Под плитой

Сбежать куда-нибудь в подполье, в погреб, в подземелье, в подвал -- короче, туда, где редко бывают люди, где возможно долго оставаться одному. Но каждое "долго" хоть и не сразу, но кончается, значит должен существовать способ при котором никого, кроме меня никогда не будет и не может быть в принципе. Надо уйти не просто в подполье -- надо уйти ещё глубже: под землю, обеспечив себе полную изоляцию ОТ ВСЕГО. Именно, там в подвале надо устроить нечто вроде собственного погребения, в котором я мог бы находиться бесконечное количество времени, никем не беспокоимый. Поэтому, дабы навсегда остаться в подвале, необходимо нанять пофигиствующих помощников, которые подняли бы тяжёлую железобетонную плиту и установили бы её таким образом, чтоб я в одиночку, самостоятельно смог бы опустить эту плиту на специально подготовленное место, то есть она зависла бы под углом 45 градусов на крепкой, надёжной подпорке над не слишком глубокой ямой, выкопанной мной точно по своему росту. Потом, улёгшись в этом специальном углублении, я выбиваю подпорку, плита падает и полностью накрывает меня. Как следствие, сам я никогда не буду в силах поднять её и освободиться, тем более, пребывая в неизменном горизонтальном положении в полускованной позе, не имея фактически никакой свободы телодвижения. Зато сколько появится свободы в движении мысли: никто и никогда не прервёт потока моего мыслеистечения, здесь вероятна полная, абсолютная свобода. И никому не придёт в голову искать меня под серым, таким банальным бетоном: надо мной станут ходить ничего не подозревающие граждане, практически, по мне будут топтаться, как по земному праху, но пыльной плиты они не догадаются поднять: то, что привычно, не может содержать необычного. Правда, существует одна небольшая проблема: археологи. Возможно, есть опасность, что через какие-нибудь 1000 лет им взбредёт в мозги раскопать это место, и они, бессовестные гробокопатели, которых не пугает ни проклятие пирамид, ни стандартная вероятность подхватить какую-нибудь инфекцию, вскроют моё захоронение и потревожат неприкосновенность моей могилы, но тогда я встану, в гневе плюну им в глаза, наору на них, как на страшных преступников и отправлюсь искать возможность нового самозахоронения.