Вспоминая Белую Гвардию М. Булгакова...

цитаты на подумать...

«Велик был год и страшен по рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская — вечерняя Венера и крас­ный, дрожащий Марс».

"Ну,
думается,  вот  перестанет,  начнется  та  жизнь,  о  которой  пишется   в
шоколадных книгах, но она не только не начинается, а кругом становится все
страшнее и страшнее."

Как же, как же, большие испытания, - он говорил все  увереннее.
- Я последнее время все, знаете ли, за книжечками сижу, по  специальности,
конечно, больше все богословские...
   Он приподнял книгу так, чтобы последний свет из окна упал на  страницу,
и прочитал:
   - "Третий ангел вылил чашу свою в реки и  источники  вод;  и  сделалась
кровь".


"А зачем оно было? Никто не скажет. Заплатит ли кто-нибудь за кровь? Нет. Никто. Просто растает снег, взойдёт зелёная украинская трава, заплетёт землю... выйдут пышные всходы... задрожит зной над полями, и крови не останется и следов. Дешева кровь на червонных полях, и никто выкупать её не будет."

Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?

Михаил Булгаков, "Белая гвардия"

Кто-то скажет : "Ну и к чему всё это автор затеял, вырвал какие-то цитаты из контекста и что дальше?" Ничего ...Просто вспомнился роман о городе в который пришла война, если кто не помнит - город один из малозаметных, но реально живых персонажей произведения. И как ведут себя люди и как тают надежды на то, что станет лучше, по крайней мере в ближайшее время. Вообщем цитаты на подумать...

ну и ещё пару цитат опять же на подумать

"Дело в том, что Город – Городом, в нем и полиция – варта, и министерство, и даже войско, и газеты различных наименований, а вот что делается кругом, в той настоящей Украине, которая по величине больше Франции, в которой десятки миллионов людей, этого не знал никто. Не знали, ничего не знали, не только о местах отдаленных, но даже, – смешно сказать, – о деревнях, расположенных в пятидесяти верстах от самого Города. Не знали, но ненавидели всею душой. И когда доходили смутные вести из таинственных областей, которые носят название – деревня, о том, что немцы грабят мужиков и безжалостно карают их, расстреливая из пулеметов, не только ни одного голоса возмущения не раздалось в защиту украинских мужиков, но не раз, под шелковыми абажурами в гостиных, скалились по-волчьи зубы и слышно было бормотание:

– Так им и надо! Так и надо; мало еще! Я бы их еще не так. Вот будут они помнить революцию. Выучат их немцы – своих не хотели, попробуют чужих!

– Ох, как неразумны ваши речи, ох, как неразумны.

– Да что вы, Алексей Васильевич!.. Ведь это такие мерзавцы. Это же совершенно дикие звери. Ладно. Немцы им покажут."


"Часовые ходили и охраняли, ибо башни, тревоги и оружие человек воздвиг, сам того не зная, для одной лишь цели - охранять человеческий покой и очаг. Из-за него он воюет, и, в сущности говоря, ни из-за чего другого воевать ни в коем случае не следует."