Проклятие солдатки

Войну Степан прошел от Бреста до Берлина
И ни единого ранения не имел,
Ввалился в отчий дом громаднейший мужчина -
Нет ни царапины, весь в орденах и цел!

Село как вымерло: калеки, старцы, вдовы,
Да ребятня полуголодная кругом,
Лишь солнце падает - ворота на засовы
И, хоть кувалдою стучи, не впустят в дом.
Испуг людей силен особенно во мраке,
А коли света нет в селе, хоть глаз коли, -
Во тьме мерещатся селянам вурдалаки,
В округе темной не видать не зги.

Тогда решил Степан в электрики податься,
Чтоб основную радость в села принести,
И только пехом приходилось добираться,
Коль нет подводы, чтобы было по пути.

В селеньи дальнем он однажды закрутился:
Работы было просто непочатый край.
До той поры, пока кромешный мрак сгустился,
Он вел в дома к селянам света дивный рай.

А лишь в округе темнота образовалась,
К Степану вдовушка-солдатка подошла,
Просила очень, даже в чувствах разрыдалась,
Чтоб он остался в ее доме до утра.

           *********

Накрыла стол солдатка щедро и богато:
Картофель, водка, бочковые огурцы.
После войны совсем не в каждой хате
Кормились так: кругом сплошные огольцы.

Вела хозяйка разговор под угощение
О том, как тяжко было в селах выживать,
И вдруг сказала: "Степа, я прошу прощения,
Но очень надо мне ... с тобою переспать.

Жила я с мужем очень мало, две недели.
И воевать призвали сокола потом,
А через месяц похоронки прилетели
Мне и соседке Марье в деревянный дом.

Так у Марии без отца остались дети,
Но у нее хоть в жизни смысл есть,
А я одна во всем огромном белом свете,
Тоскую так, что впору в петлю лезть!

В селе же нашим нет мужчин, сам ведь видишь,
Один Петрович, а ему за шестьдесят.
Так неужели же ты женщину обидишь?
Ведь о ребеночке инстинкты голосят!

С тебя - здорового мужчины - не убудет,
Не блуда ради пред тобой хвостом верчу.
А мне, вдове, всю жизнь какое счастье будет -
Растить ребенка, мамой страшно стать хочу ..."

           *********

Степан сказал солдатке: "Это нереально:
Ведь я женился и жену свою люблю.
Она мне верит! Как же я сейчас нахально
Любовь изменою с тобою окроплю?!"

Он дом покинул, хлопнув дверью на прощание.
Ночь освещала уже полная луна.
Та ночь как будто бы впечаталась в сознание:
Светло, свежо и гулко давит тишина!

Но не успел он прошагать и метров двести,
Как жуткий вой вдруг тишь ночную разорвал,
Он, словно стукнувшись о стену, стал на месте,
В глубоком шоке с полминуты пребывал!

Когда Степан помимо воли обернулся,
Стряхнув с сознанья наважденья плену,
Он, всю войну прошедший, дико содрогнулся:
Солдатка выла, как волчица на луну!

И в сей же миг во след посыпались проклятья:
Да чтоб тебе рога наставила жена!
Да не хотела бы тебя - урода - знать я,
Все лишь жене, жене, а я сгнию одна!

Да чтоб тебе всю жизнь любиться со скотиной!
И чтобы в жизни вам не дал Господь детей!
Чтоб захлебнулся ты, урод, зловонной тиной
Богами проклятых безмерных пропастей!..

           *********

Ушел Степан и ровно год не появлялся.
Воды за время то немало утекло,
И в тот же день, но год спустя, он постучался
В последний дом, узнать как светится село.

Старик Петрович дверь открыл, разговорились,
Спросил о жизни молодецкой, о жене ...
И незаметно речи их к солдатке слились,
Что похоронку получила на войне.

Петрович снял картуз, и вдруг слеза скатилась:
- Давай-ка мы ее, Степаша, помянем:
Сегодня ровно год, как девка удавилась,
Ее не стало год назад, вот этим днем.

И стал Степан холодным потом обливаться,
Припоминая день, и ночь, и ту луну ...
А как узнал, проклятья начали сбываться:
Через неделю потерял Степан жену.

Она, постыдно изменив, ушла к другому,
К тому, кому Степан безмерно доверял,
Уехала в райцентр ко другу-военкому,
Вот так Степан и друга напрочь потерял.

И он запил, он до безумства упивался,
И от работы председатель отлучил.
В яслях холодных со скотиной просыпался
И снова пил, он безудержно, дико пил!

С очередной попойки как-то возвращался,
Весь грязный и вонючий, как бесхозный пес,
В скотомогильнике смердящем оказался
(И не иначе его бес туда занес).

Все, что ему в ту ночь солдатка навещала,
Когда стояла в небе полная луна,
Судьбина полной мерой щедро отсчитала,
И эту чашу дегтя он испил до дна.

Стоял Степан уже у адского порога,
Готовый пересечь последнюю черту,
И лишь один рычаг - святая вера в Бога -
Ему помог набрать былую высоту.