Шел пятый год

       Шел пятый год моей НИКчемной власти -
       За это время многих смог премировать -
       Кому отставку дал, кого возвел в ранг высшей масти,
       Кому успел коленом и под зад поддать.
      
       Но годы шли - мне становилось только лучше,
       Я возводил сады и примирял врагов,
       Кто не согласен был - того я тут же...
       Да и кто "за" - не избежал оков.
      
       И в этой высшей канители,
       Когда услада пульсом бьет в висок,
       Мне вспоминались белые метели
       Цветущих абрикосов, город Таганрог.
      
       Готов я променять рассветы и седины
       На чувство то, что до сих пор живет,
       Когда мальчишкой я вживую лицезрел картины
       Как рифмой пасся на лужайке скот.
      
       И молоко правдоподобной белою каймою,
       Мне рисовало белочудные усы,
       И плакал я от счастья, что не скрою,
       Смеялся от души, доколе не вмешалась ты.
      
       Пришла грозой ты в мир мой столь беспечный,
       В след за тобой, как тучи, - сонмы воронья,
       И заслонила мне плащем весь небосвод мой млечный.
       И я не понял, что случилось, точно не узнал себя.
      
       Все сразу разделилось - стало "до" и "после",
       Природа превратилась в фальш и кутерьму,
       Надежды утопали в болтовне и, вообщем,
       Весь этот мрак напоминал изощренную игру.
      
       Я резко постарел и стал ворчливым,
       Я проржавел всей глубиной души,
       И всякий раз, когда звала меня ты "милым",
       Хотелось крикнуть мне: - Уж лучше задуши!
      
       Травил ее я самым невозможным,
       Я нанимал убийц, но был разоблачен,
       Я поплатился, что был столь неосторожным, -
       На жизнь прекрасную теперь я обречен.