Вечный танец

I
Надоела знакомая местность,
Суета, беготня, толчея,
И купил я билет в неизвестность,
И покинул родные края.

За окном покрывало лесное,
Но куда убежишь от судьбы?
Там, вдали, всё как будто иное,
Только я вот такой же, как был,

Та же грусть, те же руки и ноги,
Те же строки и те же листы –
Еду я по железной дороге
От одной до другой суеты.

Есть хочу – затяну туже пояс,
Денег нет… а за так – не возьмешь.
Говорят, что судьба – это поезд,
А другое – наветы и ложь.

Но – не верю! Те взгляды смешные.
Разве может железо помочь?
И бывают ли судьбы стальные? –
Дверь открыл я и выпрыгнул прочь.

Синь пахнула цветочно и мятно,
Боль слетела, как глупая сталь,
Пусть расшибся, но было приятно
Видеть радость сквозь грусть и печаль.

Всё красиво, луна зацветает,
Лай собак… голоса…скрип ворот,
Ветер гулкие кроны шатает,
Только ветер какой-то не тот.

Я вдохнуть его глубже пытаюсь,
Ну а он – мимо горла летит,
И мне кажется: сам я шатаюсь,
Оттого и листва шелестит.


II
Утро плачет, как грустная нота,
Мелкий дождь, предрассветная гать.
Мог бы здесь и писать, и работать,
Но зачем, если больно дышать?

И душою, и телом я ловок.
Вновь уехать? Вперед ли, назад?
Да и как, если нет остановок,
А в кармане лишь строки звенят.

Словно конь, словно загнанный ветер,
Не был рад я незримой узде,
Будто я разлюбил всё на свете,
Всё объездил и был я везде.

Рассвело… полдень душный и клейкий
Колыхался, свалившись без сил,
Так же я вот сидел на скамейке,
Ну а рядом старик проходил:

Пот холодный тек каплями воска,
Словно тихо сочилась душа,
Был он в тусклых зашитых обносках,
Шел он медленно, еле дыша.

Оттого стало грустно и стыдно,
Но спросил он, добра не тая:
“Аль нездешний? Из города, видно?
Видно, новый ты в наших краях?”

Да, всё так, я чужой, хоть не новый,
Помечтать, написать… но о ком?
Пара слов… и старик седобровый
Взял в избушку меня батраком.

III
Бедный быт… что ж, пускай, я привычный.
Старый сад и камыш за прудом,
Только слишком простой и обычный
Был тот дед… тот поселок… тот дом.

Неподвижно, безрадостно, блекло,
Дни похожи, а ночи пусты,
Хоть, как ветер, открой вздохом стекла
И шатай ту траву, те кусты!

Я опять в суету окунулся,
Грусть объяла меня, как вуаль…
Но однажды я ночью проснулся
И побрел в неизвестную даль.

Стал я легче и проще душою,
Легким словом прозрачнее стал,
Распрощался с тоской небольшою
И почти что свободно дышал.

Тихий ветер забрал всё пустое,
Был прохладный, но сладкий, как мед,
Будто видел я что-то былое,
Словно вспомнил я то, что грядет.

IV
Много грусти и боли, и смеха
Было прежде, чем понял я вдруг:
От судьбы не уйти, не уехать,
Бытие – это замкнутый круг.

Солнце с грустью на поле ложится,
Вновь встает… знать, так нужно ему,
Нужно всем танцевать и кружиться,
Но… зачем танцевать одному?

Эта правда – как нота живая,
Как струящихся лет череда,
Оттого ли, тебя забывая,
Не забыть мне тебя никогда?

Боль ушла… даже легче мне стало,
Вдаль гляжу зеленцой травяной,
Словно вижу, как ты танцевала,
И прошу: потанцуй же со мной!

Вихрь танца лишь радостью дунет,
Мы похожи, как души, как сны:
Ты тепла, словно ветер в июне,
Я прозрачный, как воздух весны. 

В чем-то прежнем и чем-нибудь новом
Есть лишь мы – струи жизни и сил,
И кружил я и сердцем, и словом,
Но один… оттого и грустил.

Пел про вечер, остывшую воду,
И не знал я .измучившись весь:
Лишь любовь нам дарует свободу,
Вечный танец и вечную песнь.

Этот так, и не зря всё так стало:
Лишь с одною я связан судьбой,
Я б хотел, чтоб ты мною дышала,
Ну а я бы дышал лишь тобой.

Словно завтрашний день, словно память,
Мы взлетим вихрем страсти и строк
Над шептаньем аллей, над домами,
Над узлами путей и дорог,

Над финальными точками станций,
Суетой и покоем в глуши
Мы закружимся в чувственном танце,
Как два сердца и как две души!