Глава 72. Гуммигут

                  Маленькая Гархолла уверенно вела Криболоцкого-старшего по лесной тропе. Погруженный в самые мрачные мысли маг не заметил, как они свернули с дороги Смарцей в сторону, как закончилась кабузовая желтая роща и как  путники вступили в более привычный для Саммостиена темно-зеленый густой лес.  
  
                  Уставший Чилька смешно змеился рядом, время от времени поглядывая на девочку в надежде, что затянувшийся переход скоро закончится. Однако проводница каппельдябров, казалось, не знала усталости: она уводила своих друзей прочь от родного замка, в самое сердце Темнолесья. Гархолла безошибочно находила дорогу между огромных деревьев, титанические корни которых были оголены и сплетены в чудовищные узлы.  

                   В одном из таких переплетений всегда ленившийся летать Чилька чуть было не застрял - норовил прошмыгнуть скользким ужом, но угодил в ловушку.  Жалобное верещание дракона, энергично извивающегося в хитроумной связке корней, вывело Авея из глубокой задумчивости и заставило поспешить на помощь питомцу. Освободив Чильку, Криболоцкий удивленно огляделся. Вокруг стеной стоял лес, под ногами   пьяно пружинила влажно-красная почва. 

                   Гархолла, все это время задумчиво разглядывавшая  темную узловатую кору,  погладила Чильку освобожденного , осторожно отвела в сторону тяжелую бахромистую ветку вековой баскулы , и весело улыбнулась Авею. Маг растерянно заглянул за ветку  и , не найдя ничего, кроме листвы, вопросительно уставился на девочку. Тогда проводница каппельдябров шагнула вперед и легким движением расчистила землю от сухих листьев .  Теперь Криболоцкий ясно видел: в красном земляном порошке , разбросанные в странном порядке, мерцали аметистовые и яшмовые ноты.

                  Крошечная ручка легко касалась камней, поглаживала их запыленные грани, и вскоре поверхности нот разгорелись глубокими фиолетовыми и бордовыми огнями, а откуда-то из-под земли донеслась  тихая затейливая мелодия.

                  Сияние самоцветов усиливалось. Музыка становилась все громче. На почве  стали проступать диковинные разноцветные узоры, они возникали быстро, словно невидимая рука стремительно водила огромной кистью от одного камня к другому, рождая замысловатые линии, опутывающие все пространство под баскулой. Гархолла приподняла одну из нот - самую крупную, из кроваво-красной яшмы, и тончайшая роспись тотчас же начала покрывать воздух, образуя  сферический свод из невесомой арабески под  кроной дерева. Когда растущий узор , казалось, случайно коснулся  мощного ствола, чудесный рисунок стал проявляться и на морщинистой коре баскулы.  

                  Изумленный  Авей наблюдал, как темная поверхность дерева в одном месте  деформируется под властью танцующего узора и становится широкой аркой, над которой сияла аметистовая надпись на древневенезурском:"Цор".