Книга. Не дописано. One

глава 1. «Твой идеал.»
Она стояла под зонтом на крыльце около университета и нервно курила. В голове путались мысли. Дым медленно душил её, но она не давала волю слезам. Телефон предательски молчал и мурашки бежали по коже. Сильно болела голова. Но Эля уже привыкла к этим болям. Даже музыка сейчас не поможет. Всё изменилось, всё уже не так. Невыносимая боль пронизывала её с окоченелых ног до затуманенной головы.
Они больше не увидятся никогда.
Дверь здания отворилась и оттуда неуверенно вышел молодой человек с ярко-голубыми глазами, в которых можно было потеряться. Он встал позади девушки и молчал. Эля знала, кто это. Она не оборачивалась. И наконец вымолвила:
- Мне очень жаль.
Артём медленно приблизился к своей любимой и коснулся ладонью её тёмных волос. От этого движения у Лины перехватило дух.
Она смело повернулась и посмотрела парню в глаза.
- Уже ничего не изменить. Я уезжаю. И всё кончится через три дня, - Эля нервно бросила докуренную сигарету в сторону урны, но промахнулась.
А Тёма молчал. Он не знал, что сказать. Ему просто хотелось провалиться сквозь землю.
Эвелина.
Это яркая высокая девушка с длинными шикарными волосами и модельной внешностью. Умная, красивая и искренняя.
Артём.
Симпатичный, двадцатитрехлетний парень без вредных привычек и доброй улыбкой.
Они созданы друг для друга. Но вместе быть не могут.
Ровно пять лет назад, в 2007 году, из семьи Эли ушёл отец. И они с мамой остались вдвоём. Отношения между родителями были дружеские, и Лина поддерживала маму с папой, не споря ни о чём. Если он любит эту молоденькую Яну, то пусть так и будет.  А мама не обиделась. Но даже если и обиделась, то очень грамотно это скрыла.
В августе 2012 года эта папина куколка нашла себе другого, побогаче. И предпочла оставить отца одного, получив от него всё, что хотела.
В начале этого месяца, сентября, у папы случился инфаркт. Яна сообщила нам об этом и в тот же день исчезла из жизни Аркадия Николаевича Родигина. А дочка с бывшей женой тут же купили билеты и собрали вещи. Они должны улететь к нему в Питер уже через две недели, покинув родную Москву.
И больше ничего не остаётся. Нужно держаться вместе. Они же всё-таки семья.
До отъезда остаётся три дня, и Лина рассказывает обо всём своему Тёме.
- Элечка, пожалуйста, обещай, что вернёшься в Москву.
Он с надеждой смотрел в родные заплаканные глаза, но ответа не дождался.
- Ты не прилетишь в Москву, когда отцу станет легче?
- Мы решили, что я буду учиться там. Жизнь моя перемещается туда, понимаешь?
- А как же я?..
Он отвернулся и выпустил девушку из объятий.
Эвелина содрогалась при одной мысли о том, что больше никогда не увидит его, что больше никогда не коснётся его руки, не поцелует, не обнимет..
И сейчас её безжалостно терзали эти мысли.
- Ты навсегда со мной, вот здесь, слева, - он заикнулся, - я буду ждать.
Артём направился в сторону ворот.
- Ещё одна лекция впереди, куда ты?! - крикнула она, осознавая, что ему сейчас точно не до лекций. Впрочем, как и ей...
По дороге домой девушка зашла в парикмахерскую.
"Мне просто нужно отвлечься. Сделаю стрижку."
- Здравствуй, Элечка! Как дела? Давно ты ко мне не заходила. Какие новости?
Добродушная тётя Катя, подруга Анны Львовны Родигиной, с охотой приняла любимую посетительницу её салона и тут же начала с ней разговаривать.
- А разве мама не сказала вам, что мы навсегда улетаем в Питер, к отцу?
- Нет, дорогая. Но она попросила меня сегодня зайти после работы. Видимо, она собиралась поделиться со мной этой новостью. Знаешь, я расстроена, что так вышло. Но с одной стороны, здорово, что вы снова все будете вместе!
- Но с другой стороны,- перебила её девушка, - я бросаю Тёму. Выбор между любимым человеком и родителем. Что может быть ужаснее?!
Эля уже начинала плакать, а тётя Катя отложила в сторону ножницы, ещё не до конца обстригнув чёлку.
Женщина обняла её за плечи и погладила по голове.
Вдруг телефон Эвелины завибрировал.
"Тёмочка*"
- Алло, - плача, произнесла девушка.
- Я зайду к тебе в 22:30.
- Хорошо.
- Пока.
Послышались гудки и Эля почувствовала себя брошенной...
- Что говорит? - прервала её мысли тётя Катя.
- Да так.. - помолчав пару секунд, ответила она, - сказал, что зайдёт сегодня...

Когда Лина шла к дому, она ни разу не посмотрела на своё отражение в витринах и окнах. Ей было уже всё равно. Не для кого быть красивой и счастливой.
- Линочка..
Она обернулась и увидела знакомое встревоженное лицо.
- Тебе идёт новая причёска.. почему ты так поздно на улице одна?!
- Я из салона..
- Иди ко мне, обниму.
Она вздрогнула, слегка удивилась, но сделала, как он сказал.
- Артём, прости меня... Я... Я... Постараюсь вернуться... Честное слово...
Он улыбнулся и прижал её к себе крепче.
- Пойдём ко мне, выпьем чаю.
- Меня мама ждёт..
- Я позвоню ей и скажу, что ты сегодня у меня останешься, хорошо?
- Как скажешь.
Артём достал свой телефон и набрал нужный номер.
- Алло, Анна Львовна, здравствуйте, это Артём. Извините, что так поздно вас отвлекаю. Я только что встретил Алю на улице. В столь поздний час она возвращалась из парикмахерской. Думаю, вы не будете против, если мы пойдём ко мне и выпьем чаю? Возможно, Лина переночует у меня. Спасибо, до свидания.
Эвелина взяла его за руку и они направились к ресторану "Ночное небо". Тёма жил в доме по близости от этого места.
- Скажи, ты... Бросишь курить?
- Не знаю. Меня это успокаивает..
Он немного помолчал и добавил более серьёзным тоном:
- Завязывай. Я-то ведь не курю. Ты здоровье губишь!
Она посмотрела на него и улыбнулась.
"Заботится."- промелькнуло в голове у Лины, -"Значит, любит.".
Девушка снова улыбнулась и пообещала бросить эту вредную привычку.
Артём медленно и тихо наслаждался победой.
Ведь Эвелина всегда была сильная, стояла на своём и никому не позволяла себя ломать. А тут.. Так легко сдалась. Да и кому?! Несмелому парнишке, которого... безумно любит...
Он усмехнулся и она вопросительно посмотрела на него.
- Нет, нет, это я о своём, - стал объяснять молодой человек.
И вдруг они оба засмеялись.

Да было бы всё хорошо и они бы спокойно дошли до дома, если бы из-за угла не вышла кучка пьяных парней, орущих на весь двор.
- Опа!! Ну-ка, закурить дай, парниша.
- Не курю, - спокойно ответил Артём, пряча за спиной Лину. И он, и она оба понимали, что драки не избежать, - и вам не советую.
- Чё?! Ты свои советы в больничке давать будешь, понял? Ну, а у бабы-то твоей есть сигаретка?
- Рот свой грязный прикрой, она тоже не курит, - ответил парень.
Тут самый смелый из шайки не вытерпел такого спокойствия молодого человека и пошёл на него.
- Беги домой. И ни в коем случае не выходи из подъезда, понятно? - шепнул Але Артём и отпустил руку девушки.
- Нет, Тём, я не пойду без тебя! - по щекам её текли слёзы, - а вдруг что-то случится?!
Но ответа не последовало и Эвелина сразу поняла, что подчиниться нужно беспрекословно.
Она захватила дыхание и нырнула в темноту переулка.
Эта кучка ненормальных даже не заметила её пропажи и Артёму от этого стало легче.
И тут он почувствовал боль.
Парень в серой толстовке и грязных джинсах замахнулся и со всей силы ударил его по лицу, разбив губу. И тут Тёма понял, что пора. Он резким движением руки снёс с ног своего противника и пнул в живот так, что тот уже просто не смог подняться.
С 15ти лет Артём занимался боксом и ему ничего бы не стоило положить их всех сразу.
"Зря Лина так волновалась"- подумал про себя парень и пошёл на остальных, четверых оставшихся.
Те даже не захотели связываться, выругались матом, и сказали, что он ещё заплатит.
Но молодой человек пропустил это мимо ушей, вытер рукавом рану и направился в сторону дома.
В подъезде была она. Эля сидела на подоконнике с мокрыми щеками и тихонько спала. Артём подошёл к ней и медленно, чтобы не разбудить, взял на руки. Но Эвелина открыла глаза, осмотрелась и тут же вскрикнула, увидев лицо Тёмы.
- Боже, болит? Сильно? Пойдём, скорее! Нужно обработать!
Она вскочила с подоконника, выхватив из рук парня ключи, и моментально открыла дверь в квартиру.
- Ну же, чего ты стоишь, как вкопанный? - недоумевала девушка.
- Ты такая красивая... Милая, волосы растрёпаны, вся такая... испуганная... я так тебя... люблю... и...
Он тихо стал к ней подходить, отрывисто дыша. У обоих захватило дыхание.
Эта ночь была незабываема.
И самое тёплое. самое лучшее, самое родное - это когда рядом с тобой именно твой идеал. И только ТВОЙ.

Глава 2. «Творчество.»
Лина сидела в кресле самолёта и ждала, когда же наконец они взлетят. Где-то в зале остался Артём, а она не могла открыть записку, которую он ей оставил, пока самолёт не поднимется, не унесётся, не начнёт менять её жизнь, ибо так попросил любимый. В руках был листочек, аккуратно вырванный из её дневника, и на нем было что-то от Тёмы. Но Эля не знала, что.
Как мы знаем, рано или поздно всё случится, и вот девушка могла прочесть последние строки, адресованные им ей.

"Я бы тебя на руки взял,
Я бы тебя взял и унес,
Тихо смеясь на твои "нельзя",
Вдыхая запах твоих волос.

И, не насытившись трепетом тел,
Стуком в груди нарушая тишь,
Всё просыпался бы и глядел,
Плача от радости, как ты спишь.

Я бы к тебе, как к ручью, приник,
Как в реку в тебя бы вгляделся я.
Я бы за двести лет не привык
К бездонной мысли, что ты моя.

Если бы не было разных "бы",
О которые мы расшибаем лбы. "

Эля почувствовала, что внутри у неё всё заболело и она вспомнила последний диалог с Артёмом. Там, в аэропорту.
 - Нам не стоит общаться пока. Чтобы не было больно...
Лина зажмурилась и в голове всплыл ответ:
- Да. Как-нибудь потом. Лет через 8 я вернусь, мы встретимся и вот только тогда будет можно. Я отпускаю тебя.
- И я.. Отпускаю..
После этих слов она перестала ощущать его холодные ладони на своей талии и он сухо поцеловал её в щёчку.
Больше не последовало ни слова.
На этом всё закончилось.
- Доченька, будешь кофе? - послышался голос мамы рядом.
Эвелина посмотрела на неё и тихо вымолвила:
- Да, чёрный, без сахара. Я не спала всю ночь.
- Чёрный с сахаром, пожалуйста, -обратилась мать к стюардессе, а затем повернулась к дочери, - ты из-за Артёма, да? Дорогая, не нужно так убиваться. Вы ещё 1000 раз встретитесь! Мы только поживём пока с папой, а ты доучишься. И потом вернёмся, и отца твоего, прохиндяя, заберём.
Она немного помолчала а потом сказала неожиданное:
- Ты знаешь, он - тебе вообще не пара. Лучше найдёшь, не волнуйся. Будем считать, что ты его и не любила.
- Мам, ты какую-то чушь несёшь! Я люблю его и всегда любить буду, ясно!?
- Думай, как знаешь. А если бы любила - не уехала бы никуда.
Эля разозлилась не на шутку.
- Ты говорила, что я должна! Что настоящие чувства проверятся расстоянием! Твердила, будто мы всё равно друг от друга никуда не денемся, потому что искренне любим! Сама не позволила остаться... А сейчас такое говоришь! Ты не позволила продолжить жить в Москве, с Тёмой!.. ты..
Она резко остановилась.
- Не кричи, люди смотрят. Ну, я думаю, это просто игра. Ты же ещё ребёнок.
- Мама! Мне 22 года! Какой ребёнок?! И вообще, почему я должна с тобой ехать?!
С этими словами она хотела встать и выбежать из самолёта, но мама взяла её за руку, спокойно диктуя:
- Это ради Родигина старшего.
Девушку встряхнула мысль об отце и она села в обычную позу.
- "Окай", но не говори так больше.
Мать недоверчиво кивнула и отвернулась к чашке зелёного чая, которое ей только что принесли.

Вид Москвы с самолёта ночью - это нечто сказочное, необъяснимое, огромное.
Эвелина не могла оторвать глаз от всей этой картины, наблюдая из иллюминатора.
Телефон был далеко в сумке, но и она не нуждалась в нём. К тому же сети нет.

Да и не надо. Начинается новая жизнь. Возможно, лучше. А, возможно, и хуже. Это не важно. Не имеет значения.
Прошлое - оно всегда сладкое.
Будущее - оно всегда кислое.
Настоящее - оно всегда горькое.

Глава 3. «Новое, чужое, но самое родное.»
- Папочка!
Лина бросилась в объятия отца и от счастья у неё потекли слёзы. Анна Львовна мило улыбалась, сама ожидая, чтобы он поскорее обнял и её.
Этого не случилось, он только безразлично сказал ей "здравствуй, Аня" и взял чемоданы.
- Тебе, нельзя, Аркаша,- встревоженно сказала мама и взяла у него из рук багаж.
- Что ты! Я бы помог!.. - растерянно произнёс мужчина.
И они стали ласково между собой спорить.
Эвелина молча смотрела на них и думала: "Дурачки! Ну видно же, что вы скучали друг по другу! Обнимитель же!" - она была рада, что всё снова, как раньше.
Девушка облокотилась о косяк двери и вспомнила Артёма.
- Дорогая, к тебе папа обращается, ты что, не слышишь?
Эля вздрогнула и вопросительно посмотрела на родителей.
- Доченька, я тебе приготовил подарок! Пройди в свою комнату. Она вон там, - папа показал на комнату возле кухни.
- Хорошо.
Она была даже рада наконец побыть одной.
Эта самая комната была неотразима. То, что Эля и хотела.
У огромного окна стоял большой мягкий диван в четырьмя синими подушками с золотистыми и серебряными узорами. Около двери находился небольшой шкаф-купе, а недалеко от него -  стол, на котором скромно ютился компьютер.
Люстра в половину потолка придавала всему этому изящность, а на полу красовался шикарный ковёр голубоватого оттенка. Цвет стен напоминал нечто между серым, синим и голубым.
Голубой цвет и синий цвет - любимые у папы и Эвелины.
Девушка плюхнулась на стул и включила ПК.
Обновила статус на сайте.
"Время не лечит. Оно лишь учит жить с болью."
Эля зашла на страничку Тёмы. На фотографии они вдвоём.
- Заходил 8 дней назад?! Ничего себе.. - прошептала Лина.
Она встала и подошла к окну. Подёргала занавеску. Посмотрела куда-то вдаль.
Машины. Мчатся куда-то, в неизвестность. Люди. Спешат к кому-то. К нелюбимым. Бездомные животные бродят, задыхаясь от безысходности. Листья летят, прощаясь с жизнью.
- Я принесла твои сумки.
Эля вздохнула и повернулась к маме.
- Спасибо, тебе помочь разобрать свои вещи?
- Нет, Линочка, пойдём пить чай.
Анна Львовна не стала ждать ответа и поэтому не услышала бы "я не хочу". Она спокойно прошла в кухню, что-то напевая. А дочь двинулась за ней.
Кухня была очень красива. Небольшая, но зато глаз не оторвать. Девушка успела разглядеть всё, пока резала овощи для салата - она проголодалась и решила перекусить.
- А я вот, один живу, горничная есть, помогает... Животных нет, да и сил на них нет ни у меня, ни у Клавдии (так звали эту самую горничную). А вы как, девочки мои?
Мама смущённо заулыбалась, а Лина, от неожиданности чуть не порезала палец. Но сразу сообразила, что нужно что-то предпринимать. Она поняла, что отец уже делает шаг навстречу.
- Да вот, пап, скучали по тебе. А мама-то, совсем загрустила, когда ты уехал. Тоже одни всё, да одни. Я после школы в университет поступила. Сейчас уже на пятом курсе, а не закончила. К тебе уехала.
Она замолчала. Эля чуть не сказала "и бросила любимого человека".
Но папе и этой информации хватило.
- Как же я скучал по вам! По Элькиным фразам, голосу, улыбке. По твоим волосам, ужинам и завтракам, и обедам, и духам!..
Он опустил глаза. С секунду царила тишина. И вдруг отец встал со стула.
- Родные, простите меня. Я пожалел о том не раз. Не раз подушку рвал зубами, пока эта стерва рядом сладким сном спала... Никто так меня не любил, как вы... А я... А я ушёл. Анечка! Элечка!
Он зажмурил глаза, сел на прежнее место, скрестил руки и положил их на стол, а потом стал отрывисто дышать, будто плача.
Лина бросилась к папе, Анна Львовна взяла его за руку и они обе закричали на перебой:
- Папочка!
- Аркаша!
- Мы тебя любим! Не надо так!
- Мы тебя уже простили! Успокойся!
Он посмотрел на своих испуганных девочек и счастливо засмеялся:
- Спасибо! Спасибо... Спасибо...

Глава 4. «Недопитый чай.»
Эля сидела на полу и равнодушно смотрела на пачку сигарет.
Уже 13 дней девушка не хотела забить свои лёгкие жестоким дымом.
"- Завязывай. Я-то ведь не курю. Ты здоровье губишь!" - пронеслось у неё в голове, и слёзы затуманили глаза.
- Тёма, Тёмочка... - шептала Лина в темноту, прислушиваясь к каждому шороху. Но увы, квартира пуста. Родители уехали на море и вернутся только через 10 дней. А она одна. Снова.
Ливень разрывал стеклопакет. За окном - осень. На улице -10 градусов. А внутри у Эвелины -40.
Она взяла в руки телефон и открыла фотографию любимого из папки "моё." Дрожащими губами девушка поцеловала экран и нервно откинула мобильник в угол. Вдруг в дверь позвонили.
Элю перекосило с головы до ног и она моментально поднялась в пола.
- Артём!!
Она понеслась в коридор, к двери, отрывисто дыша и молясь, чтобы это был он.
- Кто там?! - возбужденно выкрикнула Эвелина и тут же от неожиданности отступилась назад.
- Привет. Это Яна. Отец дома?
Девушку пробрала мелкая дрожь.
- Убирайся! Тебя не ждали.
Ответа долго не следовало, но Эля ждала. Ждала ответа.
Ей нужно было с кем-то пообщаться. Иначе она сойдёт с ума.
- Позволь пройти?..
Помолчав пару секунд, Лина повернула ключ и дверь открылась со скрипом, будто не желая впускать незваную гостью.
- Чай будешь? - процедила сквозь зубы Эвелина и посмотрела Яне в глаза. На лице у той был лёгкий аккуратный макияж, будто она только что с салона красоты. Но  судя по её состоянию, можно было подумать, что женщина только что с похорон.
- Наливай! - осторожно произнесла она и кинула сумку на пол в прихожей, медленно снимая сапоги на высоком каблуке.
Эля невольно удивилась, как легко смотрит на неё Яна. Будто вторая никогда не бросала её отца на произвол судьбы в сложнейший период его жизни.
- Я могу тебе чем-то помочь? - неуверенно пролепетала Эля, разглядывая маникюр пришедшей - лак был облезлый, явно его накладывали в спешке месяц назад. Это совсем не соответствовало шикарному наряду.
У девушки всё просто перемешалось в голове.
На какое-то мгновение она даже забыла об Артёме.
Вдруг из глубоких мыслей её вывел голос гостьи.
- Слушай, мне нужна помощь. У тебя родители когда будут?
- Они улетели вчера на море. Будут недели через две. Так что не сильно-то жди.
- Ты одна на всё это время?
- Ну.. да. Тебе что нужно, Соболева?
Яна недовольно улыбнулась и прищурилась:
- Я же сказала: помощь мне нужна.
Эвелина посмотрела на вазу с цветами, стоящую в углу коридора. Девушка вспомнила, как вчера утром отец пришёл домой довольный, радостный и ясный, как солнышко, и известил семью о том, что купил три билета на море.
Они ещё чуть не поссорились из-за отказа Эли поехать на море.
- Да почему же?! Мы должны вместе съездить! - возмутилась мама.
- Мам, я не хочу! Оставьте меня в покое! Мне нужно побыть одной! Хватит с меня езды!
Отец несмело взглянул в глаза дочери и решительно сказал:
- Анечка, не стоит.
И Эвелина победно отправилась в свою комнату.
Вечером того же дня ей почётно вручили конверт с деньгами, попросили вести себя хорошо и всё тому подобное.
Эля в ответ только рассмеялась: "Неужели они до сих пор видят во мне двенадцатилетнюю малышку?"
И родители захлопнули за собой дверь.

-... Ну что, выручишь?
- Что? - Эвелина вновь выплывала в реальность.
- Ты меня совсем не слушала? - недовольно вспыхнула Яна.
- Извини, всё в себе копаюсь. О чём ты там говорила? А хотя это неважно. Я не собираюсь тебе помогать. - гордо произнесла в ответ Эля.
Яна растерянно оглянулась.
- Мне больше не у кого остаться. Всего несколько дней! А потом я улечу из города. И они меня не найдут.
- Кто "они"?
- Есть люди, которые меня ищут. Очень нехорошие, понятно? и..
- А что ты им сделала? - перебила её девушка.
Яна только вздохнула в ответ, а потом шепнула:
- Ты обещала чай.

***
- Постой, постой! Яна! Ну не плачь! Всё ещё можно исправить!
- Да ничего нельзя уже исправить! - всхлипывая, выдавила женщина, - если он найдёт меня.. В общем, я купила билет на самолёт. Рейс через три дня. Улечу куда-нибудь в Финляндию, к сестре. И покончу всю эту историю с Антоном, - дрожа, она пила вино и кусала губы в потерянности.
Лине было жаль её до ужаса.
Появился её первый мужчина. Десять лет назад он попал в больницу для психически больных! Но выбрался оттуда! И, желая отомстить Яне за то, что она его бросила ещё когда-то в школе, ищет её повсюду. Именно поэтому ей приходится уйти от Родигина. И соврать его жене и дочери о болезни, чтобы те приехали.
- Нет. я не люблю твоего отца. Я просто привыкла к нему. С ним - как за каменной стеной, - честно призналась Яна.
Эвелина понимающе кивнула и вдруг задалась вопросом:
А она-то любит Тёму? Или просто привыкла? Ведь они вместе уже больше пяти лет.
Да, с ним Лина в безопасности, в тепле и уюте. Но разве она чувствует именно....

Да! Она чувствует ИМЕННО! ИМЕННО ЛЮБОВЬ. Не привычка, не безысходность, а ЛЮБОВЬ!
Девушке стало легче и даже захотелось смеяться, но разве при слезах Яны она могла это сделать? Конечно, нет..
Но зато внутри всё ликовало.
- Я должна позвонить ему..
- Что? - недопоняла её гостья.
Эля встряхнулась и поняла, что нечаянно сказала это вслух. Но тут же...
расплакалась. Лина больше не могла молчать. Она должна была просто рассказать о своём горе! Хотя бы кому-то!
И тут же выпалила всё Яне, не разбирая слов. Всё то, о чём уже рассказано выше.
Женщина слушала её с выражением испуга. Затем оно сменилось на сожаление. Потом на гнев. А позже уже снова на испуг.
И вот Эля замолчала.
- Это было в первый раз? - неуверенно спросила слушательница.
Девушка поколебалась, а потом сказала:
- Нет. Просто раньше я не придавала особого значения - знала. что так и должно  быть. А сейчас.. А сейчас я немного не так себя чувствую.
Яна посмотрела на неё с недоумением.
- Тест сделай.
После этих слов Эвелину забила дрожь не на шутку.
Да, прошло уже две недели. Да, её тошнит и совсем не хочется курить. Плохо спится, душит усталость, хоть она ничего толком-то и не делает. Рвало раза три. Эля думала, что это от голода - ведь она почти ничего не ест. Или просто чем-то отравилась. Она не знала, ей было плевать.
- Яна! Чёрт! Нет! Только не это!
На крики Лины женщина отреагировала спокойно. Она уже и сама давно успокоилась. Ведь по сути её проблема по сравнению с жесткостью фактов жизни Эли - полнейшая ерунда.
- Сиди тут. Буду через 15 минут.
И отправилась в прихожую, отставив на столе недопитый чай.

Глава 5. «Страницы нараспашку.»
- Только не волнуйся и не бойся. Спокойно всё делай, не торопясь, - приговаривала Яна, стоя у двери ванной комнаты.
Эля молчала. Может, от испуга. Может, ещё по какой-то причине.
Она села на край ванны и зажмурила глаза.
Две полоски.
Что теперь делать?
- А может ли тест ошибаться? – тихо проговорила Эвелина, тупо уставившись в одну точку.
В ответ она получила только усмешку. От самой себя.
- Может. Но не в этом случае.
Девушка медленно подошла к двери. Посмотрела на Яну, отвела взгляд.
- Я должна ехать к нему.
- Сейчас?!
- Да. Прямо сейчас. Поеду в аэропорт и куплю билет на ближайший рейс до Москвы.
- Тогда я с тобой.
- Нет, оставайся в квартире. Тебе нужно сейчас где-то жить. Ключи на тумбочке. Вот мой номер, - она быстро набросала на клочок бумаги знакомые цифры и сунула его в руки Яны,- родители ничего не узнают. А я.. А я верю тебе.
У женщины дрогнули губы и она благодарно кивнула Лине в ответ.
- Спасибо тебе, огромное..
- Знаешь, и тебе спасибо.
Они дружелюбно переглянулись и Эвелине тут же стало легче. Да и самой Яне перехотелось пить валерьянку.
Её впервые кто-то понял и поддержал.

Глава 6. «За секунду до.»
Таксист улыбнулся, получив деньги, и взглянул на Эвелину:
Она сидела, вжавшись в кресло, и растерянно разглядывала массивное здание аэропорта.
Так много людей, но среди них ты одинок.
Девушка не хотела выходить из машины, но другого варианта всё равно не было. Последний раз она взглянула на доброго усатого водителя в синей кепке, вздохнула и коснулась двери онемевшей рукой. Выпрямившись на асфальте, Лина долго стояла и смотрела перед собой.
Она почувствовала тошноту и кинулась ко входу.
Разыскав  WC, Эля ворвалась в кабинку и вдруг тошнота прошла. До изнеможения запутавшаяся во всём героиня моей повести уже была не в силах держаться на ногах и поэтому села на пол от безысходности.
Минут 30, не двигаясь, она изучала плитки пола и наконец опомнилась.
Вышла, медленно закрыв дверцу, и взглянула на себя в запачканное жидким мылом зеркало.
«Да, тут давно не было уборщицы» - промелькнуло у Эвелины в голове.
Потом вновь направила взгляд на своё отражение и чуть было не вскрикнула:
Бледная, с мешками под глазами и неестественно худая она походила на Бабу Ягу из старой сказки.
«Сейчас главное – дойти».
- Девушка, Вам плохо? – спросил сидящий рядом в кресле парень лет двадцати шести в спортивной одежде от adidas и приятным голосом, словно обработанном в студии звукозаписи. Эля любила ноты таких голосов и была готова не отрываясь слушать обладателей этой феерии.
- Что?
Человек явно смутился и произнёс:
- Понимаете, у вас цвет кожи зеленоватый и взгляд по всему салону самолёта как неугомонный бегает. Может, воды?
Эвелина почувствовала, как внутри затрещали косточки и наружу выпорхнул отрывок из «Лунной сонаты». Она медленно взяла за руку юношу и на мгновение закрыла глаза. Что это было – не поняла она сама. Но отпускать его, когда опомнилась, не собиралась.
- Не надо воды. Спасибо, мне уже лучше.
Парень не пошевелился, замолчал, а потом представился:
- Максим.
Лина улыбнулась и не сказала ничего. Да разве оно было нужно? Конечно, нет.
Но рука Максима по-прежнему была в ладони Эли.
Светлый салон, низкий потолок, большие кресла,
яркость, как будто свет фар в глаза. Неожиданно, резко, беспощадно.
Эвелина зажмурилась и улыбнулась. Его глаза. Серые-серые. Обведены чёрным. По контуру. Безгранично.
Девушка сильнее сжала его руку, а Максим в ответ лишь отвёл взгляд.
- Тебе действительно нужна помощь, - шутливо произнёс он.
- Ага, психиатр. И как можно скорее, - Лина засмеялась.
- Скажи имя. Ну пожалуйста, - парень умоляюще посмотрел Эле в глаза.
Эвелина поморщилась, улыбнулась, замотала головой и отвернулась.
- Застывшая во времени.
Она отпустила его руку и больше не было сказано ни слова.
-… Как «уехал»? … Боже… Куда?
- Да мне-то откуда знать? Не следила я за этим хулиганом. Больно оно мне надо. А квартиру этот твой гопник несчастный продал, вещички собрал и умотал. А я тут ни при чём. Не знаю ничего.
Старушка замолчала, будто что-то припоминая.
Она заглянула Эле в лицо и усмехнулась:
- А ты же его бросила. Нет разве? – прищурилась соседка, - а он после тебя каждый день баб водил. Да, да. Ну, ступай с Богом. Не живёт он тут больше.
И женщина захлопнула дверь.
Лина по-прежнему стояла, облокотившись на перила знакомого подъезда, и глядя в одну точку. Внутри всё медленно рассыпалось. Девушка сопоставляла факты, изредка шевеля губами.
«Этого не может быть. Он не мог ухать. Нет-нет.. Когда он успел?! Меня не было всего две недели. Ведь нужно и найти покупателей (которыми, кстати, и могли быть те девушки), собрать вещи, попрощаться с друзьями. Найти новое жильё…
Я должна, должна, должна…»
Эвелина говорила эти слова в пустоту, сама себе, громко, вслух.
Ей было страшно.
Как жить дальше?

Мы - люди. Преданность, вера – не для нас это всё. Мы так не умеем. Всегда любить. Честно любить. До последнего.
Не умеем.
Эля сидела в парке. Эта глупая, глупая осень… Кому теперь нужна их с Артёмом осень? А кому теперь нужна сама Эвелина?
- «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети.»
Уже темно. Часа два ночи, наверное.
- «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети.»
Руки замёрзли, в горле пересохло. И будто весь день кто-то увлечённо вбивал маленькие гвозди в её шею. Не щадя ни времени, ни сил.
- «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети.»
- Я никогда не задумывалась о том, что придётся искать тебя. Тёма.. Тёмочка.. И недооценивала.. Обычно ты сам меня находил. Найди меня и сейчас.. Прошу тебя..
Девушка обернулась, но вокруг тишина. Слишком много тишины, слишком много воздуха. Ей бы закричать сейчас.
Но не выход это. Нельзя так.
- «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети.»
- «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети.»
- «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети.»
Уже светлее. На улицу вышел дворник. Он убирает опавшие листья. Метла сломалась.
- «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети.»
- «Телефон абонента выключен…»
«…выключен…»
Глава 7. (Рассказанная Родигиной Эвелиной)
«И если спросят: Хочешь яду?
Я, не задумываясь, выпью весь стакан…»
Тёма так и не включил телефон. В соц. сетях у него все страницы были удалены.
Я жила в старой квартире в Москве. И не ехала в Питер к Янке.
Я просто верила, что он ещё вернётся.
Вот-вот позвонит в дверь, я кинусь к нему на шею, громко-громко закричу:
«Я беременна, Тёмочка! У нас будет маленький! Ты представляешь? Я так счастлива!»
А он заплачет от радости, крепко-крепко нас обнимет и пообещает больше никогда не бросать.
Мне снился этот сон. Не раз. И не два. Он мне постоянно снится. И я ничего с этим не могу поделать.
А утром открываю глаза, понимаю, где я.
Даже руки и ноги немеют, будто связаны.

За день до прилёта родителей я начала собирать вещи. Пахло диким одиночеством. И вообще, в последнее время я перестала надеяться… Значит, пахло ещё и разочарованием.
Окна закрыты, занавески нараспашку. Я почему-то не хотела сидеть в темноте, взаперти..
Но и на улицу не выходила. Тоже не хотела.
А впрочем, мне не нужно было толком-то вещи собирать. Я ничего не брала с собой, кроме нескольких мелких вещиц, денег и прочей ненужной ерунды.
Утром в день вылета телефон разрывался, пока я не проснулась.
- Эээй! Ну как ты? В порядке у вас всё? Когда прилетишь?
- Яна? – я посмотрела на часы, - ого, как же ты меня вовремя разбудила.. Самолёт через три часа. Пойду собираться.
- Стоп, стоп, стоп! Рассказывай. Помирились?
Я нервно сглотнула. И сильно напряглась.
- Нет, – чуть не плача выпалила я.
- Почему?! Ты сказала ему о своём положении?
- Нет.
- Эвелина! Он должен знать!
Я промолчала. Мне совсем не хотелось говорить о том, что я с ним даже не виделась. И что жила всё это в пустой душной квартире с дырой в груди и с ребёнком в животе.
- Сходи к нему и расскажи. Не глупи.
- Да у него телефон выключен. Чёрт, я опаздываю. Всё, Ян, пока. Скоро прилечу. Жди к вечеру.
- Арик и Аня когда вернутся?
- Не помню. Кажется, ночью. В общем, я успею.
И положила трубку.
Надо позвонить ещё раз. Ещё последний. И всё. Всё. Точно всё.
Знакомый номер.
Кнопка «вызов».
Секунда.
Гудок.
Голос.
- Алло?

Глава 8. «Так не бывает.»
Первый снег.
На ладони, на плече. И улыбка тоже умеет быть грустной.
В шелесте осени можно найти даже стук сердца. Может быть, не своего вовсе.
Это будет осенний вальс воспоминаний.
А летом.. Летом шумно и горячо. Мы обижаемся на то, о чём просим сами.
А я так не умею.
Или, например, весной слышен свист. Протяжный, успокаивающий. Это отрезок времени. Самое основное – лето, зима.
У людей всё кратно двум. Либо хорошо, либо плохо. Либо вместе, либо порознь. Либо жизнь, либо
смерть. Либо «люблю», либо «ненавижу».
Да и вообще Зима – девушка с характером. Холодная, но обжигает. И в памяти не всплывают отрывки прошлого. А как им всплыть-то? Вода – лёд!
Но проходит время.
Пролетает.
И всё заново. Всё по кругу.
Мы возвращаемся к тем, кого никогда не любили. Мы уходим от тех, кому не нужны.
А всё же надеемся, что впереди будет всё иначе.
Откроем дверь и услышим: «Я вернулся».
Но открываем дверь и видим…
Пустоту.
За несколько минут до Нового Года Эля заглянула в ванную.
Зеркало отобразило нервную девушку с идеально уложенными волосами.
В одной руке она держала крем для рук, а в другой – фотоальбом. Яркое синее платье, лёгкие туфли без каблука, блеск для губ, золотая цепочка (подарок покойного отца), накрашенные бежевым лаком ногти и..
Счастливая будущая мама.
Всё это плавно вытекало из Эли Родигиной, как бы давая надежду на новое завтра.
Лина разглядывала своё отражение и растерянно улыбалась. Потом она взглянула на белоснежную раковину, провела ладонью по стеклу, закрыла глаза и тихо прошептала:
- Уеду. Немедленно уеду.
Из кухни донёсся голос мамы:
- Доченька, принеси шампанское! Поторопись, всего две минуты осталось!
- Хорошо, мам.
Эля вздохнула и повернулась к двери.
- Какая принцесса-то у тебя взрослая! – говорили подруги мамы.
- Взрослая, взрослая! Ей уже сколько? Тридцать?
Анна Львовна ахнула:
- Елена Петровна! Да что вы! Моей девочке всего 23!
- Ага, а уже мамаша. Ну, как назовёте-то?
Елена Петровна – это старшая сестра Элиной бабушки. Этой старушке свыше восьмидесяти, разве она может разглядеть Лину со своим-то зрением?
Эвелина села за стол – голова закружилась.
Дальше девушка ничего не могла соображать. Президент говорил что-то светлое, приятное, но…
Наигранное. Потом, кажется, бой курантов. Затем разбитый стакан с соком.
И слёзы, слёзы душат.
- Мам, я спать.
- Что? Уже? Ладно, иди. Устала, наверное.
Эля медленно встала и направилась в свою комнату.
Она снова стала вспоминать.
«- Алло?» - нежный женский голос стрелой вонзился в горло Лины.
«- Кто это? Позовите Артёма, пожалуйста»
«- Ой, а вы случайно не Эвелина?»
«- Какая разница? Девушка, вы кто?»
«- Я – его невеста. А он сейчас занят. И вообще Тёмка просил передать, что если будет звонить Эвелина, попросить её забыть номер. До свидания.»
И быстрые-быстрые гудки.
«Тёмка..»
«Тёмка…»
«Только я его так называла. Он другим не позволял. Боже, так не бывает…»
Руки дрожат и в голове звон колоколов какой-то. Так больно, чёрт побери, так обидно!
Но Эля не отказалась от малыша. Напротив, она ждёт его ещё больше! Ведь это последнее, что осталось от Артёма Фролова для неё. Только он об этом уже ничего не узнает…
Самолёт, чашка чая, сквозняк. Больше Лина ничего не помнила. И как оказалась в Питере, и как провожала Яну в аэропорт, и как плакала в бездушную подушку всю ночь..
Она запомнила другое.
Как утром начал трезвонить телефон и мужской голос, словно робота, проговорил:
- Вы Эвелина Родигина? Приезжайте в центральную больницу. Ваша мать в тяжёлом состоянии. Отец скончался, не довезли. Автокатастрофа. Возвращались ночью из аэропорта домой.
«Аэропорт. Яна. Артём. Мама. Папа. Смерть. Зелёные кресла. Гроб. Гроб. Максим.»
Она мчалась, не глядя под ноги. Не глядя на прохожих. Не глядя на врачей врывалась в палату.
- Мамочка! Мама! Мама! Ну мам, мам! Слышишь меня?
- Девушка, выпейте воды. Вам нужно успокоиться.
Она не спала двое суток. Всё только у кровати и сидела. Наконец, Аня пришла в сознание.
Похоронами занялись родственники. Бабушка с Еленой Петровной, дядя Саша, Светка (двоюродная сестра Лины) и кто-то ещё. Эвелина не помнила.
Она у гроба стоять не могла. Убежала. Совсем голову потеряла. Не слышала звуков, не видела, как закапывают.
Она не могла  анализировать, усложнять, видеть.
И очнулась только услышав щелчок замочной скважины. Когда посмотрела на себя в зеркало, выкрикнула. Руки в земле (падала, стоять не могла на кладбище), колени разбиты, слёзы текут градинами..
«А как же мама?»
И, не выключив свет, Эля выбежала за дверь.
- Мам, всё.
Анна Львовна устало подняла заплаканное лицо.
- Не прощу себя. Никогда. Даже на похороны не пришла. А клялась быть рядом вечно. Как же так..?
И снова крики, слёзы.

Всё улеглось в середине декабря.
Только-только выпал первый снег. Дороги стали будто чище. И лезвие ножа будто не больно режет.
Да и внутри тоже будто чище.
Мама в порядке, выписали через несколько недель после аварии.
А папу с Того Света не выписали. Не выпишут. Не выпустят. Навсегда он там.
Этот человек, пострадавший за свою верность.
Ведь он спиной закрыл тело жены и осколок насквозь пробил ему грудную клетку, в то время как должен был вонзиться в неё.. Только благодаря этому Анна Львовна осталась жива.
Только благодаря этому.
Лина вынула письмо из ящика стола. От Артёма. От него. От бесконечности и муки.
Но любила. Сильно. Безумно.
«Я бы тебя на руки взял….»
Эля остановила взор на уголке листа. Видимо, он что-то там писал. Но надпись была покрыта корректором.
«Нужно убрать. Где лезвие?»
Она не долго искала лезвие. На всякий случай этот предмет всегда лежал у неё за вазой с искусственным цветком. И оцарапала белую краску. Осторожно. Бережно.
Через 15 минут усердной работы Лина смогла прочесть следующее, написанное аккуратными маленькими буквами:
«г. Самара, ул. Нежинская, д. 117, кв. 13, 443098»
- Мама! Мама!
- Что, дорогая моя? – вошла в комнату Аня.
- Я уезжаю!
Родигина уронила полотенце из рук и села на стул в состоянии шока.
- Я требую объяснений.
- Да какие объяснения, мама?! Вот, он оставил адрес! Город Самара, улица…
- Это глупо!  - перебила мать, - Ты в положении! Зачем тебе ехать в чужой город к чужим людям?!
- Он не чужой мне! – начала оправдываться Лина, но тут же стала осознавать, что он на самом-то деле самый чужой из всех чужих, - дай мне время, - выдохнула девушка.
- На что? На побег? Одумайся! Вот правильно говорят: «Маленькие детки – маленькие бедки, большие детки – большие бедки»! Ложись спать.
И с этими словами Аня выключила свет, бесшумно выходя из комнаты.

Глава 9, рассказанная Анной Родигиной.
 «За такую любовь тебе надо ставить памятник.»
Она так и жила. Кошмары по ночам, споры постоянные, нервы рвала, как на каторге. И бесконечные мёртвые глаза.
Порой Лина просто сидела на диване, скрестив руки, и смотрела в одну точку, не отрываясь, в течении часа, а то и больше! В такие моменты мне было особенно страшно. Окликнуть её я не могла осмелиться, ведь что будет если она поднимет на меня эти глаза?! - я задохнусь от ужаса! А сама она приходила в себя не совсем скоро.
Об улыбке, друзьях, кинотеатрах я вообще молчу. У неё в городе никого из знакомых не было. В Москве только. Но я её отпустить не решалась туда, хотя и она не спрашивала.
Была у неё подруга когда-то. Лучшая, любимая. «Не разлей вода». Катюшей звали. Хорошая девчонка-то была. Добрая, ухоженная, приличная, скромная. А как же они привязаны друг к другу были! Жутко представить! С первого класса вместе! И поодиночке – никуда. Ну вот и встречалась Катя с братом Тёмы Фролова. Кажется, его звали Стас.
А умер мальчик. Я, правда, его не знаю, не общалась, но не сомневаюсь в том, что и он хорошим был. Катюшка бы точно хулигана не выбрала.
А хотя видела его однажды. Они с Тёмой, Элей, Катей и Стасом тогда заходили вчетвером. Хотели на дискотеку пойти, предупредили, что поздно вернутся все. Я-то не против В своих ребятках не сомневаюсь. Отпустила.
Довольные вернулись, а главное, ВМЕСТЕ.
И умер потом. Не знаю, как да что. Но Катя с Линой тогда ещё поссорились сильно, когда погиб парнишка. На мотоцикле разбился, вроде бы. Ну и всё. Разошлись девочки. Рассыпались. Катюша уехала куда-то (я не стала у Эли спрашивать, расстроилась бы, если напомнила), а дочка всю себя отдала Артёму.
Вот и Артёма тоже теперь не стало.
- Как назовёшь?
- Девочка – Катя. Мальчик – Тёма. Мам, ты же и сама понимаешь. Зачем спросила?
Я обычно молчу. Мне с ней заговорить совестно. Виновата перед нею сильно. И сердце щемит. Поздно признаваться. Уже 5 лет прошло! А всё ещё грызёт меня неправда.
Около пяти лет назад (помню, это была весна) я возвращалась из аптеки с лекарствами для Линочки. Решила проверить почту.  Мне как раз на днях должно прийти письмо от тёти из Челябинска. Открыла ящик, смотрю – лежит родимое. Обрадовалась, домой побежала. Двери открыла, кричу с порога:
- Дочура! Письмо от тёти Норы пришло!
И ответа нету.
«Ну, гуляет», - думаю.
Потом открыть-то собираюсь, глянула на имя отправителя. Так и села.
«От кого: от Екатерины Пономарёвой»
И, вспомнив все слёзы Эли, страдания из-за ссоры и отъезда подруги, вышвырнула в помойку неоткрытый конверт.
Не читала даже. Так и просидела весь вечер, руки чешутся, глаза бегают, на ведро всё посматривают. А Эвелинки нету всё. Вдруг звонит:
- Мамуль, я у Тёмы останусь. Нас так поздно Елизавета Геннадьевна не хочет отпускать (Лиза-то – мать Артёма, подруга моя). Трубку передать?
Поболтали мы с ней, я и про письмо забывать стала. А как телефон на рычаг отправила – снова внутри всё заколотилось. Решила прочитать всё-таки.
Открыла небрежно, как умела, и вижу – почерк до боли знакомый. Аккуратный. Сразу ясно – старалась. Каждую буковку выводила. И видно: нелегко Катюне было писать всё это.
«Элька, здравствуй.
Я не хочу говорить о том, что кто-то из нас сам виноват. Мне всё равно.
Я скучаю.
Через полтора месяца оканчиваем 11 класс. И я вернусь в Москву. Знаю, ты живёшь в городе. Мама сказала, что видела тебя недавно у нашего дома. Я рада. Это значит, что у меня есть шанс вернуть НАС.
Прости меня. Пожалуйста, прости.
Конечно, я не требую ответа прямо сейчас.
Тебе нужно время. Время для того, чтобы понять меня.
Мне было тяжело после смерти Стаса. Я не осознавала, что говорю и делаю.
Тебя очень не хватает.
Как там у вас с Тёмой? Уверена, вы самая лучшая пара. Я верю в тебя, подруга.
Итак, 1 июня в нашем парке Пушкина, на той самой скамье. Ровно в 18 часов.
Буду ждать.»
Обратного адреса не было. Больше всего Катя боялась, что Лина, получив письмо, сильно вспыхнет и напишет глупостей на скорую руку, когда обида проснётся. А потом пожалеет. Но не станет извиняться.
«Что сделано – то сделано.» - говорит она.
Это всё характер. И мы все это знали.
Письмо так и осталось в тумбочке. И в течении пяти лет оно ждёт пробуждения моей совести.
Лина не любит рыться в шкафах, особенно в моих. Поэтому я не беспокоилась о том, что моя ложь раскроется. Хотя во всяком случае, мне было паршиво.
Ведь сейчас они снова, вдвоём, могли бы идти по своему любимому парку имени Пушкина, есть мороженое, и смеяться своими звонкими голосками.
Лина выбрала бы клубничное. А Катя – шоколадное.
Таков был их закон.
А я. А я разрушила. Сломала. Уничтожила.


Глава 10 «Последнее.»
Эля нарисовала солнце. Немного подумав, белые облака. А потом стёрла их.
«Пусть не затмевают свет.»
Затем луг. Несколько цветочков, траву.
«Ерунда. Даже посмотреть не на что.»
Она смяла бумагу и, выдохнув от обиды, бросила в урну. Промахнулась.
И вдруг в памяти пронеслось:
- Мне очень жаль.
- Уже ничего не изменить. Я уезжаю. И всё кончится через три дня.
И сигарета. Та самая, последняя. – Мимо.

Руки затряслись.
- Солнышко, пойдём, погуляем по парку.
- Иду, мамочка.
Катя свернула в трубочку свой рисунок, пряча его от Эли ( это подарок на первый день лета) и быстрыми шажками пошлёпала в комнату, одеваться.
- Мам, приготовь салат, ладно?
Анна Львовна лукаво улыбнулась и сказала:
- Я сама решу, что приготовить. И к тому же мясо уже куплено. Лучше пирог испеку.
Эля поджала плечами и равнодушно покосилась на комок в углу.
«Я закончу его.»
И с этой мыслью девушка подняла мятый листок.
Появился забор.
И снова облака.
«Они затмят солнце. Но всё-таки не будет так пусто.»
На заборе висит табличка «Я ушла. Но обещала вернуться.»
Эвелина ужаснулась. Почему она так написала?
- Мамуля, пошли! – просила Катя.
Но Лина её не слышала.
Она думала.
И не понимала.
- Доча, давай я сама с Катюшей схожу. Бабушка я, в конце концов, или нет?
Лина осталась одна.