Королю

Напейся воздухом.
И встань над белым озером.
И смотри до забвения - своё откровение.
Где всё было, и когда? Крепки духом,
Иногда, я достаю душой до дна и залпом,
В искушении, я не разделю терпения,
Что так ждало меня, той ночью лунною,
Где были я и звёзды, россыпью, как битое стекло с углём,
Всё мертвою долиной стелится, коль я не настою на том,
Чтоб были мы вдвоём, моя безумная, и скатится тот час на дно,
Всё то, что воздвигал давно, фундаментом из боли
И сонных грёз, в них я являлся ежедневно.
Твоя инсомния не боле, чем обман,
Самой себя, меня и дикой правды,
Что внутрь режет жалящим клинком и верой
В искренность, что не дала тебе природа,
Обделена, как мне не ведомо тепло,
Любовь твоя, что не могла согреть меня свечой,
Так быстро тлеющей в холодной оболочке.

Как можно так оклеветать все честные порывы?
Я оступилась лишь единожды и не заслуживаю ссоры,
Не только наказания, но и этого презрительного взгляда.
И этой свиты, бегающей за тобой голодной сворой,
Средь их голодных глаз - непонимание, они на привязи, так близко к срыву...
И каждый бы безропотно налил мне в кубок яда,
Лишь жест им твой - приказ, запрет, награда.
Мне чужда ложь, все обвинения не уместны,
Ах, если б каждый друг твой соизволил знать, как часто врёшь ни к месту,
Я бы могла всё это интервалами сложить, часами отмерять. Ты сам считаешь это честным?
И да, прости, что назвала друзей - друзьями, ты их сим чином не обременял,
Они знакомые, не лучшее названием для тех, кто защищая, телами прикрывал.
Как можно требовать всё это от меня, раз сам не можешь дать и доли пламени огня, что каждый день дарю я?
Как не смыкает челюсть, когда стоишь, выкашливаешь мне с надрывом фразы о том, как холодна.
Я же всегда твоя и отдана тебе была, не чтобы слушать лживые слова, взаимность встретить рада
Что мне однако, идёт в противоречие, ведь отношения - не лучшая стезя, тем паче для меня
И плоть моя не для растраты вожделения. И даже не на первый взгляд трудна, я полностью открыта,
Как ревность слепит всем глаза, особенно тебе, она нелепа и тупа.
И в примитивность склонит мудреца, и воина погубит в битве.
Но столь опасна ревность для тебя, ведь чувство, взятое лишь с потолка, не подобающе для стати короля и не к лицу владыке.