Скорая помощь

        Вчера мне нужна была скорая помощь. Но мы не всегда сразу догадываемся, что самим не справиться. Или, догадавшись, не взываем о помощи.
        На меня вчера навалилась печаль. В очередной раз, как плита на сердце, упала печаль о родном моём, милом моём человечке, с которым меня разлучили.
        Когда тебя так придавило – в ушах стоит крик обвинений, тебя уволили со всех родственных позиций, от тебя почти отреклись и отняли возможность нормально общаться с родными – когда тебя ТАК придавило, что ты можешь оттуда, из-под плиты?! Только плакать, стонать…

        Приходит муж с работы, надеясь, что встретят его весело…  Тут можно сделать большую паузу.
        …Навалилось ещё вины, что ты разочаровала близкого человека, от которого думала получить поддержку и защиту.  Стало ещё хуже.  И от его погасшей радости тоже.
        А он сидит и не знает, чем помочь.  И объявил об этом: я ищу слова утешить, но не нахожу.
        Я вспомнила, и не забывала, как утешают люди по плоти своей. Обвиняют тебя – как друзья Иова, помните? – или тех, через кого тебе пришло испытание. Ещё больше гнетут тебя.
        Говорю мужу: нужна молитва. А он, помолчав: нет у меня молитвы.
Давление возросло до предела. «Ты что, забыл, как Господа зовут?!» – это уже крик.
        Ты уже понимаешь, что помощи не дождёшься, что с тобой поступают по страху, а не по любви.  Я убежала;  да, куда тут особо бежать-то.  Никто и не думал догонять меня и уговаривать.

        И вот мы остались вдвоём: только я и Господь. Потихоньку приходит мир. Появилась возможность нормально размышлять.
        И размышляю: почему не может близкий – тот, кто близко – оказать помощь? Даже знает, как, и не может.

        Мне вспомнился случай. Это было на автовокзале. Мы ждали посадки на своей платформе. Недалеко два водителя возились со своим автобусом. То ли чинили, то ли меняли колесо. Автобус был на домкрате. Один водитель лежал под ним, другой был почти снаружи у колеса. Обоих я хорошо знала, много ездила.

        Вдруг что-то случилось. Глухой звук, автобус осел, видимо, слетел с домкрата. Мы видим, что того, кто работал снаружи, придавило. Похоже, ногу. Он корчился, но сделать ничего не мог. Который под автобусом… там вообще тишина.
        Здесь, у здания автовокзала, были десятки людей в ожидании посадки. Ни один не шелохнулся. Смотрят в сторону происшествия – и ничего!

        Мы с мамой – пожалуй, она первая – среагировали почти мгновенно. По согласию я бросаюсь в телефонную будку, рядом у стены, звонить в скорую. Мама, слышу, призывает:  «Мушшыны, помогите,  давайте поднимем автобус!»  Картина перестала быть застывшей.  Все бросились вытаскивать людей из-под.
 
        В это время в трубке телефона, а значит, и в моём ухе слышен сытый и лишённый всякого сострадания голос. Сытый, потому что она ещё дожёвывала. Без сострадания, так как она не видит, что вижу я, да и пища – известно – усыпляет. Думаю, что на телефоне скорой помощи (как и на телефоне доверия) лучше работать людям бодрствующим, имеющим глубокое откровение, что туда звонят не только по пустякам. Не спеша – просто в такой ситуации каждая секунда кажется зловеще растянутой, ведь рядом человек мучается, да ещё у всех на глазах – жутко неторопливо на том конце трубки мне задают вопрос: «А почему звонят не из диспетчерской?»  Преодолевая возмущение, я ей объясняю, что в диспетчерской, может, ещё и не знают, да и я не знаю, где диспетчерская…
        Водителей этих я больше не видела.  Тот, под автобусом, погиб сразу.  Второму сильно повредило ногу и не только…
        В этой истории мне больше всего запомнилась парализованная толпа – стоп-кадр. И равнодушный голос в телефоне скорой.

        Я думаю, таким обездвиживателем работает страх. А страх изгоняет только любовь. А любовь только у Бога. И только она создаёт в сердце сострадание и готовность мужественно помочь.
        Поэтому, думаю, кто чаще общается с Богом, с теми Он и делится. Те и получают от Него силу, и смелость, и любовь. И это делается задолго до чрезвычайной ситуации.

        Себе говорю.  В основном, себе!  Я хочу быть готовой