однажды

она входит без спроса, безумная тьма,
перед нею сквознячная крыса
привстаёт, по подолу взбегает в карман,
а ты думаешь: надо же, снится

где по старым обоям рукой проведёт,
где кота против шерсти погладит,
и слетаются мошки на тёмный костёр
беспокойного мягкого платья

приподнимет безвольное веко твоё
да в груди безнадёжно пошарит -
что-то всё же в тебе ей уйти не даёт -
неужели мой радужный шарик?

он привязан к тебе, он тобой напоён,
в нём игла твоей жизненной силы -
вот же он - расплываются руки её
неожиданно и некрасиво

вот сквознячная крыса затихла в углу,
вот рассветная роза потухла...
ты найдёшь на полу золотую иглу
и безрукую жалкую куклу

(необязательное продолжение страшной сказки на ночь)

ты поднимешь её, пожалеешь её,
на груди убаюкаешь будто,
отведёшь, уберёшь от неё остриё,
наречёшь её донна Цикута

а в пустых рукавах только холод и страх,
а в глазах только голод и жажда,
утолимые разве что в сонных мирах
ненадолго - тобою - однажды

ты накормишь её и напоишь её,
и приделаешь нежные руки,
и наполнишь зрачка нежилой водоём
тенью бабочки, шёпотом щуки

и расчешешь её, поседевшую тьму,
и закружишь в безудержном танце...
может статься, игрушку твою отниму,
да, бескровная, но ампутация,

может статься, оставлю, как есть - предала,
уходя, оглянуться забуду.
переломится - ах! - золотая игла
в тонких пальчиках донны Цикуты