Татьяна Щербинина. В тёмную воду войду

Предлагаю вашему вниманию подборку стихов яркой архангельской поэтессы, моей землячки Татьяны Щербининой.

Таня работает детским врачом в г.Северодвинске Архангельской обл. Родом из с.Верхняя Тойма. Мать двоих детей и очень позитивный человек. Может  2 часа подряд плавать в Белом море, озере или реке, за что коллеги любя зовут её Русалкой. Мне очень нравятся её стихи.


БЕРЕГ

...Смотрю на горячие травы и глаз не могу отвести,
 мой берег заброшенный, правый, высокий, до неба почти,
 как песня старинная, длинный (Россия - судьба набекрень!),
 лишь бревна, да ржавая глина, да тени родных деревень.
 От светлого хочется плакать, кого ж тут спасет красота,
 но красный ободранный бакен плывет, не покинув поста.
 Стою на последнем пароме, смотрю на далекий угор,
 где мамин зелененький домик, и ласточки режут простор.
 Я знаю: мгновенье, и снова огромный потянет магнит,
 песчаною низкой подковой обхватит, сожмет, полонит -
 тот, левый - большая дорога, зудящая масса людей,
 там тоже живется убого, но чуточку все ж веселей.
 На палубе ветер противный, коричнево волны кипят,
 смотрю и смотрю неотрывно пока еще можно - назад.
 Штыками оставшихся елей небес охраняя гранит,
 мой правый, несдавшийся берег - как Брестская крепость стоит.


В ТЁМНУЮ ВОДУ ВХОЖУ

В темную воду вхожу, ощущая
Радость и легкость неюного тела.
Эта вода цвета крепкого чая,
Как же я к ней прикоснуться хотела.
Здравствуй, заманчивый берег песчаный,
Здравствуй, июль - золотое мгновение!
Воздух, проколотый криками чаек,
Слово прохладное "уединение".
Здравствуй, ленивая древняя сила,
Как же тебя понимаю теперь я.
В небо вцепившись на кромке обрыва
Ивы топорщат зеленые перья.


ОЗЕРО ЩУЧЬЕ

Лесное зеркало, июльское стекло,
Крамольная молитва колдовская.
Ты по колено ноги в серебро,
Присев на берег, молча опускаешь
И чувствуешь - такая глубина
Там, под тобой, что жуть бежит по коже.
Сосновый космос, строгая стена
Вокруг тебя...такого быть не может,
Но кажется - вот-вот исподтишка
Кругами безмятежность всполошится -
Протянется русалочья рука,
Чтоб золотую ухватить кувшинку...
Она все помнит, тихая вода -
Молчанье темное забытого завета,
Она была и присно, и всегда -
До памяти, до голоса и света.
Доверься ей! Нырни в свои же сны.
Вода нашепчет заговор старинный,
И закачает в зыбке тишины,
И обовьет прохладной пуповиной.

* * *

Зёрнышки слов бросаю в сухую высь.
Птицы печальных мыслей кричат вдали.
О, чужеземец-ветер с кудрями брызг,
Пусть мне приснятся звёздные корабли,
Лиственный лес и древний язык костра,
Голос иных миров и иных морей.
Нет, не сорваться с места - я приросла
К холоду, к детям, к печальной судьбе своей.
Строки-постромки мне заменили всё,
Омут души затянут тиной глухой.
Ты, чужеземец, смотришь так горячо.
Здравствуй, мой ветер! вот, я иду с тобой!


* * *

Деревня. Ночь. Костер на берегу.
И небо – на закате золотое.
Смотрю – налюбоваться не могу
Торжественной и темной красотою.
Мерцает обнаженная река.
Так медленно к костру подходят кони
И смотрят на огонь издалека,
И хлеб берут с протянутой ладони.
Глаза коней печальны и умны.
Так близко звезды! Тишина такая.
И кажется, что мысли не нужны.
Другого счастья в мире не бывает.


Дядя Саша

Там, за темной лесною гривой -
Позабытый "банный проспект",
И лихачит, грохочет "Нива"
На дороге, которой нет.
На совхозных лугах усердно
Дядя Саша ставит стога,
Деревенский последний фермер,
Сын солдата, фронтовика.
 - с каждым июлем жарче!
Дядя Саша к жаре привык.
Старый конь по имени Мальчик,
В стаде восемь коров, да бык -
Больше нечем вроде бы хвастать.
А в округе дома пусты.
Незабудковой свежей краской
Скромно выкрашены кресты.
Над крестами шумят деревья,
И совсем не пугает смерть.
Чисто выкошена деревня -
Любо-дорого посмотреть!
Постояло бы только сухо,
Только б дождики не пошли...
Раскрасавица-дочь Надюха
Укатила в Северодвинск.
Одинокий моргает бакен,
А моторки не тарахтят.
Здесь нельзя завести собаку -
Непременно волки съедят.
Здесь зимою тоскливо, скверно...
В непроглядную смотрит тьму
Дядя Саша - последний фермер.
Дай-то Бог здоровья ему.

Рубцовский мотив

А в горнице – звезда, и запах зверобоя,
и мой воздушный змей (из детства занесло).
кузнечиковый треск, и щелканье ночное,
и бабочка-глупыш бодается в стекло.

и дышит тишина из черного прохода,
совсем не страшно, нет, по-дружески почти.
здесь все для счастья есть – есть книги и свобода.
и никуда не хочется идти.

подглядывает прошлое живое
из щелочек, из пыльных уголков.
и время высохло, как стебли зверобоя,
обломанные маминой рукой.