3. 075. Карел Чапек, Война с саламандрами

3.075. Карел Чапек, «Война с саламандрами»


Карел Чапек
(1890—1938)


Чешский писатель, первый председатель Чехословацкого пен-клуба, член Комитета Лиги Ниций по литературе и искусству, Карел Чапек (1890—1938) — автор многих произведений, в т.ч. философско-фантастических пьес («R.U.R.», «Средство Макропулоса»), циклов иронических детективов («Рассказы из одного кармана», «Рассказы из другого кармана») и комических миниатюр («Год садовода», «Дашенька», «Как это делается»).

Как мастер «большой» прозы писатель прославился философской трилогией («Гордубал», «Метеор», «Обыкновенная жизнь») и сатирическими антиутопиями о катастрофических последствиях научных открытий («Фабрика Абсолюта», «Кракатит»), а также научно-фантастическим сатирическим романом — «V;lka s mloky» — «Война с саламандрами» (1936).


«Война с саламандрами»
(1936)


Задумав в середине 1930-х гг. написать идиллию из жизни врача и дать экскурс в патологию общества, Чапек не мог избавиться от тревоги за судьбу человечества.

Как вспоминал сам писатель, «я по какому-то поводу написал фразу: «Вы не должны думать, что развитие, которое привело к возникновению нашей жизни, было единственно возможной формой развития на этой планете». С этого и началось. Эта фраза и повинна в том, что я стал автором «Войны с саламандрами».

Начатый как авантюрный, роман стал пародией на газетные репортажи и научные статьи, острой сатирой на нравы общества, анализом двурушнической политики мировых держав, философским трактатом, посвященным природе и человеку.

Впервые он был напечатан в газете «Лидове новины», а также издан отдельной книгой с подзаголовком «Утопический роман».

В переизданиях автор подзаголовок убрал, поскольку рецензенты в своих отзывах привязались именно к нему. «Критика сочла мою книгу утопическим романом, — писал Чапек, — против чего я решительно возражаю. Это не утопия, а современность. Это не умозрительная картина некоего отдаленного будущего, но зеркальное отражение того, что есть в настоящий момент и в гуще чего мы живем».

А жил Чапек после развала Австро-Венгерской империи в самой гуще гуманизма и демократии, разоблаченной еще великим Аристотелем как системы общественной организации, от природы не приспособленной к существованию и умеющей выживать только посредством «костылей» лжи, корысти и клеветы.

Сущность этой «гущи» как базовой основы самоуничтожения человеческого общества, как тупик общественного развития писатель помимо воли (был он убежденным демократом и общество человеческое представлял себе сугубо с интеллигентских позиций) показал и вскрыл в своем блистательном романе, приобретшем за три четверти века еще большую актуальность.

Чапек создал воистину свифтовскую критику на систему общественных отношений, способную и готовую оправдать любой порок, любое злодейство в их зародыше, и мнимым добросердечием и ложной справедливостью неизбежно довести малое зло до ужасного и непоправимого Великого Зла разрушения человеческого мира.

Причем «добренькие» и оправдывавшие приход этого зла (того же фашизма), как всегда остаются в стороне и начинают винить в случившемся кого угодно, только не себя. Страдают же те, кто просто жил обыденной жизнью и на чьих плечах держится все благое в человеческом обществе.

Наилучшим отзывом на книгу стал приказ А. Гитлера, прибывшего в Прагу 15 марта 1939 г., вскоре после Мюнхенского сговора, который открыл его завоевательным походам путь на Восток — арестовать автора возмутительного пасквиля, представившего вождя фашистов в образе Верховного Саламандра (но при этом все-таки человека, во имя маниакальной жажды мирового господства прикинувшегося примитивным саламандром)!

Гитлер до глубины души был оскорблен тем, что его — невинное дитя демократии, рафинированного интеллигента, художника объявили узурпатором, диктатором и пр. Но вот ведь обида (!) — эсэсовцы не смогли выполнить приказ фюрера, поскольку писатель уже три месяца как покинул мир, оккупированный фашистскими «саламандрами».

Капитан голландского судна, уроженец Чехии, капитан Ян ван Тох, посланный своим правлением в Амстердаме для поиска новых месторождений жемчуга, обнаружил в одной из бухт в районе Зондских островов разумных человекоподобных ящерок ростом с десятилетнего ребенка.

Пожилой одинокий капитан быстро привязался к милым зверушкам, взял отпуск и целый год провел в их обществе. Сообразительные ящерки чрезвычайно быстро обучались ремеслам.

У животных был опасный враг — акулы. Ван Тох научил их с помощью ножа и гарпуна обороняться от морских хищников. За это ученики приносили ему жемчужницы. Обезопасив себя от акул, ящерки стали быстро размножаться (за год их популяция возрастала в десятки раз). Для кладки яиц они выворачивали рычагами камни и строили плотины-волнорезы. Через год жемчуг в районе острова кончился. На других островах его было много, но там не водились ящерки, а сами они не могли переплывать открытое море.

Задумав найти корабль, чтобы развезти животных на другие острова, ван Тох приехал на родину, в Чехию, и стал искать спонсора. Встретившись с приятелем детства, некогда маленьким веснушчатым еврейским мальчиком, ныне ставшим председателем двух десятков компаний и трестов Г.X. Бонди, капитан заинтересовал миллиардера рассказом о ящерках и своем «честном бизнесе», а еще больше возможностью расширить торговлю с перспективным районом.

Получив финансовую помощь, старый Тох развез несколько тысяч ящериц по другим островам, а затем время от времени навещал их, отправляя в Европу посылки с жемчугом.

Через несколько лет про ящерок узнал весь мир — из рассказов моряков, ходивших с ван Тохом, газетных сообщений, снятого кинематографистами фильма. Морские черти, тритоны и пр. пользовались успехом у читателей, вошли в моду.

«Стали утверждать, будто «морские черти» умеют говорить (!) и строят в населяемых ими бухтах целые системы насыпей и плотин наподобие подводных городов». Когда в «Национальном географическом ежемесячнике» появился бюллетень научной экспедиции Колумбийского университета по изучению «чертей» и в сочинении XVIII в. д-ра Шейхцера нашли описание Исполинской саламандры полинезийской, названной автором допотопным человеком, за ящерками закрепилось название саламандры.

Одну саламандру доставили в лондонский зоологический сад. Благодаря тесному общению со сторожем зверек быстро освоил человеческий язык и научился читать газеты. В печати появились сообщения о том, что саламандра по интеллекту и духовной жизни вполне сравнима со средним англичанином.

Старый капитан скончался, и дела в свои руки взял его компаньон. Кризис перепроизводства жемчуга вызвал перепрофилирование созданного Бонди синдиката «Саламандра» на торговлю саламандрами — «S-Trade», или, как окрестили ее в СМИ, «работорговлю».

Со смертью ван Тоха ящерки лишились своего единственного защитника и испытали на себе весь ужас рабства — их перевозили в переполненных трюмах кораблей (см. новеллу П. Мериме «Таманго»), морили голодом, убивали, ставили на них медицинские опыты, из их мяса на случай войны готовили консервы.

Все это напоминало прежний тюлений промысел. Видную роль в развитии торговли саламандрами сыграла также наука, изучавшая физиологию и психологию животных и грандиозная волна технического прожектерства по созданию огромных территорий для Рабочих Моря.

На саламандроторговле обогащались корсары. Использовали животных на строительстве подводных сооружений, дамб, плотин и пр. Саламандрами заселили индийские и китайские порты, африканское побережье, американский континент; в Мексиканском заливе создали инкубаторы — это встретило в ряде стран протест против ввоза дешевой рабочей силы, но протестующие оказались бессильными перед алчностью дельцов.

Некая мадам Циммерман выступила застрельщиком Саламандрового Вопроса — выкинула лозунг «Дайте саламандрам систематическое школьное образование!». Были учреждены гимназии и Морской политехникум для саламандр, Саламандровый университет. В ряде государств были изданы законы против вивисекции, собирались уже предоставлять ящерицам подводную автономию.

Пока дискутировали, можно ли крестить саламандр, те сами выбрали для себя поклонение Молоху. Вскоре саламандры «могли уже похвастать сотнями собственных подводных газет, выходящих миллионными тиражами, прекрасно оборудованными научными институтами и так далее». У них появились свои подводные и подземные города, свои столицы в пучине, свои перенаселенные фабричные кварталы, гавани, транспортные магистрали и миллионные скопления населения.

У них не было доменных печей и металлургических заводов, но люди доставляли им металлы и взрывчатые вещества в обмен на их работу. Число саламандр на земном шаре превысило число людей в десять раз, и они стали делиться на свои колонии — британские, французские, балтийские, немецкие… «От исполинской саламандры — к немецкой сверхсаламандре. Нам нужны новые жизненные пространства для наших саламандр», — писали германские газеты.

Неожиданно (хотя и предсказуемо) возник главный конфликт эпохи — между цивилизациями людей и саламандр. Началось с эпизодических драк, перестрелок, локальных боевых столкновений. Но когда саламандры стали взрывать военные, а затем и пассажирские суда минами и торпедами, когда среди них появились «шахиды» — самоубийцы, взрывающие себя в толпе людей, — в депутатских палатах начались запоздалые прения о совести своих правительств и олигархов, озабоченных только барышами от продажи саламандрам прибрежных территорий и оружия.

Мнения людей разделились. Одни благодушно верили в то, «что мир саламандр будет счастливее, чем был мир людей; это будет единый, гомогенный мир, подвластный единому духу». Другие призывали покончить с «гастарбайтерами».

«Перестаньте давать им работу, откажитесь от их услуг... Запретите снабжать их металлами и взрывчатыми веществами, не посылайте им наших машин и изделий!». Саламандры в ответ стали взрывать побережье, после чего присылали телеграммы соболезнования за подписью Верховного Саламандра. (Это был человек. «Его настоящее имя — Андреас Шульце, во время мировой войны он был где-то фельдфебелем».)

Вскоре Верховный по радио призвал человечество освободить морские побережья для будущих поселений саламандр. Человечество не пошло на это, и началась война — многие боевые корабли были потоплены, Верховный Саламандр закрыл Ламанш, Суэцкий канал, Гибралтарский пролив, блокировал порты, а затем последовала серия взрывов, обрушившая южное побережье Европы в воду.

Не помогли людям и переговоры с уполномоченными саламандр (людьми — профессиональными адвокатами). Более того — после того как пятая часть Европы уже была потоплена, все банки и все правительства продолжали доставлять саламандрам взрывчатые вещества, торпеды и сверла, а также ссужать их деньгами и «финансировать Конец Света, новый всемирный потоп».

Человечество подошло к собственному концу. Обыватели рассуждали: «Были бы только саламандры против людей — тогда еще, наверное, что-нибудь можно было бы сделать; но люди против людей — этого, брат, не остановишь».

Одно лишь соображение вселяло в них надежду — также как люди воюют друг с другом, так и саламандры вскоре начнут уничтожать друг друга. Тем более что уже образовалось несколько колоний саламандр, например, Атлантида и Лемурия, представители которых презирали друг друга за происхождение и отсутствие «исконной саламандренности». Вполне вероятно, что они перережут друг друга и отравят моря химическими ядами и культурами смертоносных бактерий. «А это, брат, конец. Саламандры погибнут» — уповали на развалинах цивилизации обыватели.

«Хотя саламандры послужили лишь предлогом для изображения человеческих дел, — признался Чапек, — автору пришлось вживаться в их образ; при таком эксперименте легко подмочить свою репутацию, но в конечном счете дело это столь же удивительное и столь же страшное, как и вживание в образ человеческих существ».

На русский язык роман переводили А. Гурович и О. Малевич.

Несмотря на тягу кинематографистов к постановке фильмов-катастроф, пока ни один из них не взялся за экранизацию «Войны с саламандрами».