Шершень и шершеля

В моей истории не может быть начала и конца, середины и половины. Пррсто иногда она вылезает на поверхность бытия, как слепой земляной червь, и только время определяет ее направление. Моя история ползет через прошлое в будущее или через будущее в прошлое, прогрызая в пространстве длинные и затейливые тоннели, по которым потом сливается в небытие, как отработанная вода, все то, что служило для моей истории вспомогательным материалом.
*
С прошлого начинать легче. Это естественно, логично и само собой разумеется. Так пишутся дневники, мемуары и всякая прочая дребедень, рассчитанная на неискушенного читателя. Мне бы тоже хотелось вложить свою историю во что-либо подобное, но упрямый, слепой и безглазый червь, облюбовавший мое сознание, уже тянет свой хвост по временным завиткам лабиринта куда-то туда, где между логикой и здравым смыслом посверкивает драгоценным бочком бриллиантовое зернышко интуиции.
*
Я навостряю уши. В воздухе - шершень или огромная оса, залетевшая в комнату. Ее полет непредсказуем.Тяжелая и неповоротливая она медленно обследует помещение, внезапно пикируя от потолка к полу. Примерно так бомбардировщики снижают высоту, чтобы точней освободиться от груза. Но эта пятисантиметровая тварь просто зависает на месте. Ей незачем улетать. А мне?
*
Звонит телефон. Я запираю шершня в комнате и покорно выхожу на связь...
*
Это она. Как всегда. Далеко и близко, изнутри и снаружи, везде и нигде. Тепло, недоступное осмыслению. Холод, как единственно возможное прикосновение. "Я всегда буду любить тебя, милая". Неужели это так трудно сказать, мама?
*
Утро. Мама расчесывет мне волосы. Кружится голова. Я валюсь в обморок. Обычное дело.
*
Знобит. Ужасно хочется есть. Типичная южнорусская картина - трое разновозрастных баб посреди бескрайнего поля. Молока нет. Хлеба - тоже. Есть только стылозубая колодезная вода. Они поят меня ею, но я все плачу и плачу... Помню руки сестры. Худые, в цыпках, ногти обгрызаны. Мама и сестра тащат меня по очереди. На руках у мамы я засыпаю... В эмалированной кружке -  клубника. Передо мной - незнакомая тетка.   Гладит по голове.  Называет бедняжкой. Это Марта. Мама на нее батрачит...   
*
- Где твои родители, девочка?
Оборачиваюсь.  Громко реву от страха, потому что мамы за спиной нет.
* 
 - Пока ма. Береги себя.
Червь вырос так,  что уперся в свой хвост. Двигаться некуда. Игра окончена.  Я кладу трубку... Внутри -  сплошные осколки. Как после бомбежки. Куда там глупому шершню до таких достижений!  Как говорится - шершеляфам... Возвращаюсь в комнату.   Слава богу - шершень готов и с нетерпением бьется о стекло. Я беру газету и выгоняю насекомое вон.