Тевтобургская долина

Пролог.

Когда-то две тысячи вёсен назад
Две вещи решали судьбу всего мира:
Могучий и строгий властителя взгляд
И взгляду послушный кулак властелина.
Тот взгляд, замечавший лукавство и лесть,
До новых земель был особенно падок.
Достоинство Рима и римская честь
В те земле несли и закон, и порядок.
Но светоч порой натыкался на мрак,
Тогда уже действовал страшный кулак…
Египет, Далмация, север Испании,
Альпийский ландшафт и луга милой Галлии –
Владыкой всего император предстал.
Теперь его взгляд на Германию пал…

I

Враги побеждёны один за одним
Меж древних лесов и родимых болот.
Триумф предвкушая, всё ждёт старый Рим,
Когда будет сломлен последний оплот.
Германия… пала под гнётом врагов…
Поля и долины пред взором лежат.
О да, это был самый славный поход
Начальников мудрых и смелых солдат!
Хавки, бруктеры, херуски, семноны,
Марсы, фризы, маркоманы, тевтоны –
Все позабыли о братстве копья,
Спеша записаться к Риму в друзья,
Мигом забыли что значит Свобода.
Сражались лишь свевы вождя Маробода…

К девятому году одни лишь они
Искру мятежа раздували в пожар.
Германским наместником стал в эти дни
Решением Августа Квинтилий Вар.
Талантливый воин, политик бывалый,
Притом дипломатом хорошим прослыл.
Он в тридцать снискал себе консула славу,
А в сорок наместником в Сирии был.
У Вара был странный талант выявлять
Мятеж. И мятеж был талант подавлять…
Толпа ли крестьян или грозные воины –
Всегда побеждал и всегда малой кровью.
Такие таланты нужны, и особо
В пропитанной бунтом провинции новой…
 
Спокойно в Германии Вар править стал.
Покой, тишина ослепляли совсем.
Забыть о волненьях ему помогал
Один из тогдашних германских вождей.
Арминий, херусков младой голова,
Был истинный римлянин всею душой.
С рожденья его и дела, и слова
Служили надежно империи той.
Ещё в двадцать пять, пока не был вождём,
На землях Армении бился с врагом.
Расчётливый ум и безумная сила
Возвысили варвара до гражданина.
Арминию полностью Вар доверял,
С ним вместе охотился и пировал.

Средь августа ко двору Вара пришёл
С доносом на зятя Арминия тесть.
На сторону свевов он-де перешёл
И втайне готовит кровавую месть.
«Он мстит за вторжения римлян года,
Он войско сбирает и точит клинки…»
Но опытный Вар знает, что никогда
Не можно поверить доносам таким.
«Быть может другие, Арминий же нет!»
Таков был доносчику строгий ответ.
Херусков вождя восстановлена честь,
Уходит ни с чем со двора глупый тесть.
Но именно тот, кто внушает покой,
Был выбран в убийцы зловещей судьбой…

II

К началу осенних дождей и морозов
Три легиона выходят в поход.
Со слугами, семьями, массой обозов
К зимним квартирам дорога их ждёт.
Их там ожидают тепло и уют
Вдали от завесы унылых дождей,
Но вести дурные в пути застают –
Посмел взбунтоваться один из вождей.
И к Вару тотчас же гонец прилетает:
Арминий маршрут изменить предлагает,
Пройти легионам дорогой лесной,
И, встретив врага, завязать страшный бой…
К тому же херуски друзей проведут…
И вот к Тевтобургу солдаты идут….

***

Всю ночь готовилась природа
К кровавой битве у холма.
Всю ночь лихая непогода
Служила рьяно силам зла.
То жутким, сильным ураганом,
Сметавшим всё с пути  долой,
То хитрым, вкрадчивым туманом,
То злою, бешеной грозой,
То тишью странной и свирепой,
То ледяным дыханьем ветра,
То взбеленясь, то присмирев,
Носясь меж вековых дерев,
Уничтожая всё вокруг,
Природа кляла Тевтобург.

Всю ночь готовилась природа.
И подчиняясь ей одной,
Восстали спящие болота
В угрюмой чаще вековой.
И тевтобургская дорога
С рычаньем превратилась в сель.
То здесь, то там среди потока
Лежала сломленная ель.
И ураган, дитя небес,
Сдирал, смеясь, верхи с древес
И, хохоча, их разносил
Туда, куда хватало сил.
А надо всем жила гроза,
Какой не видели глаза…

Чтоб описать – сравнений нету,
Чтоб рассказать – не хватит слов,
Темнее мрака, ярче света,
Кошмарней самых страшных снов.
И молнии, подобно стрелам,
Мелькали быстро меж ветвей,
И дождь лил так осиротело,
Как слезы сотен матерей,
И гром пугающей стеной
Похож на барабанный бой,
И тучи, словно сотни воинов –
В ней было всё подобно бойне,
Что вскоре будет у холма…
Всю ночь сбирались силы зла…

III

Дорога по дну Тевтобургской долины –
Тяжёлый и сложный для воинов маршрут –
По кочкам, ухабам, оврагам, низинам
Неровной толпою солдаты идут.
Налево – гора, овеваемая ветром,
Направо – простор из воды и коряг,
А меж – растянувшийся на километры,
Грозой изнуренный, огромный отряд.
От топких болот до высоких дубов
Тропа, шириною в полсотни шагов.
Средь воинов детишки и жёны толпой…
Откуда такой безмятежный покой?
Ни стройных колонн, ни банальной разведки.
Как славна дорога – лишь лужи, да ветки.

Как славно идти, ни о чем не томясь,
Идти под надежной защитой друзей…
О Вар! Ты же можешь здесь всё потерять!
И славу, и жизнь среди мрачных ветвей!
Одумайся, враг уже недалеко,
Готовится он вероломно напасть.
Одумайся, Вар, неужели легко
На гибель солдат в этот час обрекать?
Построй из людей боевые ряды…
Но нет, не дано избежать им беды!..
Как гром среди дня, ужасающий свист –
То стрелы, как птицы на плоть понеслись.
Как птицы, мечтают они разорвать,
Разбить, уничтожить враждебную рать…

В мгновенье десятки горящих шаров
Пробились сквозь редкий, чуть сомкнутый строй.
Германцы коварством своих топоров
Затеяли страшный, чудовищный бой.
Запомнится сеча надолго в веках.
Звучать будут, словно проклятье иль дар,
Хоть тысячи лет позади, на устах
Два имени славных: Арминий и Вар…
А нынче один на другого ведёт
Отчаянный, сильный и смелый народ.
Несётся камней, стрел и дротиков рой,
Врагам не давая сомкнуть плотный строй,
Идёт за атакой другая атака –
Сейчас это бойня уже, а не драка…

***

Ты сломлен, распят, опозорен, разбит.
Всё стало в мгновение суетным бредом,
Одна только мысль болью вечной гудит,
Одна только подлая мысль – ты был предан…
Ты с ним пировал, беззаботно шутя,
За ним на охоту бросался ты следом,
Весь мир в этот миг помутнел для тебя,
Оставив одну только мысль – ты был предан…
За глупость накажут убийством иль пленом,
Но прочих мучительней мысль – ты был предан…
Весь ужас той правды тобою изведан:
Как прост и как сложен сей факт – ты был предан…
Живым кипятком кровь несётся по венам.
Вся злоба, вся желчь в этой мысли – ты предан…

Но прочь гони, римлянин, гордость свою,
Не время сейчас на тоску и на стоны,
Еще не пришло пораженье в бою!
Еще не погибли орлы легионов!
Рассыпаны, смешаны в страхе одни,
Но вот голос Вара их вместе сбирает,
Велит он собрать брёвна, колья и пни,
Средь битвы свой лагерь они воздвигают!
Но кто и когда строил в гуще сражений?
У римлян начальник глупец… или гений!
И вот легионы сомкнули свой строй,
И бойня простая сменилась на бой.
Теперь их пустыми руками не взять,
Ведь римские воины умеют стоять…

***

Всё утро будто вьются воины
В полымя прямо из огня.
Крепитесь, братья, эта бойня
Продлится до заката дня.
Лишь ночью, битвой изнурёны,
Бегут в леса херуски прочь.
Воздвигнут лагерь укреплённый –
Спокойна и для римлян ночь.
Бессонна лишь она для Вара:
«Сегодня столько славных пало,
А дальше что? Идти назад,
Пройдя опять сквозь кровь и ад?!
Такому риску подвергать?
Нет, мы не станем отступать!»

С рассветом крепким римским строем
К концу долины вновь идут,
Теперь готовы и спокойны,
Врага они повсюду ждут.
Их цель ясна – пройти дорогу,
Что принесла лишь кровь и смерть,
Дойти до близких римских фортов,
И там начать готовить месть.
За каждого из тысяч воинов
Отмстить германцев подлой кровью.
Так в том отряде думал каждый,
Но бог войны другого жаждал…
В конце долины римлян ждал
Широкий трёхметровый вал…

О да! Учился он у римлян,
Стараясь мудрость всю постичь,
Знал, как врага позвать на битву,
Знал, как из воинов сделать дичь.
О легионах слишком много
Арминий в этом мире знал,
Он знал, что преградит дорогу,
Построив крепкий, прочный вал.
Вал был готов, толпой проворной
К херускам шли чужие воины.
В миг, услыхав о том сраженье,
Пришли все племена в движенье.
Стремился каждый к битве той,
И подкрепленья шли рекой.

IV

Вот легионы подоспели…
Как удивленье описать?
Они смутились, оробели
При виде вала. Штурмовать
Приказ был дан, и сотни воинов,
Забыв о страхе до поры,
Вязали лестницы и брёвна
Готовились бросать во рвы.
Вар всем командовал умело,
Где словом подсобит, где делом,
Умел уверенность вселить,
Умел он и раздумья скрыть.
В душе он ясно понимал:
Одна надежда есть – взять вал…

Вар понимал, что если сразу
Взять укрепленье не удастся,
То пропадёт былой запал,
Отступит войско, сникнет, сдастся.
Но может человек любой,
Кем бы он ни был, ошибиться,
И вот под труб призывный вой
Три легиона вышли биться!
Засыпан ров, за ним другой,
Не видя стрел и копий рой,
Не слыша битвы от усталости,
Не жаждя состраданья, жалости,
Забывши обо всём на свете,
Три легиона шли к победе.

Ни шанса римлян на победу,
Ни шанса выстоять херускам!
И солнце, и луна, и небо –
Всё в мире стало слишком тусклым
В сравненьи с доблестью и силой,
Великим мужеством врага,
Себя ударом каждым крыли
Нетленной славой на века!
Тот день последним стал для многих.
С небес любуйтесь битвой, боги!
Достойно зрелище небес,
Стал центром мира хмурый лес.
Сошлись вместе мужество, смелость и слава,
Упорство и честь у обычного вала…

И в этой рубке невозможной,
Казалось, смерть побеждена…
Щиты трещали, выли ножны,
Всех  воинов вдруг накрыла мгла,
Но в мгле лишь продолжалась сеча,
Кровь в жилах злилась как прибой,
Казалось, длиться будет вечно
Безумный, безрассудный бой,
Ведь каждый из последних сил
Крушил, терзал, колол, рубил,
Но смерть хитрее оказалась,
В лесу она одна осталась,
Забрав все души с мёртвых тел,
Вернулась чинно в свой удел…

Всё больше германцев, напор их силён,
И Вар понимает, что дело погибло.
Он сброшен с стены, в ранах весь, окружён.
Всем ясен исход грандиозной сей битвы!
Орлы легионов во вражьих руках,
Погибла надежда – пора отступать!
Кто выбрал идти по дороге назад,
Кто бросился в лес от врага убегать,
Немногие выбрали тягость оков,
Надеясь на совесть германцев-врагов,
Стараясь семью от убийства спасти.
Для Вара лишь нету иного пути,
Как с жизнью проститься средь битвы ужасной.
Пасть храброю смертью и смертью напрасной…

Но тех, кто остался в германском плену,
Ждала незавидная участь, увы,
Повешен был кто-то на крепком дубу,
А кто-то живьём брошен прямо во рвы,
А кто-то лишился ушей или глаз –
Германские воины пощады не знали,
И в жертву богам в этот проклятый час
В кошмарных мученьях мужи умирали…
При виде тех пыток, при виде тех зверств
(Отмечу ту истинно высшую честь,
Что с Римом всегда – средь тревог и веселий),
Один из солдат, его звали Кальд Целий,
Сковавшую цепь его в руки схватил
И, череп пробив, славный дух испустил…

Вот смелый поступок, пример подражанья
Для храбрых и гордых, как Целий, людей.
Надолго запомнят деревья рыданья
Истерзанных воинов, их жён и детей.
А варвары, враз обезумев от крови,
Разграбив обоз, перешли на погибших.
Голодной и алчной трусливой толпою
Срывали оружие с тел неостывших.
Вот кто вы – голодные жалкие воры.
Недавно стояли под тенью знамён вы,
А ныне, о чести совсем позабыв,
Грызётесь друг с другом за вещи других,
Сечете нещадно тела мертвецов –
Конец сей ужаснее многих концов…

Арминий приказывал Вара найти
Хоть весь тёмный лес предстоит обыскать.
Велел тело Вара к шатру принести,
А голову свевов вождю отослать.
Надеялся хитрый Арминий создать
Союз нерушимый германских племён,
Надеялся к дружбе склонить свевов знать
Подарком достойным – убитым врагом.
Примчались гонцы. Удивленный народ
Собрался в смятенье. Седой Маробод,
Подарок окинув задумчивым взором,
Решился, назвал эту битву позором,
Из грязи останки он Вара поднял,
И с высшим почётом их в Рим отослал.

V

Да, римляне! Столь поражений великих
Давно уж не знала империя ваша.
Узнал император. Обыденно тихий,
Предстал вдруг во гневе, опасен и страшен,
Не мог он представить, что три легиона
Разбиты германцев разбойной толпой.
Убиты солдаты, их дети и жены,
А тот, кто затеял ужасный сей бой,
Свободен. Не прячется будто бы зверь…
Надрывный, безумный от многих потерь
Прорвался лишь крик сквозь печальные стоны:
«Квинтилий! Верни мне мои легионы!»
Но как  ни старайся, не сможешь забыть –
Вар умер с позором – тебе же с ним жить!

***

Ещё семилетье в бегах и сраженьях,
Спасаясь от римлян, Арминий провёл.
Семь лет от величия до унижения –
Тебя твой же собственный подвиг подвёл!
Давно уж орлов легионных спасли,
Друзей, с кем ты бился, давно нет на свете,
Но ты, собирая людей по пути,
Всё бьешься, мечтая о малой победе,
О тени той битвы, что семь лет назад
Воспела тебя в всенародных устах.
Любимцем ты был и народным героем…
Как часто с тех пор был прощён ты судьбою?
Ни разу! От всех ты скрывался, как тень –
Любимцы минуты живут только день...

Но слава о битве в веках не истлеет,
Хоть пуст и туманен, Арминий, твой взор.
Как символ, победа твоя гордо взреет
Над миром большим, падёт низко позор.
В веках запомнят люди имя
Одно средь множества имён
Как пишет Тацит: «и доныне
О нём поют средь варварских племён».
Миг сильным за столетье слабым.
Сначала миг – величья, славы,
Удачи блеск и счастья свет…
А позже – мрак десятки лет.
Ползти, бежать, забыв покой –
Таков, Арминий, выбор твой

А Вар? Его несчастный прах
Не потревожим срамом ныне.
Ты стал, увы, в людских устах
Примером глупости, гордыни,
Что заставляют быть слепым,
Врагам спокойно доверять,
А после под мечом чужим
От боли задыхаясь, знать,
Что ты один лишь виноват
В несчастной гибели солдат.
Но ты о Вар, ты не таков,
Порой упрям и бестолков,
Но промах кровью искупил,
Ценой, что выше рудных жил…

А битва, громкая по праву,
Имела странное влиянье
Своим позором, правдой, славой
На судьбы всех. От гор Британии
До Африки, морей песка –
Повсюду Августа указом
Свой марш замедлили войска,
Затем остановились разом.
Отныне впредь и навсегда
Мысль об атаке будь чужда
Для римских воинов. «Отныне
Держать свои границы в мире
И кровь не проливать уж боле» -
Вот какова владыки воля.

Той битвы славу и позор
Запомнят люди на века,
Не упадёт немой укор
На погибавших там тогда
За честь и правоту народа,
За жизнь своих родных, друзей.
И варвары, и легионы
Сражались храбро в этот день.
Сражались храбро, погибали,
Но хоть тонули, хоть пылали,
Хоть пали от стрелы калёной,
Вставали и сражались снова.
В тот день по нескольку смертей
Пришлось на доблестных людей…

Эпилог

В сраженье этом есть наука
Для многих, кто живёт сейчас.
Знай, что порою даже другу
Напрасно верить. Он предаст.
И хорошо б не так как Вара,
Он всё в той битве потерял:
Почет, карьеру, честь и славу,
И жизнь предательством отдал,
Арминий мог быть гражданином,
Несущим службу волей Рима,
Пусть и без славы жизнь прожить,
Зато детей своих растить,
Охотиться и пировать
Скажи, чего ещё желать?

Ответ на сей вопрос не нужен,
Ведь каждый знает, что война –
Наука, о которой лучше
Не ведать вовсе, никогда.
Но битва та, увы, случилась,
Клич боевой посеял зло,
Без жалости врага кровь лилась.
Спрошу ещё раз: для чего?
Чтобы дома пустыми стали?
Чтоб жёны, матери рыдали?
Чтоб землю некому пахать?
Ради чего войны желать?
Осиротели два народа.
Ради чего? Любви? Свободы?

Что движет ими? Тьма иль свет?
Задай вопрос и дай ответ.