Грааль

Но никто так не выживает тебя, как он,
 Из твоей же души со всем твоим барахлом,
 Не ведет к себе в сердце – «Это теперь твой дом.
 Оставайся навеки в нем».
 Но никто никогда не смотрел на тебя вот так,
 Что ладони забыли, как схватываться в кулак,
 А сознание увидело, наконец, что мрак –
 Это просто ресниц взмах.
 Но никто так не обнимает тебя: как брат,
 Как отец, как Учитель, как море и как закат.
 Просыпается римской прохладой пустых веранд,
 Трубадуровских серенад.
 Но никто так не улыбается на тебя,
 Будто ты – познающее сказочный мир дитя,
 Он глядит и смеется, кольцо твое теребя:
 «Боже, как я люблю тебя».
 Но никто не поет твою песню три дня подряд
 Про гулянье котят, не обходит с тобой весь сад
 До тех пор, пока ты не погладишь там всех котят,
 Не споешь им по пять рулад.
 Он открыл тебе, как красив Петербург в пургу.
 Осыпался шиповник в Аничковом саду.
 Мы стояли на палубе в море, и на ветру
 Мои волосы рвались в лицо твоему отцу,
 Мы глушили портвейн из бутылки, по кораблю
 Мы бежали, смеялись и пялились на зарю,
 Мы бросались бы в ноги вот этому ноябрю.
 Я безумно тебя люблю.
 Мы стояли, пока нас венчал университет
 И держал , как венец, над Невой этот первый снег,
 Обещал нас хранить, пока устье священных рек
 Нас не соединит навек.
 И по берегу к пирсу, где высились купола,
 Бог весть взявшиеся откуда, плыла зима,
 И в руке твоей мирно лежала моя рука –
 Вот оно – мое «навсегда».
 Фейерверки гремели и плакали старики,
 Херувимы-тяжелоступы святой страны,
 Мы смотрели на город со сто второй высоты,
 Так задумчивы и юны.
 И играл в темноте все тот же саксофонист
 На пустынной Дворцовой. Казалось, спускался вниз
 Босиком, наступая на шпили, в сиянии риз
 Тот, кто дал нам с тобой спастись.
 В каждый миг, в каждой мысли моей я несу хрусталь
 Нашей чистой любви, ее ледяную сталь,
 Ибо нет ничего сильнее, мой плен, мой рай,
 Ибо она – Грааль.