мои молочные берега затопили скандинавские глыбы

Мои молочные берега затопили твои скандинавские глыбы
и теперь скалы словно в тумане,
кто-то находит в этом искусство,
кто-то считает это некрасивым.

Волны в унисон с пением чаек сольются к экстазе дикости океана,
ветер будет щекотать взбушевавшуюся пеню на закате.
я всплесками по 12-бальной шкале лизну твои соленые камни,
отполирую побережные глыбы в хрусталь,
и дельфины в девственной мгле будут кричать о вечной любви.
они будут далеко слышать друг друга,
ты меня тоже услышишь во чарующей мгле.

Я прибуду с первым пароходом, раннем криком скалистых матерей на заре
  с позолотой солнечного обелиска, с венчиком посейдоновских волн.
Во мне от восторга будет бушевать море, волны в созвучье арфой будут свистеть,
нас глубокоуважаемые и гордые киты обрачуют.
это будет превосходное соитие с природой, какой ее создали боги Олимпа оливковой Греции.

Буд же ты Посейдном, Афродитой же буду я.
Потону античной статуей в белом платье и с глазами как у королевских рыб.
Мы на дне, но не утопия. Это будет наравне дельфиновской нежности.
Мы будем кладом, а рифы будут елисеевскими полями.
Под водой дышится лучше. "я люблю тебя", -
ласкает меня влюбленный в мои кудри прибой.