День растаял как сахар в стакане с чаем...

День растаял как сахар в стакане с чаем.
Растворился на дне желтоватых сумерек без остатка.
А казалось, что будет долог и нескончаем
этот свет, струящийся с полых небес. И сладко
было помнить о утренних дрязгах фрамуги и ветра,
о дожде, прошедшем над садом под громы оваций
хризантем, как из лейки, полившем обильно и щедро
разомлевшие листья рябин, тополей и акаций.

Как потом шли по солнечным улицам бодро и смело
среди праздничной, шумной толпы, толчеи и трезвона.
Как на небе огромным прожектором солнце горело,
отражаясь в сверкающих лужах как долька лимона.
Нагревался асфальт, и стелился в пыли подорожник.
Наливалась земля, будто исподволь, пылом и жаром.
И растрепанный полдень – восторженный пылкий художник –
раздавал на бульварах полотна и краски задаром.

А под вечер, подобны косматым, нечесаным гривам,
собрались облака и повеяло легкой прохладой
от деревьев, склоняющих ветви в пустом, молчаливом,
как-то в миг потемневшем саду за чугунной оградой.
Фонари зажигались.  И с помощью вечных мелодий,
выводимых по нотам, старательно, мудрые птицы
говорили о том, что как день, наше время уходит.
И уже никогда не вернется. И не повторится.