Последняя ночь циркачки

            Белая лошадь в белом тумане
            Ходит по кругу – не ускакать.
            Узел удавки туго затянут
            На ржавом рельсе вместо колка.

            Вот и пружинно правь свое тело -
            Был бы за вдохом выдох глубок.
            Дальше? А дальше – праздное дело:
            От иноходи – сразу в галоп.

            Или, знай, хрумкай сочную зелень
            В поле приречном, взятом в кольцо, -
            Там, где упали в травы и землю
            Белые росы с лунной пыльцой.

            Только все это разве сравнится
            С тем, что бросало в пот и азарт -
            Поле манежа, в полутьме лица,
            Свет от  софитов, бьющий в глаза.

            Ей бы, артистке, – снова по кругу,
            Пусть даже скуден на день паек,
            Мчать в белой пене пока на подпруге
            Вниз головою виснет седок.

            Спился наездник. Мир сей покинул.
            Цирк обезлюдел – пошел с молотка.
            Новый хозяин – дока в конине –
            Вымя потрогал, испив молока.

            Сердце стучало: быть снова горю,
            Слишком уж ловко слала рука,
            Вместе с арканом прямо к фургону
            Сына кровинку – конька стригунка.

            Да и ее-то, ни мало ни много,
            Ждет ненароком – память свежа –
            Тот же удел и все та же дорога –
            К запахам бойни, к жалу ножа.

            Но не дождутся блюда к гарниру
            Путь уже выбран – шанс такой дан.
            Выдох, разбег и полет над обрывом.
            Красная пена. Красный туман.