*
Мае Рыжковой
http://www.stihi.ru/2013/01/25/9114
Всё жемчуга, мантильи, святки,
Вразбег, внавал и невпопад,
Поутру снег такой уж гладкий,
Но вот и сани пролетят
Одни, другие, бубенцами
И хохотом начнётся день,
И детвора вслед за санями,
Валяться ей в снегу не лень.
И мы с тобою, два поэта,
Пройдём сквозь переливы света
И жемчугов - в снегах, во льдах,
Нам примерещится карета,
И кони, в сбрую разодеты,
Громадной вьюжной шали взмах…
10-06-2014
Всё жемчуга, мантильи, святки...
© Copyright: Агата Кристи Ак, 2014
Свидетельство о публикации №114061001285
Свидетельство о публикации №114061001285
Рецензии
Милая Агата, ведомый извилистыми дорожками Вашей фантазии, я побродил по ареалу обитания таинственного поэзоящера с именем Серебряный Век. Время, конечно, не самое лучшее, поздняя московская осень с дождями, плавно переходящая в гнилую петербургскую зиму. Отопительный сезон так и не начался, по переулкам бредёт чахотка, шаркая ногами и опираясь на палочку Коха. В холодной кафешке за столом крутит в руках хрусталь и нервно кутается в упругие шелка дама, дышащая кокаином, духами и туманами. А по Невскому идёт кто-то в белом венчике из роз, с шелудивым псом на поводке. Шумит камыш...
Но мне понравилось!
:-)) Вам кланяюсь...
Будем!
Вик Лови Тор 10.06.2014 20:27 • Заявить о нарушении
Но мне понравилось!
:-)) Вам кланяюсь...
Будем!
Вик Лови Тор 10.06.2014 20:27 • Заявить о нарушении
Мощнейшие эмоции прямым проводом передаются от этой поэзии. Я в школе заряжалась даже буквально так, как сотовый телефон заряжается от розетки.
Охватила голову и стою,
- Чтó людские козни! -
Охватила голову и пою
На заре на поздней.
Ах, неистовая меня волна
Подняла на гребень!
Я тебя пою, что у нас - одна,
Как луна на небе!
Что, на сердце вороном налетев,
В облака вонзилась.
— Горбоносую - чей смертелен гнев
И смертельна - милость.
Что и над червонным моим Кремлем
Свою ночь простерла,
Что певучей негою,- как ремнем,
Мне стянула горло.
Ах, я счастлива! Никогда заря
Не сгорала - чище.
Ах, я счастлива, что, тебя даря,
Удаляюсь - нищей,
Что тебя, чей голос - о глубь, о мгла! -
Мне дыханье сузил,
Я впервые именем назвала
Царскосельской Музы.
Цветаева Одна из любимых моих вещей была.
Тоже, дыша духами и туманами, это уж поздний Блок, ему тогда было очень плохо, уж я не знаю, от климата, а может быть, что-то такое носилось в воздухе, страшные какие-нибудь о всей стране близящиеся события:
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Ал.Блок
А, вот, ранний Блок писал:
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной - в улетающий день.
Раздышались цветы - и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Задыхалась тоска, занималась душа,
Распахнул я окно, трепеща и дрожа.
И не помню - откуда дохнула в лицо,
Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.
Ал.Блок
Ну, конечно, и тогда уже была сильнейшая экзальтированность, какое-то страшно чуткое восприятие...
Я их хранил в приделе Иоанна,
Недвижный страж, — хранил огонь лампад.
И вот — Она, и к Ней — моя Осанна -
Венец трудов — превыше всех наград.
Я скрыл лицо, и проходили годы.
Я пребывал в Служеньи много лет,
И вот зажглись лучом вечерним своды,
Она дала мне Царственный Ответ.
Я здесь один хранил и теплил свечи.
Один — пророк — дрожал в дыму кадил.
И в Оный День — один участник Встречи
Я этих Встреч ни с кем не разделил.
Ал.Блок
каких-то бредовых состояний; у меня тоже так было; конечно, ничего такого уж хорошего в таких состояниях, и, пожалуй, именно так, как ты описываешь. Нет настоящей красоты, и гораздо больше кошмара. Но в этом кошмаре - то, что от первоначальной, нереально прекрасной красоты осталось; или обещание, в этом кошмаре, того, что могло бы состояться. И вот это, несостоявшееся ли, или погибшее - это что-то совершенно уникальное, такого никогда нигде больше нет и не может быть, и только и осталось это, частично, в том кошмаре, в который оно преобразилось.
Ты, чьи сны еще непробудны,
Чьи движенья еще тихи,
В переулок сходи Трехпрудный,
Если любишь мои стихи.
О, как солнечно и как звездно
Начат жизненный первый том,
Умоляю-пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь еще не срублен
И не продан еще наш дом.
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.
Марина Цветаева
*
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.
Марина Цветаева
*
*
Поздний ответ
М. Цветаевой
Белорученька моя, чернокнижница…
МЦ
Невидимка, двойник, пересмешник,
Что ты прячешься в черных кустах,
То забьешься в дырявый скворечник,
То мелькнешь на погибших крестах,
То кричишь из Маринкиной башни:
"Я сегодня вернулась домой.
Полюбуйтесь, родимые пашни,
Что за это случилось со мной.
Поглотила любимых пучина,
И разрушен родительский дом".
Мы с тобою сегодня, Марина,
По столице полночной идем,
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет,
А вокруг погребальные звоны,
Да московские дикие стоны
Вьюги, наш заметающей след.
16 марта 1940. Фонтанный Дом.
Анна Ахматова
Агата Кристи Ак 12.06.2014 23:52 Заявить о нарушении
Охватила голову и стою,
- Чтó людские козни! -
Охватила голову и пою
На заре на поздней.
Ах, неистовая меня волна
Подняла на гребень!
Я тебя пою, что у нас - одна,
Как луна на небе!
Что, на сердце вороном налетев,
В облака вонзилась.
— Горбоносую - чей смертелен гнев
И смертельна - милость.
Что и над червонным моим Кремлем
Свою ночь простерла,
Что певучей негою,- как ремнем,
Мне стянула горло.
Ах, я счастлива! Никогда заря
Не сгорала - чище.
Ах, я счастлива, что, тебя даря,
Удаляюсь - нищей,
Что тебя, чей голос - о глубь, о мгла! -
Мне дыханье сузил,
Я впервые именем назвала
Царскосельской Музы.
Цветаева Одна из любимых моих вещей была.
Тоже, дыша духами и туманами, это уж поздний Блок, ему тогда было очень плохо, уж я не знаю, от климата, а может быть, что-то такое носилось в воздухе, страшные какие-нибудь о всей стране близящиеся события:
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, забывших радость свою.
Так пел ее голос, летящий в купол,
И луч сиял на белом плече,
И каждый из мрака смотрел и слушал,
Как белое платье пело в луче.
И всем казалось, что радость будет,
Что в тихой заводи все корабли,
Что на чужбине усталые люди
Светлую жизнь себе обрели.
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у Царских Врат,
Причастный Тайнам,- плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Ал.Блок
А, вот, ранний Блок писал:
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной - в улетающий день.
Раздышались цветы - и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Задыхалась тоска, занималась душа,
Распахнул я окно, трепеща и дрожа.
И не помню - откуда дохнула в лицо,
Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.
Ал.Блок
Ну, конечно, и тогда уже была сильнейшая экзальтированность, какое-то страшно чуткое восприятие...
Я их хранил в приделе Иоанна,
Недвижный страж, — хранил огонь лампад.
И вот — Она, и к Ней — моя Осанна -
Венец трудов — превыше всех наград.
Я скрыл лицо, и проходили годы.
Я пребывал в Служеньи много лет,
И вот зажглись лучом вечерним своды,
Она дала мне Царственный Ответ.
Я здесь один хранил и теплил свечи.
Один — пророк — дрожал в дыму кадил.
И в Оный День — один участник Встречи
Я этих Встреч ни с кем не разделил.
Ал.Блок
каких-то бредовых состояний; у меня тоже так было; конечно, ничего такого уж хорошего в таких состояниях, и, пожалуй, именно так, как ты описываешь. Нет настоящей красоты, и гораздо больше кошмара. Но в этом кошмаре - то, что от первоначальной, нереально прекрасной красоты осталось; или обещание, в этом кошмаре, того, что могло бы состояться. И вот это, несостоявшееся ли, или погибшее - это что-то совершенно уникальное, такого никогда нигде больше нет и не может быть, и только и осталось это, частично, в том кошмаре, в который оно преобразилось.
Ты, чьи сны еще непробудны,
Чьи движенья еще тихи,
В переулок сходи Трехпрудный,
Если любишь мои стихи.
О, как солнечно и как звездно
Начат жизненный первый том,
Умоляю-пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Будет скоро тот мир погублен,
Погляди на него тайком,
Пока тополь еще не срублен
И не продан еще наш дом.
Этот тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Этот мир невозвратно-чудный
Ты застанешь еще, спеши!
В переулок сходи Трехпрудный,
В эту душу моей души.
Марина Цветаева
*
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверзтую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось.
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
И будет жизнь с ее насущным хлебом,
С забывчивостью дня.
И будет все - как будто бы под небом
И не было меня!
Изменчивой, как дети, в каждой мине,
И так недолго злой,
Любившей час, когда дрова в камине
Становятся золой.
Виолончель, и кавалькады в чаще,
И колокол в селе...
- Меня, такой живой и настоящей
На ласковой земле!
К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!-
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.
Марина Цветаева
*
*
Поздний ответ
М. Цветаевой
Белорученька моя, чернокнижница…
МЦ
Невидимка, двойник, пересмешник,
Что ты прячешься в черных кустах,
То забьешься в дырявый скворечник,
То мелькнешь на погибших крестах,
То кричишь из Маринкиной башни:
"Я сегодня вернулась домой.
Полюбуйтесь, родимые пашни,
Что за это случилось со мной.
Поглотила любимых пучина,
И разрушен родительский дом".
Мы с тобою сегодня, Марина,
По столице полночной идем,
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет,
А вокруг погребальные звоны,
Да московские дикие стоны
Вьюги, наш заметающей след.
16 марта 1940. Фонтанный Дом.
Анна Ахматова
Агата Кристи Ак 12.06.2014 23:52 Заявить о нарушении