ее.
Мать волнуется, ждать надоело подругу
Катерине. Решилась – пойдет!
Павел лег час назад в свою комнату спать,
Сон не шел, он услышал возню.
Вышел к ним и сказал Катерине: «Стоять!
Коли так, сам пойду, посмотрю!»
И пошел, проклиная дурацкий момент –
В полночь шастал в поселке давно.
Подошел: грязный двор, свет в окне, Софьи нет.
Может, в доме и нет никого?
К дому он подошел и в окно заглянул
Вот и Софья в переднике грязном.
Стиркой занята, только присела на стул,
Глас мамаши услышал он рядом:
«А ну встать! Отдыхать собралась? Ах, лентяйка!
Во дворе убирать еще будешь.
Что, проклятая, нос свой воротишь, зазнайка?
Сейчас врежу и блажь всю забудешь»
Развалилась в кровати Наташка с бутылкой,
Сигарета в зубах – жизнь прекрасна!
Наблюдала с довольной и наглой ухмылкой
За Софией усталой, несчастной.
Уже начал был Павел всерьез сомневаться –
А родная ль София  ей дочка?
Настоящая мать не смогла б издеваться
Над дитем, унижая до точки.
И хотел он вмешаться, но позже решил,
Что чужая семья – то потемки.
По-другому, конечно, воспитан он был,
Так ведь Софья – чужая девчонка.
И вернулся домой, а сестре он сказал,
Что подруга вернется лишь завтра.
Там темно уж и Софьи он там не видал.
Значит там оставаться ей надо.
И пошел со спокойною совестью спать
А наутро вернулся к колонке.
Ну а Катя подругу устала уж ждать,
Во двор вышла в тенечек в сторонке.
Солнце в полдень пекло, Павел с Катей домой
На обед пошли, мать лишь вернулась.
Катя к маме пристала с тревогой такой:
«Где ж София? Я очень волнуюсь!
Ведь закончится тризне давно уж пора,
Схоронили, вернуться должна?
Нет, пойду, мам, еще надо было вчера.
Я и так уже долго ждала!»
Понял Павел, вмешаться ему снова надо.
Пообедал он, встал, сумку взял.
«Я пойду, куплю хлеб, да и спичек там мало.
И к Софии пойду.- он сказал,-
Ну а вы ждите здесь. Мам, тебе ж на работу!
Пошли вместе, тебя проведу.
Ты, Катюша, найди себе дело, заботу.
Не стони и не кличь в дом беду!»
Вот купил в магазине он хлеб, минералку,
Спичек взял и к Софии во двор.
Время тратить та глупости было так жалко!
Тихо в двор заглянул, словно вор.
За столом сидят люди, пьют водку, кричат.
И не сыщешь приличной здесь рожи!
И в тот час бы домой он вернуться был рад,
Но вернуться он с Софьей же должен!
Где ж искать ее? Нет! Не сидит средь гостей.
Может, в доме, так кто ж ему скажет?
Вдруг, увидел, по улице шла  вдалеке
Не иначе, София, пропажа!
Он смекнул и пошел следом тихо за ней,
Она скоро исчезла из виду.
Он стремился догнать, шел быстрей и быстрей.
Вышел за угол – нету. Обидно.
Перед ним чисто поле высокой травы,
Рядом в роще березы шумят,
И понять, куда канула сложно, увы.
Не задержит ничто зоркий взгляд.
Где край поля к реке уходить начинал,
Заприметил - там кто-то идет!
Да, не скоро ее Павел здесь бы догнал.
Он минуты на три отстает.
И куда же Софию ту черти несут?
Видно, нужно за нею идти.
Катерина и мама волнуются, ждут,
Ну а ей нужно в поле ходить!
Вот бредет он, до пояса в поле трава,
Распугал всех кузнечиков, мошек,
От жары все двоится, болит голова.
У реки освежиться бы, может.
Подошел он к реке, услыхал плеск воды,
Чуть спустился, София как раз!
И увидел он то, что не мог с высоты –
Она, видно, тонула сей час.
В глубине она, видно, воды наглоталась,
Уж ко дну шла: круги на воде.
Или, может, и вовсе топиться пыталась.
Знает каждый – все топятся здесь!
Павел бросил все, брюки, рубашку –долой,
Нырнул в воду, не думая лишне,
И, спустя пол минуты волок за собой
Он Софию без признаков жизни.
Уложил он ее на песок и спасать:
Приподнял, постучал по спине.
И, как только закашляла, стала дышать,
Перенес ее выше к траве.
Павел рад был, конечно, но стал вдруг он злиться.
«Ты меня напугала,- сказал,-
Ты сейчас только что тут могла утопиться!
Что своим я сказал бы тогда?»
Софья села, вокруг оглянулась и тут
На него посмотрела, он стих.
Потихоньку прошел их внезапный испуг,
Он не знал, что сказать в этот миг.
Глаза дивные Софьи синевою манили,
Ведь хотел больше в них не смотреть!
Вдруг бы эти озера навеки закрылись?
Вдруг забрала себе бы их смерть?
«Это вышло случайно,- сказала она,-
Я хотела обмыться слегка.
Не опомнилась, как проглотила вода.
Здесь, забыла, опасна река.
Может, просто жара и усталость сморили.
Я обязана жизнью своей.
Как нашли меня? Часом, за мной не ходили?»
Улыбнулся он только лишь ей,
Стер песок со щеки ее, лба и волос,
Распустил ее мокрую косу.
«Ты дрожишь,- он сказал,- да и я сам замерз.
Сядем выше, согреться на солнце»
Они выше поднялись, воды он ей дал
И хотел было уж уходить,
Но ее взгляд волшебный уйти не давал.
Обо всем с ней хотелось забыть.
Были губы ее слаще меда на вкус,
Кожа – словно цветка лепесток.
Избегал ее раньше, боялся, как трус.
И зачем? Стало вдруг невдомек.
Она ласки его принимала отважно,
Целиком отдала всю, как есть.
Лишь давала понять ему, как он ей важен,
Принесла в жертву девичью честь.
Васильки и ромашки, полынь и чабрец
Ароматом своим колдовали.
Но когда осознал Павел все, наконец,
Оправданья найти смог едва ли.
Он поверить не мог, что то он был сейчас.
Отвернувшись, он стал одеваться
«Я пойду,- он сказал,- не увидели б нас,
Тебе здесь пока нужно остаться.
Как обсохнешь, придешь, скажешь, что задержалась
Ты на тризне, что виделись мы.
Но о речке, о поле, о том, что купалась,
Обо всем ты пока что молчи»
Взял он сумку, к поселку пошел краем поля,
Даже взгляда ей не подарил.
Не увидел он как от тоски, как от боли.
Ее взгляд тот волшебный застыл