Настя ясна в журнале юность гори гори ясно!

Тема номера:

«Гори-гори ясно!..»

 

От редакции

В двадцатую комнату буквально ворвалась тонюсенькая, складная девчонка с огромными, ясными, как небо в майский полдень, глазами. Отдышавшись, отрапортовала:

— Я Настя Ясная!!!

— Кому ясная, а кому и не очень, — угрюмо заметил Ярослав Литвиненко.

— Разве вы меня не узнаете? — Девушка не унималась.

— Здесь не город Арбатов, а вы не правнучка лейтенанта Шмидта, — строго оборвала посетительницу Юлия Гиацинтова.

И только теперь девушка поняла, чего же от нее хотят.

— Зовут меня Анастасия Решетникова. Но это по паспорту. А на самом деле я певица — Настя Ясная (Ясна)! Приехала из Красноярска покорять Москву. Меня должны знать все. Слышите — все!!! И вы тоже!

Держитесь, уважаемые читатели! Вы ведь тоже должны знать Настю Ясную. Ничего, что пока не знаете. Узнаете! А говорят, в Москву за песнями никто не ездит. Получается, что ездит. И не просто «за песнями», а и собственные песни везут в подарок. Но как покорить столицу? Об этом и не только состоялся разговор с нашей неугомонной мечтательной гостьей.

 

Ю л и я  Г и а ц и н т о в а (отхлебывая пепси). Настя, вот вы из далекого Красноярска попали в Москву. Как встречал вас этот «огромный странноприимный дом»?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку). Да, забыть это трудно… Москва встречала отнюдь не калачами, как гласит известная пословица. (Смеется.) В Красноярске я работала в ужасном злачном заведении, с девяти вечера до девяти утра (как вспомню, дрожь берет!) пела песни Успенской, Аллегровой, естественно, видела там всю кабачную малину. А потом пришло неожиданное предложение приехать в Москву от одной музыкальной компании. Я носила конвертик с приглашением в кармане несколько месяцев, а вместе с ним все свои сомнения и мечты стать певицей. И все-таки решилась уехать в столицу нашей родины…

Когда первый раз спустилась в московское метро, как сейчас помню, я в недоумении воскликнула: «Это что, демонстрация? Откуда столько народу?» Все они мялись, ругались, толкались и, наконец, вытолкали меня прямо под кремлевские башни.

Я ведь, как и Венедикт Ерофеев, кстати, тоже приехавший в Москву с севера — с Кольского полуострова — мечтала увидеть сердце Москвы — Красную площадь. «Но какая она красная-то?» — подумала я. Ее знаменитая брусчатка оказалась откровенно серой! Это было второе несоответствие моих детских представлений о златоглавой. С этих маленьких разочарований все и началось — всякие звукозаписывающие компании, прилипчивые продюсеры, озлобленный и равнодушный мир современной поп музыки, какие-то съемные углы… Через все это нужно было пройти, чтобы понять, что в моей душе есть такое, что не способно слиться с этим муравейником… Как в стихотворении Вознесенского: «Не берут его в муравейники. С того берега муравей…» И я действительно чувствовала себя с другого берега, иногда я даже речи московской не разбирала…

Мне всегда хотелось писать профессиональные тексты, качественную музыку, исполнять ее мастерски, чтобы в России было самобытное и достойное эстрадное музыкальное направление. Ведь у нас же оно было! Были Леонид Утесов, Марк Бернес, Муслим Магомаев, Валерий Ободзинский… Но как пели мои любимые «Самоцветы», «не повторяется такое никогда»…

Я р о с л а в  Л и т в и н е н к о (отхлебывая тархун). Настя, я так понял, что вы свободный художник. Как живется сегодня свободному художнику?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку и пепси). Живется, как и во все времена, — просто и ясно! Быть свободным художником — это значит делать то, к чему тянется твоя душа. Это может быть абсолютно любой тип деятельности. Если человек чувствует себя счастливым, то он свободен.

Вообще, я с детства была бунтаркой. Все делала по-своему и никого не слушалась. Я росла в атмосфере вседозволенности — в силу отсутствия «нормальной семьи» я была предоставлена сама себе…

Ю л и я  Г и а ц и н т о в а (отхлебывая пепси и тархун). Ну Ярослав, ну хватит про свободу художника! Настя, а какая музыка окружала вас в детстве? На каких мелодиях воспитывались вы?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку и тархун). Я воспитывалась ветром с Енисея, северной природой…

Мой папа — художник, поэт. Мама работала в оперном театре, она профессиональная альтистка. Повторюсь: в силу отсутствия «нормальной семьи» мною попросту никто не занимался, не следил за мной, я была предоставлена сама себе.

Папу я видела крайне редко, т. к. он ушел из семьи, когда я была маленькой. А бабушек-дедушек у нас в Красноярске не было. Поэтому мы с сестрой творили, что хотели. Весело было — мы строили домики и шалаши, придумывали разные игры. Мы гуляли, сколько хотели, ели, что хотели. Но жили крайне бедно, с едой-то дома было плохо. Поэтому нас подкармливали родители наших подруг. Люди помогали нам одеждой, дарили игрушки. Соседи старались присматривать за нами, если видели, что мы допоздна оставались на улице.

Но у нас дома всегда звучала удивительная классическая музыка. Может быть, поэтому и появилась у меня тяга к исполнению романсов?

Я р о с л а в  Л и т в и н е н к о (отхлебывая тархун и ряженку). Вы создаете танцевальную музыку, поете романсы, пишете стихи… Не лучше ли сосредоточиться на чем-то одном, не распыляя свои силы?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку, пепси и тархун). В первую очередь, я стремлюсь делать современную танцевальную музыку с качественным звуком и текстом. Я хочу, чтобы в России тоже была качественная поп-музыка. Да, я создаю именно массовый продукт, потому что я хочу, чтобы моя музыка была понятна и нравилась не только отечественному слушателю. Мне, например, очень приятно, что песня «Моя любовь» из первого альбома вызвала интерес и симпатию в Европе. Сейчас этим альбомом занялась итальянская музыкальная компания Milk records. При этом у меня нет продюсеров, нет каких-то влиятельных персонажей с толстыми кошельками, со связями. Есть только мои песни, мой голос, мое сердце…

Ю л и я  Г и а ц и н т о в а (отхлебывая пепси, ряженку и тархун). Ну Ярослав, ну хватит про распыление силы! Настя, не отвлекайтесь! А есть ли у вас песни на стихи русских классиков?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку как тархун). Романсы на стихи Александра Блока, Беллы Ахмадулиной, Риммы Казаковой — это мое лирическое отступление от поп-музыки. Я высоко ценю поэзию и сама пытаюсь писать стихи, именно стихи, а не тексты песен! А Римму Федоровну Казакову мне удалось даже встретить, побеседовать с ней и показать ей свои стихи… Это произошло на одном из вечеров в ЦДЛ. Я очень стеснялась, не знала, как себя вести, а Римма Федоровна просто хлопнула меня по плечу, налила чаю и, проглядев мои рукописи, посоветовала: «Пиши сердцем, стихосложению и рифме еще научишься, самое главное в тебе есть — береги это». Ее слова тогда стали первой и основной поддержкой!

Юль! Не сердитесь, но по поводу распыления сил я все-таки отвечу Ярославу. Надо четко отсеивать то, что тебе навязывают, то, что тебе на самом деле не нужно. И тогда у тебя все будет гармонично!

Я р о с л а в  Л и т в и н е н к о (отхлебывая тархун, пепси и ряженку). Но что такое качественная поп-музыка и возможна ли такая музыка в России? Не слишком ли велико здесь отставание от Запада, чтобы можно было на что-то надеяться?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку, тархун и пепси). Не надо ни на что надеяться, такую музыку надо просто искать. Потому что качественная поп-музыка в России есть! Только ее пока очень мало, и она вся в Интернете.

 Нам, молодым, несущим новую музыкальную волну, очень трудно пробиваться. Старая гвардия уступать нам место не намерена, да это и не нужно. С новым поколением придут и новые артисты.

От Запада мы, конечно, отстали по всем музыкальным позициям очень сильно: в продюсировании, в структуре шоу-бизнеса вообще. Но нам и не нужно впрямую копировать Запад — нам нужно искать что-то свое, народное…

Ю л и я   Г и а ц и н т о в а (отхлебывая пепси словно тархун). Ну Ярослав, ну хватит про Запад! Настя, ответьте прямо — возможна ли качественная популярная музыка в России?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку, нюхая тархун). К сожалению, каждый видит и слышит, что сейчас происходит в музыкальной среде на телевидении, на радио. И самое страшное не то, что эта музыка некачественная, безвкусная, а то, что она несет в себе очень сильную агрессию, — вдумайтесь хотя бы в названия современных молодежных музыкальных групп: «Звери», «Жуки», «Отпетые мошенники», «Динамит», «Несчастный случай»… А раньше ведь наши родители слушали «Веселых ребят», «Добрых молодцев»… И смешно, и страшно! И мне хотелось бы, в первую очередь, на фоне всего создавать светлую, душевную и ясную музыку.

Я р о с л а в  Л и т в и н е н к о (отхлебывая тархун, смешанный с ряженкой). Ваш земляк Дмитрий Хворостовский рекламирует шоколадные конфеты. Как вы считаете, не принижает ли это оперное искусство?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку, внимательно глядя на пепси). Дмитрий Хворостовский не только мой земляк, но еще и сосед. Мы выросли в одном доме, занимались в одной хоровой студии, только в разное время. На самом деле, мне все равно, кто там что рекламирует. Шоколадные конфеты — это, может, даже где-то и созвучно опере, потому что перед выступлением многие певцы разогревают свое горло именно шоколадом и коньяком. В конце концов, это же не презервативы, а всего лишь вкусные шоколадные конфеты — очень романтично!

Ю л и я  Г и а ц и н т о в а (отхлебывая пепси, помочив пальчик в ряженке). Ну Ярослав, ну хватит про Хворостовского! Настя, вы еще и сами пишете стихи…

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку, не замечая, что пьет и тархун). Ну, скорее, пытаюсь писать… Я думаю, мои стихи — это просто поиск самой себя в этом мире. Я не поэт, но я люблю поэзию, люблю русский язык. И чем дальше я углубляюсь в изучение других языков, тем больше я понимаю, что наш язык — это голос самой поэзии. Он настольно разнолик, что в нем, как в тайге, можно заблудиться, а можно отыскать свои заповедные тропки… И в этом счастье!

Я р о с л а в  Л и т в и н е н к о (отхлебывая тархун и взбалтывая ряженку). Настя, должен ли творческий человек занимать активную жизненную позицию? Или нужно просто делать свое дело, не вмешиваясь в политику, не углубляясь в социальные вопросы?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку, расплескивая тархун). В этой жизни вообще никто никому ничего не должен! Лично я занимаюсь музыкой и предпочитаю не вмешиваться в политические дела, потому что я еще хочу пожить. Да и не в моем это стиле — толкать какие-то политические лозунги.

Ю л и я  Г и а ц и н т о в а (отхлебывая пепси, косясь на ряженку). Ну Ярослав, ну хватит про политику! Настя, так это ваш земляк Дмитрий Хворостовский вас направил в «Юность»?

Я р о с л а в  Л и т в и н е н к о (нахлебавшись тархуна, морщась от пепси). Нет, Юлия! Теперь уж вам хватит про Хворостовского! Настенька, так как же складывается обычный день свободного художника Насти Ясной?

Н а с т я  Я с н а я (отхлебывая ряженку, любуясь цветом тархуна и пепси). Мой день начинается с чашки кофе с молоком, взгляда на себя в зеркало, улыбки и фразы «Живи и наслаждайся каждым мгновением!». А затем я бегу в студии, на съемки, по дороге успеваю написать пару строчек новой песни или стихотворения. Всем, с кем я встречаюсь, стараюсь дарить душевное тепло и свет. И я вижу ответные улыбки. Иногда я ложусь спать только в четыре часа утра. Главное, я всегда помню, что каждый новый день — это самый лучший день в моей жизни!

Ю л и я  Г и а ц и н т о в а (ничего не отхлебывая). Нет, Ярославчик! Это вам хватит! Последнее слово все равно будет за мной! Ой, Насть! Пусть лучше последнее слово будет за вами! Почитайте, пожалуйста, свои стихи!

Н а с т я  Я с н а я (несолоно хлебавши). Вот стихи, которые уже стали песнями.

 

* * *

Cлова — опавшие листья.

Их подметет дворник.

У счастья походка лисья.

Зима на часах, вторник.

 

Застыло в прихожей утро

И мнется, войти не решаясь.

У утра шаги будто

твои, их расслышать пытаюсь…

 

 

Зависла душа в лифте

В пути на седьмое небо.

Пора нам с тобой выйти

И первым лететь снегом.

 

 

В глазах твоих тает лето.

Весна на губах уснула.

И бродит любовь где-то,

Где небо землю качнуло…

 

 

* * *

 

В ладонях чутких глоток воды.

Живая влага — слеза луны.

В ладонях тонких, в чужом лесу

В твой дом холодный весну несу.

 

В твой дом забытый, в дом без огня

Иду и верю — ты ждешь меня.

Иду сквозь чащу, что так темна…

Кривой тропинкой, что так длинна…

 

Тебя запрятала вглубь седин

Зима косматая, где в мире льдин

Ты отражался, как в зеркалах.

И потерялся в размытых снах…

 

В ладонях чутких глоток воды.

Живая влага — слеза луны.

В ладонях тонких, в чужом лесу

Тебе, родному, весну несу.

 

 

А вот стихотворение, которое песней пока не стало.

 

 

Вишня

 

Я живу от весны до весны,

Словно вишня, тонка и устала.

Мои ягоды-губы красны.

Я их в кровь искусала…

 

Мои волосы — ворох теней.

Ветер ими играет небрежно.

Ветер ими играет сильней

Этой осенью снежной…

 

Так стою я в казенном саду,

На виду у страны синеокой.

И пророчат мне люди беду —

У реки над осокой.

 

Зазвенят топоры надо мной

Я зажмурюсь, смиряя дыханье,

Стихло все…

Над моей головой…

Возникает сиянье…

 

 

 Благодарим журнал «Юность».