Роман Сашка. Отрывок. Воровская сущность

            Вечера в камере коротали с помощью анекдотов. Анекдоты отвлекали от грустных мыслей. Каждый из заключённых пытался вспомнить что-нибудь своё. И лишь один зэк, тот самый, свитер у которого был растянут вокруг шеи, не принимал участие в рассказах. Но однажды вечером, когда братва лежала в мучительном молчании, потому что все выдохлись и безуспешно ковырялись в памяти, он  сел на нары и сказал:
            - Знаю одну байку, но она не простая – это байка про воровскую сущность.
            - Давай  скорей сущность эту, тоска загрызла, - отозвался «Пончик».
- Байка длинная, сегодня не успею всю рассказать.
- Не тяни за хвост, может, и слушать нечего, - нетерпеливо прикрикнул «Пончик».
Рассказчик удобней сел и начал рассказывать:
- Ну, значит, освободили вора. Идёт он по пыльной дороге, дышит полной грудью воздухом, радуется  свободе.  Вот и города не видно, и уже две деревни прошёл, и захотелось ему пожрать; а жратвы нет.  Известно, что вор  не станет  просить, скорей украдёт и поест. Вошёл он в село, а оно бедное, украсть вору нечего.  Идёт  он дальше, думает: « В рот меня и в нос, как спать голодным?»  Вдруг видит:  что-то впереди  забелело. Поспешил он и догнал седоволосого старца. Похлопал его по плечу: «Здорово, пахан! Я весь день не хавал, а у тебя за плечами торба; давай сядем и поужинаем, да и на покой». «Здравствуй, отрок», - с улыбкой ответил ему старец, продолжая шагать.  «Что, падла, замолчал? У меня  брюхо подвело, а ты, как чурка, скачешь и скачешь по дороге. Сядем,  пожрём!  Или  ты хочешь,  сволочь, чтоб я тебе по балде дал и торбочку один схавал?» Остановился старик,  посмотрел вовсе не  старческими глазами на вора и говорит: «Послушай меня, отрок, жара ещё не спала; дойдём до  села, там и съедим торбочку, да и в соломке  заночуем».  Вор согласился.  Пошли они дальше, идут, и уже темнеть стало.  «Куда ты, болван старый,  чешешь  так, -  стал  возмущаться вор, - уже ноги не хотят идти,  давай съедим торбочку». Старец молчит.  Вдали показалось  село. Но старец направляется мимо.  «Козёл  белый  ты, а  не пахан, -  вцепился  ему  в  руку вор. - Чего мне мозги сосёшь?» А старец руку высвободил и отвечает: «Как до  копны дойдём, там  и поедим». Скрипнул  вор зубами,  но согласился. 
А  старец  идёт да  себе посмеивается в бороду. Вору и невдомёк, что не простой это старик, а Бог. И нарядился он в  нищего, чтобы  воровскую сущность понять. Вот и копна сена. Подошёл к ней Бог, подгрёб под себя свежего сенца и улёгся, зевая. «Ты торбочку под головку не клади, - возмущается вор. – Давай её сюда,  а сам можешь дрыхнуть». «Мы её утречком вместе съедим, раб божий, -  отвечал  ему господь. -  Путь ещё дальний, мы силу едой подкрепим. А поспать можно и натощак». Выругался вор, но вроде бы согласился. Прилёг рядом. Только ему не спится: голодное брюхо мучает. – Тут рассказчик потянулся и  ноги спустил с нар:
           -Ну, хватит на сегодня, завтра продолжу.
           - Нет, трави дальше, - упёрся «Пончик» и приказал шестёрке: - Забейте ему «косяк».
            Свернули рассказчику козью ножку, набили махоркой. Рассказчик потянул пяток раз и продолжил:
             Уснул старец, храпит. А вор к нему подполз и торбочку вытянул из-под него,  да так  ловко, что старец не шевельнулся. Сожрал, конечно, до крошки,  и вином  запил, а пустую бутылку обратно сунул в торбочку, которую положил старцу  под  голову.  И,  перевалившись на прежнее место, уснул праведным сном.
            На  рассвете старец его будит, спрашивает: «Признавайся, отрок, что съел мою торбочку». Вор как закричит: « Ты  что это,  козёл  вонючий,  нахалку собрался мне шить? Не брал я, спал крепко!» «Не брал, не брал, понял я», - согласился старец.
            Отправились они дальше.  И прошло много дней. Старец просил по пути милостыню,  хлебом, и чем другим делился с  вором и всегда, улыбаясь  при этом, спрашивал: «Сознайся, ты торбочку съел?» Ну, а вор себя постучит по груди и одно и то же: «Не брал».
            Как-то под вечер они достигли большого царства. А там колокола звучно бьют и,  как одержимые, люди снуют всюду. А на улицах везде горят костры и вокруг голосят бабы.  «Какая у вас тут беда?» -  спросил вор. «Большая беда у нас, - ответил человек. - Дочка царская  умерла.  А вы, вижу,  и не  знаете, что издал указ царь – кто сможет оживить её, тому сразу он отмерит полцарства». «Слушай, старый пердун, - толкнул локтем вор старца, - как видно, царь совсем спятил: кто оживит дохлую?»  А седой старец вдруг вышел вперёд и возвестил громко: « Я смогу царевну оживить!»  Вор на  старца зашипел: «Зачем врёшь? Жить надоело?» Но старец, сотворив молитву,  принялся за дело: попросил принести глубокое корыто, и чтобы оно наполнено было ключевой водой, и попросил  топор.  Положил он на землю царевну и давай  её топором  рубить – рубит, и кидает куски  в ключевую  воду.  Вся толпа вокруг заахала, а царь упал в обморок. Вор же стал поглядывать: как бы незаметней смыться. А старец кинул щепотку порошка  в  ключевую  воду  и помешал.  Вдруг, все видят, части царевны срастаются, она  открывает  глаза  и  смотрит  на толпу  и на  себя  с нескрываемым удивлением. Батюшка-царь  очнулся  и прижал к груди дочь.
            Стал он старцу предлагать полцарства. Вор этому обороту дела обрадовался, старца обнял и шепчет:  «Даёшь, пахан, бери полцарства, попьём  и  пожрём  от пуза». А старец гордо ответил царю-батюшке: « Не нужно мне полцарства, а дай мне лопату». Вор, как бешенный закричал: «Государь, он  шутник. Мы забираем полцарства!» Но старец упёрся, стоит  на своём.
            Получили они,  в конце концов, лопату, пошли себе дальше. Вор за ним идёт, матерится. Кричит, чтобы старик лопатой этой могилу  себе  вырыл, что  лучше  бы он жеребца  с телегой попросил, не били б ноги. Так и топали дальше. Приходят ещё в одно государство. А там такая же история – у царя дочь умерла. Верно, пошёл мор на царевен. Царь, конечно, в слезах и обещает за оживление дочери полцарства. Старик всё повторил, как и с предыдущей царевной. И эту царевну оживил. «Забирай полцарства!» - толкает его вор. Но старик кланяется низко царю и говорит: «Мне не нужно полцарства,  дай мне ещё одну лопату». Получил он лопату, и пошли они дорогой своей.  Идут, а вор, конечно, совсем из себя  вышел: «Такого дурака свет ещё не видал отродясь! Воровать не даёшь,  один  сухой  хлебушек  грызём. Вина попить, сала пожрать  не хочешь, дурак безмозглый». А старец отвечает: «Не бранись, раб  божий – это великий грех. А помоги лучше мне нести эти лопаты, они  пригодятся нам». «На хрена, скажи, мне эти лопаты? Я на каторге  ими накопался. Если только тебе могилу выкопать, змей ползучий». Покачал старик головой и потащил лопаты сам.
            И добрались  они  до  следующего  царства.  И там горе такое же. Не успел старец вперёд выйти, как вор  его  хвать  за  руку:  « Хватит дуру гнать! - я буду воскрешать, давай порошочек! А не дашь – грохну по  дороге».  Ну, дал старец порошок ему, и вор вызвался поднять царевну.  Делал  всё  так  же:  на  куски тело  изрубил, морщась и плюясь, затем в   ключевую воду сложил, помешал, сыпнул  порошок.  Толку  никакого...   «Поднимайся,  сестрёнка, - стал вор умолять  кровавое месиво. - Встань, и делу конец: я  полцарства отхвачу, а ты себе жениха выбирай». Никакого толку. Забеспокоился  вор,  шипит  в  корыто: -  «Вставай, тварь, сучара, мне конец приходит!» И затряслись ноги и руки у него. Толпа зашумела. Разгневанный царь приказал привязать вора к столбу и под ним огонь разжечь. Потянули его к столбу, сучьев наложили и огонь поднесли. Вор озирается, старца ищет в толпе. А того  и след простыл. Сучья затрещали, огонь уже к ногам вора подбирается. И тут видит он старца около себя, и орёт ему: «Бать, подними эту суку,  век  не  забуду!»  А старец ему говорит с ехидцей: «Ладно уж, спасу я тебя,  если    мне  признаешься,  что  торбочку съел».  «Какую торбочку?  Скорей  освобождай  –  уже пятки трещат!».  «Если сознаешься, освобожу». «Всё, конец… Не ел я, падла белая, твою торбочку, чтоб ты подох…»  Завоняло  жареным.  Вор  поник  головой,  приготовился  уже смерть принять. «Погасите огонь! - вскричал старец. - Я  царевну  оживлю». Залили  огонь. Что-то пошептал старец над  корытом и рукой  помахал,  и вдруг встала  царевна, к отцу затрусила, как ни в чём не бывало. Понятно, вора отвязали, на землю положили. Вор от боли великой корчится. А старцу снова предлагают полцарства. Глянул старец на вора, а тот  даже  корчиться  перестал,  слушает,  что же тот ответит.  «Не нужно нам, государь, полцарства, а  вели ты мою  торбочку  наполнить  обильной закуской и  вином». С облегчением вор вздохнул, верно, подумал: « Ну, хоть так».
            Помог встать ему старец, и пошли они дальше. Вор от дикой боли зубами скрипит. Сделали они около чащи  привал. Царскую снедь вор за обе щеки уплёл и добрым вином запил. Старец же не пьёт, не ест, а всё  прохаживается невдалеке, да ощупывает лопатой землю. «Сядь, не мельтеши, - не выдержав, заорал  вор. -  Не то  по башке второй лопатой долбану!» «Ты бы, раб  божий,  второй  лопатой  мне  копать  помог». « Ну, ты совсем озверел! - ответил вор. – Копай себе могилу,  туда  тебя  и закопаю!»  Но тут старец  копнул, и что-то  звякнуло по железу. Вор, хоть и пьян был, а  заинтересовался.  Смотрит, вытаскивает старец из  небольшой  ямки  горшочек, наклонил, и  из  него посыпались на траву деньги золотые. «Молодец, батя! - вскричал вор. - Не напрасно  я  связался  с  тобой.  Давай-ка делить». И стал старец  делить. Раскладывает  монеты  на  три  кучи.  «А кому третья куча?»  - спросил вор. Старец улыбнулся хитро и ответил:  «Тому, кто тогда торбочку мою съел».  «Батя, так это  же я схавал торбочку!» Сказал он так и   вторую кучу пригрёб себе.