Май

Я сплю в твоей майке,стараюсь хоть капельку ближе быть к тебе, пытаюсь всем тебе угодить, пытаюсь не уходить и уговорить тебя вновь меня полюбить.
Что за бред?
Я повесила бы твой портрет вместо обоев, а покамест твой образ - лучше, чем ничего - в воображении моем сжигает мосты и топчет моих тараканов. Эй, пан, перестань! Я играю на картах таро и карте мира: куда тебя занесет и не остыл ли?
Остыл. Остудило.
Давно остудило? А было ли это все правдой? Оказались бравадой все обещанья в тиши. Но мои чувства, они как отсюда до Ленинграда, как отсюда до неба, и... Ты меня закружил. Как май месяц, как на колесиках креслице, как стих Бродского непонятностями кишит. Все это, раня внутренний мир поэта, отдается стенаниями души в ушах, в сознании, на руках и шее. Лучше бы я рассыпалась прахом, нежели ненавидеть тебя невзаправду и жечь самое себя; прижигать сигаретами сердце и память, не пытаясь что-либо исправить; бессовестно давить на чью-то жалость; терзать мозг, чтобы от него ничего не осталось.
Я опустошена, выжата "апельсином" и томлюсь в стакане -выпейте меня до дна и я в вас влюблюсь, вы засядете в мире моем манией, будете бескрайним, глубочайшим моим океаном.
Я хочу на берега Окинавы, я хочу смотреть на солнечную дорожку, отражающуюся в воде. Но вместо этого, мое "я" приведет меня к беде и оставит умирать на песке, подгоревшую на полуденном пекле.
Я стараюсь не поддаться тоске и не падать духом, хоть весь мой мир разлетается тополиным пухом по России. Убей меня красиво: сбрось с сотого этажа на машину; утопи в речной пучине... Но не отдавай другому мужчине.
Я прошу, не отдавай меня другому мужчине! Я буду писать с тебя стихи и картины, напишу книгу о твоем понимании мира, буду молиться за тебя, мой милый.
Я готова не сомневаться в непорочности того пустого одиночества, что оставляешь ты улыбкою в моей давно убитой памяти; ты оставляешь запах Шипки мне, тем самым проводя фаталити судьбе, всем планам... Да и вечности. Той самой вечности, что ввечеру меня к кресту прибить гвоздем всегда горазда, а я стою, не поведя, уверена - все не напрасно.
Да, верую - все не напрасно. И неспроста свела когда-то нас сама судьба; не просто так кричала я; в слезах молилась я; любя тебе желала счастья и, чтоб стать частицей той любви, я уверяла всех подруг что ты - лишь мой хороший друг. Сама поверить не могла - сердце окутывала мгла - и вместе с болью и обидой я отдала душу Аиду; я так забыла боль разлуки и тяготы нашей "любви".
Теперь все стало по-другому, теперь "любовь" - не просто слово, я чувствую ее, издалека. И постуть пусть и не легка, но помыслы легки.
И я, пока пишу стихи; пока бумага вместо бога - будет легка моя дорога; да будет мужественным путь..
Ты, "неродной", не обессуть. То не любовь была совсем. Мы забрались в кучу проблем, засели там, как в сорок первом.. и поняли: ты - тварь, я - стерва.