I was sixteen

Стою ли я на остановке или
стою ли я на похоронах человека,
которого едва ли знал хорошо,
мои мысли чертят орбиту вокруг твоего солнца,
неизменно возвращая тебя в мой зенит.

Меня трясет на каждой кочке
и детские визги мешают спать.
Я голоден и дико,
дико слаб душой.

Звоню тебе, не поднимая рук,
не открывая рта, говорю тебе,
без тебя, тебя же умоляя:

Не важно, где и как, и что, и после чего,
не смей умирать раньше меня.
Просто не смей. Даже если тебе
будет плевать,
даже если ты
не вспомнишь на какой коленке
у меня белесое пятно шрама.

Смерть никогда не случается с тобой:
когда есть ты - ее нет, твоя смерть
всегда случается с другими.

Это они будут класть гвоздики,
касаться полированной стенки гроба,
смотреть на твое восковое лицо.

Ты знаешь,
каждый винт, что вкручивают,
крепя крышку гроба,
словно вкручивают тебе в душу,
в сердце, а потом
бросают в землю,
и вырывают часть твоего мяса
и крови
нахрен.

А ты - мое солнце.
Ты до сих пор в моем зените.