Олег Жуков вся правда о Дон Гуане

ОЛЕГ ЖУКОВ: ВСЯ ПРАВДА О ДОН ГУАНЕ
ИЛИ ПОПЫТКА ПРОАНАЛИЗИРОВАТЬ ТО, ЧТО АНАЛИЗИРОВАТЬ НЕЛЬЗЯ

      В качестве эпиграфа хотелось бы взять свои собственные четыре строчки из "Четверостиший о флирте":

                Я так и не увидела лица.
                Все было по законам маскарада.
                Но ложь ловушкой стала для лжеца,
                вдруг против воли превратившись в правду.

       Мне кажется, что Олег Жуков в его стихотворении "Дон Гуан - Донне Анне"
(http://www.stihi.ru/2011/08/30/8191) заставил всемирно известного сердцееда снять маску.
       В любви мне везло, а первое признание в любви посчастливилось услышать, будучи ученицей первого класса. Поэтому теперь, являясь отнюдь не первоклассницей, а матерью взрослого сына, со всей ответственностью заявляю: мужчины любить способны, а признаваться в любви - не очень. Случалось ли мне слышать красноречивые признания - гладенькие такие, ровненькие, сладенькие? Признаюсь, что доводилось не только слышать, но и слушать, но и верить. Известное дело: женщины же любят ушами! Но то, что звучит из уст Дон Гуана в стихотворении Олега, совсем не похоже на пышную сладкоречивость соблазнителей.
        Стихотворение сбивчиво настолько, что местами возникает эффект легкого заикания:

                Та. Так тебе не хватало всегда

        Лирический герой явно охвачен нешуточным волнением. Слова любви вырываются из его естества, словно бы вопреки его желанию. Уже из первой строфы ясно, что Дон Гуан свое признание не планировал, не замышлял как тактический ход завоевателя, что он случайно проговорился о сокровенном:

                То ли в откосах гудят поезда,
                То ль коростель по низинам.
                Как мне тебя не хватало всегда -
                Невыразимо.

         По первым строчкам вообще сложно понять, зачем и о чем субъект стихотворения слова произносит: какие-то поезда да еще в откосах? Что за коростель? Во второй строчке первой строфы мезостихом возникает нечаянное "только":

                ТО ЛЬ КОростель по низинам.
 
          Совершенно убеждена, что в сознании автора не было намерения вшифровать эту частицу в строчку, но исподволь оно, слово "только", воздействует на читателя сильней, чем сказанное прямым текстом. Поезда, коростель уже не важны совершенно, потому что перечеркнуты проявившимся "только": только любовь у Дон Гуана на уме. Только любовь по-настоящему занимает его, но он ужасно сожалеет о том, что сболтнул лишнее, он пытается взять себя в руки и вернуться в русло беседы ни о чем. Любовь невыразима, для нее слов не найдется, куда проще "в каждой строчке - только точки" проставить или о рощице поговорить. Казалось бы, рощица - совсем безобидная тема, но теперь и она превращается в тему больную:

                В сумерках болью сквозной под плечом -
                Рощица на косогоре.
                Чьё это эхо блуждает там, чьё?
                Долго, как пальцы в миноре.

           Да простит меня Олег за изменение знаков пунктуации (буду рада, если моя правка покажется ему правильной), а кроме препинаков я бы ничего и не решилась менять ни в этой строфе, ни в предыдущей, ни в последующих. Почему-то совершенно не мешает явная эклектичность образов, а пальцы, блуждающие в миноре, немедленно придают музыке стихотворения характер фортепианных аккордов. Думаю, не только меня, но и других читателей эта мелодия взяла в полон сразу, а теперь, после слов о пальцах в миноре ясно, что исполнена она должна быть именно на фортепиано. Музыкой проще выразить свои чувства, чем словами. Говорить Дон Гуан предпочитает об отвлеченных предметах. Не поезда, так рощица. Не рощица, так баркас. А то и Адмиралтейство, и Путивль. Можно предположить, что речи его сложно понять самой Донне Анне. Можно предположить, что Анна решит, будто Дон Гуан охвачен горячкой и почти бредит. Но мне лично хочется выдвинуть другую версию: Дон Гуан перечисляет приметы памятных для них с Анной мест, возможно, связанных со свиданиями влюбленной пары. Меня лично не покидало ощущение, что мне самой, ставшей Донной Анной, бормотание моего возлюбленного не кажется ни бредовым, ни сумбурным. И мое предположение подтверждается, когда Дон Гуана снова прорывает:

                Будто у стенки поставили нас

            "Нас"! "Мы" - это значит, что пара Дон Гуан-Донна Анна сложилась, у них есть общие впечатления и общие воспоминания, в которые посторонним вход воспрещен. Дон Гуан произносит это "нас" с такой уверенностью (мужская точная рифма обеспечивает необходимый интонационный акцент на этом слове), с такой убежденностью во взаимности своей страстной любви, что несомненная обреченность этой любви отзывается болью в каждом сердце. Эти влюбленные уже приговорены к высшей мере наказания волей неведомых читателю обстоятельств.

                Будто у стенки поставили нас
                Рядом.

             Слову "рядом" предшествует пауза, объективно возникающая при делении на строчки, а в данном случае еще и усиленная антисинтаксическим делением ("анжамбманом" - ужас, что за термин, а переводится с французского просто: "перескок"). Благодаря перескоку слова "рядом" на следующую строку, пауза становится не только длинной, но красноречивой. Редкость, но факт: поэту удалось придать смысловую нагрузку тишине - пропуску, пробелу между слов. Читателю совершенно ясно, что на самом-то деле Дон Гуан и Донна Анна НЕ рядом, а врозь. И поэтому в пределах одной строки автор допускает себе повтор почти тавтологических понятий: "рядом", "вместе"

                Будто у стенки поставили нас
                Рядом. Дай руку, мы вместе.

               Он словно уговаривает себя и свою возлюбленную, не желая принимать факт их разъединенности. Они, действительно, вместе, но духовно, а физически они без сомнения врозь.
               Конечно, как всякий читатель, я неосознанно спроецировала драму, разворачивающуюся в стихотворении, на себя любимую.

                Знала бы ты, как тебя я люблю -
                Заголосила б.

                А мне пришлось однажды заголосить, узнав, что моя многолетняя любовь была взаимной, о чем я и сама догадывалась, но не знала точно. А узнать - да еще не от самого Дон Гуана, а от третьего лица - это, я признаюсь, то еще испытание для нервной системы! И все было так, как в стихотворении Олега. Только Дон Гуан был стопроцентно уверен в том, что любим, а Донна Анна - нет: "Знала бы ты...". В моем случае дело было в любовном треугольнике, но в жизни возможны и другие обстоятельства, приставляющие влюбленных к стенке, не позволяющие Дон Гуану открыто говорить о своей любви. И голосишь, и кусаешь локотки от досады на судьбу ("в локти - зубами"), но изменить ничего не можешь.
                Итак, влюбленные разлучены. Об этом сначала мы только догадываемся, потому что Дон Гуан нам настойчиво твердит: мы рядом, мы вместе. Однако, в итоге, он сам признает то, что для всех окружающих совершенно очевидно:
                Чем измеримы разлуки - судьбой?
                Солью бессониц? веками?

                Совсем бесполезны все ухищрения Дон Гуана скрыть свое внутреннее бурление, а прибегает он к разным уловкам. Про его попытки говорить про другое - на отвлеченные темы, а также про его красноречивые паузы уже было сказано. Но вот вам еще один приемчик: он описывает не свои собственные чувства, а чувства возлюбленной!
               
                Та. Так тебе не хватало всегда
                Этой ладони,

                Этой небритой щеки под рукой...

                Но "соль бессонниц" выдает Дон Гуана с головой, сколько бы он ни молчал, ни сдерживался, как долго бы он ни писал не о том, о чем хотелось ему писать. Он мнил себя герметично закрытым сосудом, внутри которого происходит скрытое ото всех кипение, но все же оставлял себе один-единственный клапан, выпускающий пар тонюсенькой струйкой. Не очень-то надежны подобные клапаны, что и продемонстрировало читателям настоящее стихотворение.
                Признание в любви произносится сбивчиво, путанно, косноязычно, чрезмерно пафосно, без доли модной ныне самоиронии, но именно эти свойства придают этому признанию убедительность и достоверность. Речи сердцеедов, как правило, удовлетворяют и правилам этикета, и требованиям моды. Ловелас, охмуряющий очередную пассию, говорит красиво и благозвучно. Да он же загодя готовит свой текст (стратегию и тактику) и никогда не забывает о том, как выглядит со стороны. Но вот влюбился Дон Гуан и куда подевалось его красноречие? Где его лоск? Да он же, как школьник, заикается и краснеет! Чуть ли не бредит! Но Донна Анна ему верит. Не та, неискушенная Донна Анна, а эта, обжигавшаяся не раз.