мёд-пиво по-пластунски

В этом месте нет счастья, а есть только ночь и день.
Просыпаешься, рассыпаешь спички, узнаёшь по времени тень.
Сколько не ловишь рыбку на снов крючок,
Всё не плачет подставленное плечо.

Зато небо куксится, морщит свой синий нос.
Луна, как заданный следователем с лампой в лицо вопрос.
Словно добрый слов упавший на сердце рой —
Ладошка кошки другой.

Щурится, водит ушами, молчит про своё на хвост,
Тогда остаётся только пригнуться во весь свой пахучий рост,
И вытянувши из ворота ворону за волосок,
Поцелую подставить патрон в висок.

В этот момент снег начинает плясать голым на барной стойке.
Беличья трескотня расшибает галдёж попойки.
С тысячей глаз врывается нежность стаей,
И упавшее сердце в стакане тает.

На последние! в этом мире нету красивей ставки,
И волшебное честное слово сильней, чем укус удавки,
И чем вкус просроченный губ дуновенья в ухо,
Но до боли вцепляешься в гордость духа.

Взгляд, гудящий жаром. Вздымается грудь холмами.
От локтей до рёбер вся кожа идёт дымами.
Без бумажки, без ручки, и без забора
Нету слов курящейся шапке вора.

В этом месте всё украдено, и дальше продолжить трудно.
Белых звёзд так много, ужасно людно,
Не согреться в печке, не выпить щёлочь,
И пропитана песней любая сволочь.

Без билета на поезд, до самой москвы стоящий.
Самолёт, в стакане с водой щипящий.
Много-много весёлых слезинок, чуть мяты и каплю сока...
По усам и по подбородку гуденье тока.