Глава 2. Об упавшем деревце и родившемся Птенце

Глава 2. Об упавшем деревце и родившемся Птенце

Ваня встал с утра пораньше.
Сразу в сени (как там ларчик?).
«Ларь на месте, слава богу!
Вот бы полетать немного…
Например, слетать на речку…»
Вышел Ваня на крылечко.
«Что за дьявольская сила
С корнем дуб разворотила?
А метла куда пропала?
Эй, маманя, не видала?»
Только мать вскричала грубо:
«Что метла? Смотри, что с дубом!
Он упал нам на ворота,
Вот забота так забота!» —
«Не печалься так, мамаша!
Я ворота вмиг налажу!
Только вот такой метёлки
Не сыскать во всём посёлке!
Выкрали её, поди-ка,
Раз дыра была в калитке.
Побегу спрошу соседей,
Может, кто её приметил».
Побежал уж Ваня было,
Только мать остановила.
По посёлку ходят слухи
(Рассказали ей старухи),
Будто ночью дед Ерёма
Вышел дО ветру из дома,
Глядь: по небу на метле
Пролетели ведьмы две.
Впереди была старушка —
Нос крючком и руки-клюшки,
А за ней — совсем молодка,
В грудь уткнулась подбородком,
По щеке слеза катилась,
Будто в чём-то провинилась.
Не успел Ерёма охнуть,
Да себя по пузу хлопнуть,
Да ругнуться троекратно,
Глядь: летят они обратно.
И причём, твердит старик,
Стало две метлы у них.
«Так что про метлу ни слова! —
Заявила мать сурово. —
Та, вторая, не твоя ли —
Знать того я не желаю!
Ведь у нас дремуч народ —
Сразу заживо сожжёт!» —
«Вот дела… — промолвил Ваня, —
Огорошила, маманя…»
Сел он сникший в огороде,
По земле ногою водит.
«Да, видать, не зря толкуют,
Будто ведьмы существуют.
Как я раньше-то не верил…»
Был он грустен и рассеян,
Но очнулся наконец:
«У меня же есть ларец!
Уж пора ему открыться,
Показать, что в нём хранится.
Утверждает дед Ерёма:
„Против лома нет приёма“,
Только я скажу иначе:
„От кувалды цепи плачут!“»
Тащит Ваня из сарая
Молот кованый играя,
Замахнулся, изловчился,
Стукнул — и замок раскрылся.
«Что же? Ларчик драгоценный
Весь набит обычным сеном?»
Сунул руку и пошарил:
«Здесь лежит какой-то шарик».
Вынул. «О-го-го яичко!
Это что ж была за птичка?»
Глядь: «А это что за шутка?» —
Стала трескаться скорлупка.
Раз-два-три — в руках Ивана
Оказался птенчик странный:
Яркий сине-жёлто-красный,
Остроклювый и глазастый,
Да как уголь раскалённый
Ване он обжёг ладони.
«Уф, горячая ты птица!
Что ж, надену рукавицы.
Ну а ты присядь на стульчик —
Рассмотрю тебя, голубчик.
На фазана не похоже,
На павлина вроде тоже,
Не удод, не попугай —
Вот попробуй угадай!»
Ваня тащит пташку маме:
«Мама, глянь-ка: птенчик славный!
Я нашёл вчера яичко,
Из него родилась птичка».
Мать в бока упёрла руки:
«Снова дьявольские штуки?
Что за птица — не понятно!
В лес неси её обратно!
Вдруг птенец заговорённый
Или ведьмой порождённый?»
Ваня в лес пошёл. А что ж?
Против мамы не попрёшь.
На опушке средь ромашек
Ваня выстроил шалашик,
Дно застлал травой и стружкой.
«Здесь пока живи, пичужка.
Там, глядишь, и мать смирится,
Взять домой тебя решится».
Вдруг с птенца перо упало
Да на солнце засияло.
Ваня взял его тихонько,
Покрутил в руках легонько,
Только сил не рассчитал
И случайно поломал.
«Эх, напасти прям с утра!
То ли дело — день вчера!»
Ваня сдул перо с ладошки:
«Ну-ка, полетай немножко».
И перо как закружилось,
Но на землю не ложилось.
Взглядом пёрышко следя,
Думал Ваня про себя:
«Я б хотел, чтоб так случилось,
Чтобы мать переменилась,
Птичку Божью полюбила
И в избушку к нам пустила».
Тут перо земли коснулось —
Горсткой пепла обернулось.
Лишь увидел это Ваня,
Глядь: бежит его маманя.
Снявши с головы платочек,
Машет им: «Постой, сыночек!
Это я погорячилась,
Но уже переменилась.
Жалко Божию пичужку,
Пусть живёт у нас в избушке!»
Ваня хоть и удивился,
Но тотчас развеселился:
«Вот бы сразу так, мамаша!
Ну, пойдём. Готова ль каша?»
И, схвативши мать в охапку,
А птенца засунув в шапку,
Зашагал Иван в избушку.
А за ним дымилась стружка...