Осень Дажьбога

Пожелтело, покоричневело,
Залило по груди впалые,
Только вороны-опричники
Ходят, парни разудалые.
Где народ, где православный люд,
Где язычники поганые?
Только листья с веток падают
На раздетые прогалины.
Помолиться даже некому,
Боги ищут уюта летнего.
Повстречаться с человеком бы -
Тоже нет его.
На дорогах простыли праздники,
Лунный серп с морозильным молотом,
Да горят небеса-отказники
Тем же золотом.
В колеях побежала вода ручьем
По лежачему камню, горючему,
Замыкается крепким обручем
Да впивается в землю крючьями.
Не тебе, трава, деревам сестра,
Мыть слезами глаза усталые!
На тебе, трава, о заре с утра
Встанет лед своими заставами.
Не тебе, князь-кесарь, солнце мое,
Восставать на пиры полуденные!
На тебя пойдет навье-воронье
Да посадит в воды студеные.
Ой ты гой еси, богатырь-мороз,
Вор-надежа сермяжного севера,
Вымахал-то как, инеем порос
Выше терема, выше дерева!
Ты дыханьем своим не жги
Калику простого перехожего,
От холопьев-псов меня сбереги,
Честного внука Дажьбожьего.
Ты не прячь меня по своим стогам,
Не калечь меня кулаком в висок.
Я вернусь домой и тебе отдам
От себя кусок.
Помяни же меня, горемычного,
Помяни свой неправый суд,
Когда вороны, герои, опричники
На костер понесут.
Будет всем тогда отпущение
И причастие с серебряной ложечки,
Для тебя и меня прощение
Будет сколько кому положено.
Не пугай ты меня заранее -
Сам ведь был молодой,
В кандалы заковывал раны
Дождевой водой
Да топтал лаптями трескучими
Заскорузлый наст.
Нынче небо укрылось тучами
И руки не подаст,
Так что некому помолиться,
Зато есть на что посмотреть:
Омывает живая водица
Золотое руно и медь.
Даже жалко ступать по красоте такой,
Хоть учись летать.
Впрочем, что я? Просто иду домой
Спать.

2000