Начало

    ПЕРВЫЙ СНЕГ 

Здравствуй, снег!
Пусть неумелый,
мокрый, мелкий и несмелый,
пусть ты даже и не белый,
таешь быстро, как на грех,
то несешься оголтело,
то плетешься еле-еле,
все равно мне -
здравствуй, снег!


    НА ЛЫЖАХ

Идя цепочкой медленной,
сбивали шишки с елей мы
и рисовали полосы
на подмосковном полюсе.

И все, что нас тревожило,
и черный с белым множило,
и гробило хворобами,
терялось за сугробами.

Снег крыл всё это крышею,
дышал губами-льдышками,
и становились рыжими
снежинки рядом с лыжами.


        ОТТЕПЕЛЬ

А было холодно, когда
вдруг с крыш закапала вода,
засуетилась, засверкала -
и отступили холода.

И вот уже со всех сторон
гремит воинствующий звон,
снега, и наледи, и льдины
разит без сожаленья он.

Летают стрелы! Бьют мечи!
Но рядом прячется в ночи
мороз, который втихомолку
назавтра выстудит ручьи.
 

    МОНОЛОГ ЗИМЫ

Куда пойду и где найду я дом,
в котором от души мне будут рады?
Весна близка, она почти что рядом,
ее дыхание слышнее с каждым днем.

Что станет завтра с бедною со мной?
За что бокалы подниматься будут?
За здравие - ах, это было б чудо!
И все-таки верней - за упокой.

Звенит капель посередине дня -
природа говорит мне про регламент.
Неужто так никто и не помянет,
когда  уйду, по-доброму меня?


      В УЧИТЕЛЬСКОЙ

Ругали долго, монотонно
за то, что в школу не пришел,
что плохо дело с анатомией
и с математикой прокол.

А он, на редкость невнимательный,
смотрел туда, где самолет
то вверх летел, то падал, маленький,
то делал плавный поворот

и снова прямо и вперед...
- Ты должен стать другим.
"Как жаль,- подумал он, - что им
не виден самолет".


          ОБЛАКА

Облака утонули - в черной речке пропали.
Как же так, как же мы облака потеряли?

Что нам делать теперь без веселых лохматых,
без друзей наших верных, скажите, ребята?

Или мы их обидели чем-нибудь, или
впопыхах, в суете, между делом забыли,

не услышали, как призывали на помощь,
или?.. Впрочем, теперь разве что-нибудь вспомнишь?

Разве что-то вернешь, переделаешь что-то?
Облака утонули - ночью бросились в воду.


   МОНОЛОГ ДЕРЕВА

Арбатовский асфальтом
навек окружено,
я знаю - так и надо,
я здесь стоять должно.

Но, видимо, былое
сильнее всяких слов,
и в сон приходит болью,
как будто бунт основ,

моя лесная родина,
и голос ветровой
Ариной Родионовной
беседует со мной.

Ах, больше нету мочи
стоять здесь день-деньской.
Возьму и этой ночью
сбегу домой!


       АРБУЗЫ

Еще листва не думала смиряться
и в жертву ветру зелень приносить,
еще пока ей нравилось смеяться
и желтый цвет как старческий бранить,

еще траве не снилось покориться
стальной косе, упругой и кривой,
и небесам застиранного ситца
еще не снился пасмурный покой,

еще они не знали о прохладе,
о вечерах, пронизанных тоской,
когда в Москву в халатах полосатых
вошли арбузы пыльною ордой.


       ОСЕНЬ

Пожар! Пылающий напалм!
Осенний пламень жжет растенья,
и по земле, домам и нам
багровые блуждают тени.

Полмира залито огнем,
и солнце на небе жестоком
кровавым кажется пятном,
незаживающим ожогом.


        ТУМАН

Туман, туман... На улице туман,
ничем не примечательный, осенний -
но улица таинственней Вселенной:
великий и безмолвный океан.

Мерцают, словно рыбы, фонари
зелеными нездешними глазами -
и для себя таинственны мы сами:
какие в нас скрываются миры?


             МЫ

А мы уехали оттуда,
где белый снег подобен чуду,
как белый хлеб в войну.
Тащился поезд еле-еле.
Соседи наши спали, ели,
а мы притихшие сидели,
направя лбы к окну.

Синели тени на откосах,
а мы, застыв в случайных позах
средь полутьмы,
осознавали постепенно,
что эти дальние деревни,
поля, дороги и деревья –
все это мы.