Про Валерку

       Валерка не вламывался в мою душу. Он просто принимал и соглашался. И не только – спорил тоже. Но без грубостей. Без мальчишеских укольчиков.
       Он пришёл к нам во втором классе. Во время урока его привели. Заходит такой корпусистый, как теплоход, выше и симпатичнее других. Лицо приопущено величественной скромностью и слегка смущённым ожиданием. (Ого! Какие подробности впечатления.) Он был трогательно новенький и свеженький. И необыкновенненький какой-то. «Потому что новенький» – видимо, решила я. Но он так и остался с этим, таким редким в этом мире, необыкновенным запахом чистоты.

        Потом мы дружили.  Да, нет, мы дружили – не надо усмехаться.  Уроки вместе учили.  Лёгкой атлетикой и лыжами занимались в спортивных секциях…
        Когда пчела вонзилась попой рядом с моим глазом, и я стала, как сватья-баба-бабариха,  мне было не сильно удобно общаться с людьми, в смысле, с одноклассниками. В их эмоции я могла смотреться, как в зеркало, и внутренне смутиться.  А Валерке нешто. Он нормально глядел мне в глаза, хотя глаз был один… открыт. Он как будто слушал мою внутренность, а лица не видел и мне его не отражал.
        Мы делились друг с другом размышлениями и узнаванием. И многое проверяли практически. Скажем, кто-то из нас вычитал, что без соли есть полезно. Точнее, с солью – вредно. Мы договорились вкушать всё, не соля.
        Не знаю, сколько продержались, потому что кормильцы наши пищу солили. Но осталось удивление от ощущения и открытия. Вдруг оказалось, что у яйца столько нежности во вкусе! Какие разные чувствования, когда ешь белок, потом желток отдельно. Просто радость. И так вкусно!  А помидор: и сладко, и кисло одновременно, и всего хватает. Но извращённые привычки наши… Да, нешто.

        Мы вместе делали домашние задания. Представьте, восьмой, девятый класс! Что думали люди…  Как потом выяснилось, родители предполагали, что мы поженимся. А у нас – ни в одном глазу. Не было даже намёка нарушить комсомольское расстояние. Мы просто балдели от общения. Нам было комфортно. Именно в этой чистоте дружбы.
        До его дома было два км. Почему-то всегда ходила я к нему. Он – нет. Только на день рожденья с друзьями как-то пришёл.
        Валерка был высокий, красивый, спортивный, честный и искренний парень, и умница. И представьте, я не была влюблена. Я наслаждалась дружбой.
        Когда у него в институте завелась девушка – а учился он километрах в двадцати от города, где училась я – то он познакомил нас. Она верила Валерке безоговорочно, что я просто подруга. И приняла меня в себя. А я… я не помню ревности по поводу того, что Валерка обзавёлся больше, чем подругой.
        Свадьба их была в нашей деревне. Естественно, я на ней гуляла. И была скорей всего, всего скорей – самая весёлая. Говорят, что произнести речь вставала на табуретку. А может, на тубаретку – на подробности прошлого у меня память не очень. В так называемых взрослых чувствовалось небольшое напряжение и непонятность на счёт наших отношений. А нам нешто.
 
        …Лет через тридцать была свадьба у меня. Валерка с женой издалека приехали. Приехали, молодцы! Валерка круто играл на гармошке и пел свои песни на стихи Ольги Фокиной и свои. Голос – класс! Песни тоже класс и просто слёзы.
        Огненное шоу было намечено на двадцать три ноль-ноль. Под проливным дождём девушки крутили огни. Машины во тьме останавливались и наблюдали. Мы попросили циркачек не включать их спецсуперскую колбасную музыку.
        На крыльце ресторана стоял Валерка с гармошкой. Над ним держали зонтик. И свадьба пела под Валеркину гармошку. И нешто, что было сыро…
        И муж сразу принял, что это просто друг.

        Знакомьтесь: мой друг Валерка.
        Красота!


Пояснения:  «нешто» (вологодский говор) – мягче, чем «наплевать», но круче, чем «ничего»