Сурьма

    Подрисованы сурьмой брови в тонко пёрышко.
    Где же ты, соколик мой, сокол ясно солнышко?
    Где сминает ковыли конь буланый, кованый?
    На каком краю земли, охрой нарисованный,

    Месяц смотрит на тебя - с ним и в пир, и горе вы –
    Как к ногам твоим, любя, льнут цветы лазоревы.
    А тоска – как ярь на дне, ядовито зёрнышко.
    Не торопится ко мне сокол, ясно солнышко…

    Насурьмлённые глаза, кожа снежно-белая…
    До околицы встречать каждый день несмело я
    Выхожу, стою одна… да молю чужбинушку:
    Из души моей до дна выпей всю кровинушку,

    Но родного не неволь… пусть в сторонку милую
    Возвратится, смоет боль да войну постылую….
    Возврати его ко мне… слёзоньки излитые…
    Звёзды – ярь на синем дне…. зёрна ядовитые…

    Вышел месяц неспеша… свежей охрой хвалится.
    Ой не зря твоя душа – говорит – печалится…
    Нет, не будете вдвоём ни в пиру, ни горе вы…
    Сокол спит глубоким сном, васильки лазоревы

    Льнут, любя, к его глазам, ковыли стараются,
    По рукам да по ногам саваном смыкаются.
    Смерч степной отпел давно молодого сокола,
    Никого оприч него… ни вокруг, ни около…

    Подрисованы сурьмой брови в тонко пёрышко.
    Сгинул ты, соколик мой, сокол ясно солнышко..
    Конь, сминая ковыли, мчит буланый птицею
    За некованой гнедой вольной кобылицею…