фреска молчания

давайте холода, покрепче да пожестче...
тут в тишине так скучно посидеть.
и легкая способность поседеть
не легче для души как в горле кости
стараются надменно захрипеть
тем голосом проклятого пропойцы.
и пляшет звуком медь.

от бессознательного блика до судьбы,
от просьбы денег до взаймы десяток лет,
мне кажется, что миг - и вот я дед,
в окружности свободы для ходьбы,
и тонок лёд и жутко стало мне,
и ноги как предчувствие беды -
болят как только ляжет снег.

от праздного до чуткого спасаясь,
лелея память из ошибок холст.
молчит невыносимо, просто толст.
тяжел и называется "из рая"
тот лишний тост. собака, сжавши хвост
трусит в сторонку, как бэ намекая,
что камень прост.


и вот уже там трость.
и палка сострадания тугая.
и падать некуда, и память вяжет мне
приветы из далекого Алтая,
и только лая не хватает мне.
ведь все пророчестве - отжившие извне,
придут мгновением, пройдут, когда растает,
весенний снег в разросшейся траве.

так пусть все остается наравне,
бессмыслия,
бесправия,
бессловно,
безрадостно,
бесчувственно!
и да...
жестокосердие способно
быть молодым,
а старость - никогда...
ведь жалось - то предчувствие исхода,
и рана, от которой в никуда,
незаживающая жизнь идет в природу
путем своим достигнув цель труда...
полынным запахом опутав города.

в руках, все растирающих, потрескав,
о будни дня, о ночь бессонной тик,
то невеликое, что раньше рвалось в крик,
сложилось ломкой фреской.