Классики. Георгий Владимов

"Цветовое" пространство повести Г. Н. Владимова «Верный Руслан»


Повесть Г. Н. Владимова «Верный Руслан» о жизни, наиболее полным воплощением которой является лагерь, о мире, где страшно искажены представления о добре и зле. Произведение дает яркое представление о том, как разъела человеческие души в течение десятилетий господствовавшая в стране система ГУЛАГа. Законы, которые царят в лагерном мире (а его границы куда шире тех, что были очерчены поваленной теперь колючей проволокой), ведут к чудовищному искажению человеческой природы – вот почему роль главного персонажа доверена караульной собаке: для нее этот мир оказывался справедливо организованным. Повесть Владимова – прямое обвинение тем, по чьей воле изуродована жизнь, сама природа человека и животного. Но тревога не перерастает у писателя в чувство безнадежности: добро, от природы заложенное в человеке и животном, и здесь напоминает о себе. Вопрос о вине за устройство мира писатель адресует не только тем, кто выстроил жизнь по законам лагеря, но – всем нам. Свои тревоги и боли Г.Н. Владимов передает, в частности, с помощью мастерски созданного «цветового» пространства» повести.
В книге «Цвет и названия цвета в русском языке» выделяется 12 основных названий цвета: белый, черный, синий, голубой, зеленый, желтый, красный, серый, розовый, коричневый, оранжевый и фиолетовый. Практически все они и их многочисленные оттенки встречаются в тексте повести Г.Н. Владимова «Верный Руслан». Нет, пожалуй, лишь слов, обозначающих коричневый, оранжевый и фиолетовый цвета. Как оттенки цветов они присутствуют в названиях красного (красно-оранжевый, красно-коричневый), а фиолетовый явлен в однажды встречающемся в повести названии сиреневого цвета (= светло-фиолетовый). Правда, в тексте 2-3 раза встречается коричневый цвет, но мы не склонны его рассматривать в качестве «отдельного» цвета, а относим его к красному, так как в повести они контекстуально сопоставимы, функционально очень близки, тем более и основа для сближения есть – употребление коричневого в одном ряду с красным (красно-коричневый).
Статистический анализ повести выявляет, что в ней употреблено более 400 слов-наименований цвета. Более всего слов со значением белого – 126 употреблений, что в процентном соотношении составляет около 30 %. Затем, по убывающей, следуют черный – 82 (20 %), красный – 79 (19 %), желтый – 57 (13 %), серый – 24 (6 %), голубой – 14 (3,5 %), розовый – 12 (3 %), синий – 8 (2 %) и зеленый – 6 (1,5 %). Кроме этого, есть такие слова-цветообозначения: цветной, радужный, радужно сияющий, лиловый, сиреневый, тусклый, мутный, – но их в общем объеме «цветовых» лексем не очень много, поэтому мы остановимся на характеристике лишь основных цветов и их оттенков.

Белый
К лексико-семантическому полю белого цвета мы отнесли следующие слова: белый, слепяще-белый, белесый, изжелта-белый, грязно-белый, побелеть, побелевший, серебрянка, бледный, побледневший, бледность. Так как слово «белый» своим происхождением восходит к индоевропейским словам «светить, сиять, блеск», то мы отнесли к белому также слова: яркий, светлый, просветленный, светло, светить, блестя, блистающий, сиять, сияя, озарять. В блоке белого нами рассматриваются и слова, несущие в своей семантике признак белого цвета, света: это снег, свет, огни, фонарь, свечка, звезда, вспышка, бельмо. Отметим случаи употребления этих указанных слов.
1. При описании пейзажа, обстановки, предметов быта:
«едва открылась наружная дверь, как белый, слепяще яркий свет хлынул ему (Руслану – А.А.) в глаза»1; «В следующий миг белое (речь идет о снеге – А.А.) кинулось ему в ноздри и всего объяло волнением…»; «как всегда, они (бараки – А.А.) на него (Руслана – А.А.) глядели заиндевелыми, как бельма, окошками» (7); «рукою он (хозяин – А.А.) показывал в поле, вдоль белой дороги» (8); «А с этим красным полотнищем, с его белыми таинственными начертаниями у Руслана были свои отношения … лагерники вскидывали головы и, ежась, впивались глазами в эти слепяще-белые начертания» (8); «россыпь огней поселка» (13); «Руслан тотчас двинулся наугад – туда, где свет» (25); «Ведь за всех за нас по домам, по церквам свечки ставили … по живому свечка!» (31); «Ветер шумел в кронах огромных сосен и, сталкиваясь, они роняли охапки снега, разлетавшиеся радужной осыпью» (38); «Над их («хозяев» – А.А.) головами потекло из барака белое облако» (44); «вызревали все новые и новые звезды, мерцающие, как глаза неведомых чудищ. Впрочем, живые эти светильники, были ему (Руслану – А.А.) все-таки ближе» (48); «Лишь в канавах, в глубокой тени заборов, снег еще сохранялся грудами» (50); «однажды те две стрекотухи … выбросили ему (Потертому – А.А.) на барьер грязно-белый захватанный треугольничек» (55 – 56); «он (Руслан – А.А.) прошел вдоль сетчатой оградки, окрашенной в серебрянку» (58) «Утро застало его в дороге. С той поры она сильно изменилась, она расширилась и от самого поселка была покрыта мелким светлым щебнем» (60 – 61); «Задержавшись по небольшому делу, он (Руслан – А.А.) поднял глаза к небу и увидел звезды. Вон что, решили они ему сегодня светить – ну, прекрасно, пусть светят … Он поглядел на звезды благодарно» (62); «в темном небе носились белые птицы» (62); «светлая глинистая пыль оседала на редких тополях» (64); «И тотчас проскочила женщина – в чем-то цветастом, с белым в руках» (68);
2. При описании портрета, внешнего вида персонажей:
«Руслан то отставал, то вперед забегал – уже белобородый, с белыми ресницами и бровями» (7); «Из-под шапки, которую он (тракторист – А.А.) не снял перед хозяином, слетал на лоб слипшийся белобрысый чуб» (10); «Эта привычка хозяев не переставала восхищать Руслана: на вопросы лагерника они лишь глядели на него – холодно, светло и насмешливо» (11); «лицо хозяина побелело и зубы стиснулись» (12); «А следом выскочил из ворот кривоногий гладкий кобель … с белыми надглазьями … с этим шпаком белоглазым и связываться не хотелось» (16); «черный Тобик с белым ушком» (21); «с побелевшими скулами … хозяин сам подобрал хлеб» (23); «Мужчина в кожаном, сидевший спиною к хозяину, повернулся, блестя белками скосившихся глаз» (23); «Таких обычно не били хозяева и не натравливали собак, а лишь смотрели на них подолгу – холодно, светло и насмешливо» (27); «Тетя Стюра приглядывалась, супя белесые брови» (30); «улыбка понемногу делалась маской, которая никак не отклеивалась с побелевшего от злости лица» (30); «на лице сияла беспричинная ленивая доброта» (32); «Вот тут он (лагерник – А.А.) впервые заговорил, повернувшись к хозяину белым злым лицом … Он улыбался бледной заискивающей улыбкой» (38-39); «Но те (лагерники, обливаемые водой, – А.А.) … уже не пытались подняться, а только слабо шевелились на снегу, сами делаясь белыми прямо на глазах» (44); «из головы Ингуса… из черной рваной дыры плеснуло горячим, розовым, с белыми осколками» (45); о лагерниках – «тихие и просветленные» (53); «Великая деятельность подконвойного прошла обвалом, и сам он сидел живым обломком этого обвала – расслабленно-добрый, с бледным осунувшимся лицом» (56);
3. Другие случаи:
- при обозначении «того» и «этого» света: «И какие же огни тебя на том свете достанут!» (30); «Твоя бы сила – ты б ее со свету сжила» (32);
- свет в значении «правда, любовь»: «по эту сторону были свет и правда, и взаимная любовь, а по ту – весь нехороший мир с его обманами, кознями и напастями» (34);
- при характеристике жизни людей: «Соотнесем наши бледные размытые годы с кратким собачьим веком» (54);
- при характеристике «мыслей», «мечты» Руслана: «мечтания озаряли его жизнь, наполняя ее высоким смыслом» (52); «Яркая вспышка озарила его мозг и высветила видение – самое сладостное из его видений» (62); «прежние, еще вспыхивавшие в нем видения – некогда сладостные, озарявшие жизнь – теперь только мучили его, как дурной, постыдный при пробуждении сон» (74).
 Интерпретация. В христианской символике белый цвет, как известно, знаменует причастность к Богу, ангельскому чину, лику святых и пр. и, таким образом имеет положительное эмоциональное наполнение, выступая символом истины, добра, любви. В повести же Г.Н. Владимова, в которой мир предстает «вывернутым наизнанку», белый цвет по преимуществу тоже несет отрицательный смысл, являясь символом холода, смерти, злобы, страха. Доминирование белого цвета в повести дает понять, что мир, в нем нарисованный, – это царство Зла. Злом наполнена природа, мир людей, пронизаны они сами, их жизнь. Незначительные употребления наименований белого цвета в «привычном» положительном смысле (такое значение имеют звезды, мечты Руслана) представляются исключениями из общего правила. Кстати, те же звезды, мечты, озарявшие жизнь Руслана, – это все «не от мира сего», другое и противопоставленное тому, что есть в действительности. Впрочем, судя по последнему примеру, и мечты в конце концов причиняют в итоге страдания Руслану, тоже, таким образом, «вливаясь» в общее пространство боли, смерти, зла.

Черный
Лексико-семантическое поле черного цвета создают слова: черный, почерневший, вороненый, угольно-черный, черно-лиловый (поэтому сюда же можно отнести лиловый), ночь, темнота, темный, полутемный, тьма, мрак, помраченные, чернота, чернеть, зачернеть, сумрак, сумрачный. Черный цвет и контекстуально семантически близкие ему слова употреблены в следующих случаях.
1. При описании пейзажа, обстановки, предметов быта, оружия:
«Справа были ошкуренные столбы и проволока с колючками, а дальше – пустынное поли и темная иззубренная стена лесов, и слева такие же столбы и проволока, и такого же поля кусок, но с разбросанными по нему бараками – низкими, как погреба, из бревен, почерневших от старости» (7); «черный ребристый ствол»; «черными вечерами после работы … останавливалась перед ним (знаменем – А.А.) колонна лагерников с хозяевами и собаками по бокам» (8); «Трактор взревел, окутался черными клубами» (11), «Руслан побежал … к темному иззубренному горизонту»; «рельсы … поддерживают черный брус с фонарем» (13); «сумерки наступали» (14); «уже близились сумерки, а возвращаться предстояло совсем в темноте»; «страх перед темнотою» (18); «- Гражданин, - заявила она (буфетчица – А.А.) из полутемного, плотно накуренного угла» (22); «сумрачный … буфет» (24); «сумерки сгустились» (26); «зачернеют на вышках ребристые стволы» (27); «В темном нутре барака опять возникло гудение» (43); «дырчатый вороненый кожух» автомата; «загривок дыбом встал от жгучей близости черного рыльца»  автомата (45); «черный ствол»; «А потом была полная ужасов ночь» (46); «Ночь густела, наливаясь чернотою и холодом» (48); «горы понемногу уплывают во тьму» (51); «ящики с черными надписями» (60); «темный угол вольеры» (73);
2. При описании портрета, внешнего вида персонажей:
«Были собаки … с черным ремнем по спине» (13); «Слишком уж ряьно прочесывали они (собаки – А.А.) улицы проносясь по ним аллюром с вываленными из разверстых пастей лиловыми дымящимися языками» (14); «следом выскочил из ворот кривоногий кобель, угольно-черный» (16); «<Джульбарс> зевнул, показав бугристое черное нёбо … склеивал черно-лиловые губы» (17); «черный Тобик» (21); «он (Руслан – А.А.) медленно … сумрачным из-под широкого крутого лба взглядом – обвел сидевших в буфете» (23); «сумрачные глаза Руслана» (29); «они (собаки – А.А.) начинали с головы убитого, нюхали его страшную лиловую шею» (37); «Тогда этот человек (расстреливаемый «хозяином» лагерник – А.А.) и приник к сапогам хозяина. Он добрался до них на четвереньках и прижался так сильно, что когда оторвал лицо, на его любу и на губах остались черный пятнышки» (39);
3. Другие случаи:
- «лагерные» воспоминания Руслана, его душа, память: «Где-то на краешке его сознания … чернело, не стерлось и то, что хозяин задумал сделать с ним самим» (расстрелять – А.А.) (12); «там, в хранилище его души, в прохладном сумраке, складывались впрок сладкие мозговые косточки» (42);
- в значении помутнения рассудка: о лагерниках: «Бедные, помраченные разумом!» (31);
- в значении прошлого: «история лагеря тонула во мраке» (46);
- в значении ада: «собачий ад … это, наверно, большой полутемный подвал» (46);
- в значении смерти: «черное небытие» (73); «там, куда он (Руслан – А.А.) уже проваливается временами, не будет никакого подвала, не будет ни битья поводком, ни уколов иглою, ни горчицы, ничего не будет, ни звука, ни запаха, никаких тревог, а только покой и тьма» (74).
Интерпретация. Черный цвет, знаменующий в христианской символике принадлежность к темным силам, использован в повести в своем «прямом» значении. Он выступает в качестве символа боли, страдания, страха, злобы и так же, как и белый цвет, «работает» на создание атмосферы пронизывающего весь мир Зла. Здесь тоже действует принцип «вывернутого наизнанку» мира: черный цвет, как правило, противостоящий белому, в повести абсолютно тождествен ему. Создается страшная картина мира, в котором Добро и Зло суть одно и то же. Таков крайний пессимизм автора: он не оставляет абсолютно никакого выхода в иное существование. Выход – только в смерти, в переходе в инобытие.


Красный
Лексико-семантическое поле красного цвета включают слова: красный, красно, покраснеть, красно-оранжевый, красно-коричневый, рыжий (= красно-желтый), ржавый (= красно-бурый), оржавленный, малиновый, малиново-красный, малиновая краснота, багровый, багровея, огнедышащий, красно вспыхивающий, «цвет зари», светились зарею, костры, пламя, пожар, огонь, кровь, окровавленный, «горящее окно», румяный, сделаться пунцовым, запылать, кумач. Нами замечены следующие случаи использования этих лексем.
1. При описании пейзажа, обстановки, предметов быта, оружия:
Ворота «стояли – открытые настежь, поскрипывая от ветра в длинных оржавленных петлях»; «Линялый кумач над воротами еще остался … с этим красным полотнищем … у Руслана были свои отношения» (8); трактор «тащил сани-волокушу; на них, покачиваясь, сползая с дороги, плыло что-то еще огромней его, малиново-красное; когда приблизилось оно, стало видно, что это товарный вагон без колес» (10); «малиновая краснота вагона» (12); «черный брус с фонарем, всегда загорающимся красно»; «Он (Руслан – А.А.) должен быть там, на платформе, когда загорится красный фонарь и в знакомый тупик медленно втянется поезд с беглецами» (13); «осталось в нем воспоминание о каких-то посторонних следах в лесу, окровавленных перьях, клочках шкуры» (15); «запылает в прожекторном свете красное полотнище» (27); «чтоб к завтрему мне красного дерева выписали» (на гроб Сталину – А.А.) (30); Руслан, хозяин и ведомый на расстрел лагерник «прошли тропинкой к черной, выжженной костром поляне. В середине ее зияла яма – неглубокая, с рыжими стенками» (38); Ингус «с первого раза прыгнул в «горящее окно» - стальную раму, политую бензином и подожженную» (40); «вокруг скошенного черного рыльца (автомата – А.А.) вспыхнул яркий, красно-оранжевый ореол, а из головы Ингуса… из черной рваной дыры плеснуло горячим, розовым, с белыми осколками» (45); «Особенно подолгу стоял он (Потертый – А.А.) перед плакатом, с которого глядел мордастый румяный молодой человек с язвительной улыбкой на губах» (49); «Обежав огромный круг, он (Руслан в своих видениях – А.А.) подходит к костру, садится рядом с пастухами, как равный, и подолгу смотрит в огонь» (51); о солнце – «багровый закатный шар» (60); «Люди … так все испакостили своими кострами» (61);
2. При описании портрета, внешнего вида персонажей:
Хозяин «сидел на табурете, обхватив колено красной набрякшей рукою» (6); «Возмущал уже самый вид водителя – этакая лоснящаяся багровая харя, с губастой огнедышащей пастью» (10); «на животе вислая шерсть отливала оттенком, который хотелось назвать "цвет зари". Светились зарею пушистый воротник на горле, тяжелое полукольцо хвоста и крупные мускулистые лапы» (13); у инструктора – «рыжий чубчик», «рыженький загривок» (36); «Главный хозяин … тер себе рукавицей багровое лицо» (43); «у Ингуса помутились глаза, налились кровью» (44); «серая гадина (пожарный шланг – А.А.) мечется и возит по снегу окровавленную голову Ингуса» (45); «простой грабеж ему (Руслану – А.А.) претил; жестокий боец, он жаждал борьбы, состязания, не исключая и обоюдной крови» (50); «первый кусок, сочащийся теплой кровью, доставался ему (Руслану в его видениях – А.А.) (52); Джульбарс «с кровавой пастью … уходил в свою старость царственной, львиной побежкой, роняя каплями свою и чужую кровь» (67); «Обеими руками он держался за горло, сквозь пальцы на белую разодранную рубаху сочилась кровь» (68); «Переднюю лапу, окровавленную, он держал на весу» (69); «Длинное тело Руслана вытянулось в прыжке, неся впереди оскаленную, окровавленную морду с прижатыми ушами»; «Таким его (Руслана – А.А.) и увидел Потертый – сидящим в крови» (70); «Коренастый, быстро багровея, снова занес лопату» (над Русланом – А.А.); «Потом они вдвоем, коренастый и мальчик, взяли его за передние лапы и поволокли к канаве, оставляя прерывистую красную дорожку, спекавшуюся пыльными шариками» (71); «Руслан попрощался с ним, взмахнув головою – страшной для Трезорки головою, с залитым кровью глазом» (72); Руслан «впервые зарычал – убоявшись руки хозяина, ее коротких пальцев, поросших редкими рыжими волосками» (73);
3. Другие случаи:
- команда «фас»: «сейчас оно послышится – красно вспыхивающее … «Фас, Руслан! Фас!» (12);
- в значении крови: «густая теплая одуряющая влага» (12);
- в значении отравы: «В следующий миг ей кажется, что в пасти у нее (собаки – А.А.) – пожар»; «пламя охватило язык и нёбо»; «пламя только пуще разгоралось в брюхе»; Руслан «взял в зубы немного снега – десны заныли от холода, но и огонь стал утихать. Он … выдохнул остатки пламени» (24);
- в значении ада: «И какие же огни тебя на том свете достанут!» (30);
- в значении стыда: «Если бы он мог покраснеть, так сделался бы пунцовым от носа до кончика хвоста» (60).
Интерпретация. Красный цвет, как видно из примеров, продолжает в повести линию страха, насилия, смерти, зла, заявленную в белом и черном цветах. Поэтому, по всей видимости, слова «красного» лексико-семантического поля и употребляются часто в пределах одного предложения, фразы со словами белого и черного ряда, что сигнализирует о прочной связи всех трех цветов. Следует отметить, что среди «красных» слов особенно много лексем со значением крови, несущих мысль о смерти в любых его проявлениях. Отсюда основное символическое значение красного цвета: в нем настойчиво звучит тема смерти.

Желтый
В формировании лексико-семантического поля участвуют слова: желтый, желтизна, желтеть, желтоглазина, желтопенный, янтарный (= темно-желтый), соломенный цвет. Употребление наименований желтого цвета связано со следующими случаями:
1. При описании пейзажа, обстановки, предметов быта:
«размокший желтый окурок» (18); «Затем они («хозяин» и Потертый) отхлебнули желтого из кружек и затыкали вилками в еду» (20); фонарь «бросал на весь пост и на Руслана конус желтого света» (34); «желтый сияющий наконечник» пожарного шланга, которым в мороз поливали лагерников (44); «вытягивал пару кружек желтопенной мерзости» (49); «до икоты налакаться желтого» (56); «желтый песок» (73);
2. При описании портрета, внешнего вида персонажей, их состояний:
«Злоба его (Руслана – А.А.) была желтого цвета. В желтое окрасились небо и снег, желтыми сделались лица беглецов, в ужасе оборачивающихся на бегу, желтыми бликами замелькали подошвы» (8); «Если б хозяин увидел его (Руслана – А.А.) глаза – желтые…» (10); «Где-то на краешке его сознания, в желтом тумане, чернело, не стерлось и то, что хозяин задумал сделать с ним самим» (расстрелять – А.А.) (12); «глаза (Руслана – А.А.) горели все ярче – неугасимым желтым огнем исступления» (15); Руслан «был страшен – отощавший до ребер,с желтой пеленой в глазах» (19); «желтые сумрачные глаза Руслана» (29); тоска в «янтарных глазах» Ингуса (40); «белые блестки (капли воды – А.А.) покрывавшие их (лагерников – А.А.) одежду кольчугой, он (Руслан – А.А.) словно бы ощутил на своей шкуре … понемногу блестки стали желтеть, что случалось с ним в минуты наивысшей злобы, и сквозь желтую пелену он только и видел отчетливо толстый, шевелящийся на снегу рукав» (44); желтое мерцание глаз Руслана (54); собаки «с черными гладкими спинами и желтыми пушистыми животами» (65); «На миг он ощутил прилив азарта, радостно-злобного, все окрашивающего в желтый цвет» (66); напавший на Руслана солдат с челкой «соломенного цвета» (69); дерущийся Руслан «видел мир уже сильно желтым – желтыми траву и пыль, желтым синее небо полудня, желтыми их лица и свою же кровь» (69);
3. Другие случаи:
- обращение «хозяина» к Руслану: «У, желтоглазина!» (22).
Интерпретация. Из приведенных примеров видно, что желтый цвет, имеющий отрицательную эмоционально-смысловую окраску, по преимуществу используется при характеристике внутреннего состояния персонажей, Руслана прежде всего. Это состояние злости, злобы, поэтому слова, обозначающие признак желтого цвета, выступают в повести Г.Н. Владимова символами Зла. Так как желтый цвет прочно связан со словами «злости», то мы сочли нужным в лексико-семантическое поле желтого цвета отнести и слова злоба, злобный, злой, злость, зловещий и др. с тем же корнем. В тексте повести нам встретилось более 30 употреблений этих лексем. Приведем несколько примеров: «Злоба, мгновенно вспыхнувшая, выбросила Руслана одним прыжком на дорогу» (12); «- Счастья злым не бывает, - говорила она (Стюра – А.А.)» (32); рукав пожарного шланга «сразу же стал вырываться, и это еще придало Ингусу злости» (44); «у лагерников прорезались громкие злобные голоса» (61); «какую же зловещую правду она (мать Руслана – А.А.) она знала, что так покорно отдавала смерти своих детей?»; «Замелькали его (Руслана – А.А.) дни … окрашенные злобной желтизною» (73).

Серый
Серый цвет явлен в повести в словах: серый, изжелта-серый, темно-серый. Приведем примеры употребления этих лексем в повести.
1. При описании пейзажа, обстановки, предметов быта:
«От отчаяния, от стыда хотелось ему ((Руслану – А.А.) упасть задом в снег, задрать голову к изжелта-серому солнцу и извыть ему свою тоску, которой предела не было» (13); о пожарном шланге – «серая гадина» (45); «серые балки» (60); «серая галечная отмель» (62);
2. При описании портрета, внешнего вида персонажей, их состояний:
«женщина в сером платке» (24); лагерник, давший Руслану отраву, – в «сером балахоне» (24); «серые балахоны (лагерники – А.А.) палили ему (Руслану – А.А.) в морду из большого пистолета и колошматили по спине бамбуковой тростью» (35); о лагерниках, выползающих из окон барака, когда тот заливали водой из пожарного шланга – «серая дымящаяся пена»; об Ингусе, перехватывающего пожарный шланг, – «темно-серый» (44);
3. Другие случаи:
- в значении «серых подробностей» жизни: «Мог прийти конец лишь этому страшному бесприютному времени – и неважно, как он придет; через бездну мелких серых подробностей Руслан переносился мечтою и видел уже конечный блистающий результат…» (26);
- в значении отсталого человека с ограниченным кругозором: Потертый – Стюре: «Каких я людей повидал, ты не поверишь. Какого ума люди, образования, видели сколько! Я бы так серым валенком и остался, когда б не они» (32).
Интерпретация. Приведенные примеры позволяют говорить, что серый цвет используется в основном в контексте «отрицательном», символизирует серость жизни, ее бесприютность, боль, страдание, – и в этом контексте входит в общее пространство Зла, вписываясь в единый цветовой спектр повести.
 
Голубой
Лексико-семантическое поле голубого цвета представлено словами: голубой, голубоватый, голубизна. Примеры употребления не очень многочисленны.
1. При описании пейзажа, обстановки, предметов быта:
«Длинные ленты рельсов, изгибаясь, сплетаясь, текут мимо, днем иной раз голубые, а вечером – розовые» (13); из сцены обливания лагерников водой из пожарного шланга: «Толстая голубая струя ударила под потолок барака, опустилась ниже, снесла лежащего на верхних нарах вместе с его пожитками, несколько робких теней, ринувшихся навстречу, отшибла вглубь» (44); на станции – «голубая печь» (49); птичьи «гнезда с продолговатыми, округлыми камушками … голубоватыми в крапинку» (50);
2. При описании портрета, внешнего вида персонажей, их состояний:
«Хозяин смотрел на него (Руслана – А.А.) и недобро кривил губы. Ни малого сочувствия Руслан не нашел в его глазах – в двух таких восхитительных плошках, налитых мутной голубизною, – а только холод и усмешку» (9); «– Шо то с им (Ингусом – А.А.)? – спросил Главный хозяин. Он уже подходил не спеша, он надвигался – божество с голубыми страшными глазами, с гневным лицом, подпирая своей ушанкой голубой купол небес» (44); на Стюре «было нарядное голубое платье … невиданной голубизны платье» (52); «Белоголовый старик … смотрел голубыми выцветшими глазами», у него шея «с голубыми прожилками» (64–65); у искусанного собаками человека «глаза были мутны, голубая бледность проступала даже сквозь загар» (68); «хозяин» с глазами, «налитыми, как плошки, мутной голубой водой» (73);
3. Другие случаи:
- при характеристике свободы: «Где бы одни узники с помощью других узников не охраняли бережно третьих узников – и самих себя – от излишнего, смертельно опасного глотка голубой свободы» (48).
Интерпретация. Как показывают примеры, голубой цвет (цвет свободы, ясного неба) в некоторых случаях употребляется в «положительном» смысле: в значениях чего-то неизведанного, нового, лучшего (голубые рельсы как нечто, уводящее в другой мир), новой жизни (голубоватые в крапинку яйца птиц), праздника, радости (голубое нарядное платье Стюры), свободы. Но господство в повести цветов Зла втягивает в его пространство и голубой цвет, потому и встречаются в произведении фразы, в которых голубой употреблен в одном ряду со словами, семантически ему противоположными: мутная голубизна (голубой – цвет ясного неба), голубые страшные глаза, голубые выцветшие глаза, голубая бледность, смертельно опасный глоток голубой свободы.


Розовый
Лексико-семантическое поле розового составляют слова: розовый, бледно-голубой, розовеющий, розовость, порозоветь. Рассмотрим их употребление в повести.
1. При описании пейзажа, обстановки:
«Длинные ленты рельсов, изгибаясь, сплетаясь, текут мимо, днем иной раз голубые, а вечером – розовые» (13); «розовеющие полоски рельсов» (14); «небо порозовело» (28); «порозовеет небо» (33); «гнезда с продолговатыми, округлыми камушками … бледно-розовыми» (50);
2. При описании портрета, внешнего вида персонажей, их состояний:
«Ставши робко у стенки, он (Руслан – А.А.) разглядывал хозяина и его собеседника – суетливого человечка с розовой вспотевшей лысиной» (19); о «хозяине», злящегося на Руслана: «Розовость медленно отливала с его лица» (23); «розовое лицо хозяина»; «Лица расплывались, дрожали, двоились; среди них он едва различил хозяина – нет, сразу двух хозяев, одинаково улыбавшихся виновато, одинаково розовых, мутноглазых» (25); о простреленной голове Ингуса – «из черной рваной дыры плеснуло горячим, розовым, с белыми осколками» (45); о Джульбарсе во время схватки – «с кровавой пастью, с розовостью в кабаньих глазках» (67); розовые «сосцы матери» Руслана (68).
Интерпретация. Сказанное о голубом цвете целиком применимо и к розовому. Традиционно являясь символом мечты, в повести Г.Н. Владимова розовый цвет используется, с одной стороны, в своих «положительных значениях»: розовые ленты рельсов, розовые яйца птиц, розовые «сосцы» матери, – символизируя таким образом начало Жизни. Но с другой стороны, розовый цвет, используемый при создании картин насилия, смерти, втягивается в пространство всепроникающего Зла.

Синий
Лексико-семантическое поле синего цвета реализовано в словах: синий, синева, синь. Вот основные случаи употребления.
1. При описании пейзажа, обстановки:
«сумрачный, завешенный табачной синевою буфет» (24–25); день «безоблачный, синий» (35); «синие сумерки» (38); «едко-приторно запахло пороховой синью» (39); синие ящики на станции (48); «синее морозное утро» (52); «пронзительная синева» (73).
2. При описании портрета, внешнего вида персонажей:
Руслан увидел у повешенного в лагере «синюю кровь от ногтей» (37).
Интерпретация. О значении синего цвета в повести, в связи с малым количеством употреблений слов соответствующего семантического ряда, судить трудно. Но когда он используется при характеристике выстрела, ногтей убитого, совершенно очевидна его отнесенность к пространству Зла, Смерти.

Зеленый
Пространство лексико-семантического поля зеленого цвета меньше всего по объему. В тексте повести нами отмечено всего шесть употреблений слов с семантикой зеленого цвета, а самих слов и того меньше: зеленый и зелень. Они встречаются при характеристике:
- поезда: «Он может быть зеленый, с косыми решетками на окнах…» (13); «зеленые экспрессы» (14);
- шарфа Потертого: «в сильно потертом пальто и раскиданном по груди зеленом шарфе» (19);
- весеннего леса, растительности: «В лесу она (дорога – А.А.) текла рекою, широко раздвинувшей зеленые берега…» (61); зелень (68).
Интерпретация. Не удивительно, что так мало в повести слов с семантикой зеленого цвета: зеленый цвет традиционно символизирует Жизнь, ее полноту. В повести, где царствует Зло, Смерть, пространство которой отмечено доминированием «злых» цветов белого, черного, красного и желтого, места «живой жизни» нет и, как это ни трагично, ни безысходно, быть не может. Такова, на наш взгляд, центральная идея повести.
Как видно, мастерство писателя Г.Н. Владимова в повести «Верный Руслан» проявилось в том числе и  в очень продуманном использования слов с «цветовой» семантикой, умело поставленных на службу художественной мысли произведения.