Дорогому отцу на добрую память!

Живёт на свете молодец,
для всех он неприметный,
а мне ведь он родной отец,
единственный, заветный.

Своим стараньем жизнь мне дал
и с самого рожденья
кормил, растил, пока был мал,
какие тут сомненья!

Он в души детские вложил
все семена для всхода
и мы росли, и каждый был
как продолжатель рода.

Заботу, ласку и вниманье
он проявляет и без сор.
Такое видно он созданье
и соткан из надёжных пор.

И мы, согретые заботой,
и под отеческим крылом,
идущие от сердца ноты
поём сейчас, а не потом.

Для нас всегда будет примером
вся трудовая его честь,
когда доказывал он делом,
что подвиг в буднях тоже есть.

Он весь у нас, как на ладони,
его мы можем осязать.
Спросите у бабули Фони -
она вам подтвердит, как мать.

Не может он сидеть без дела,
его общественность пленит.
Дружиной города умело
он до сих пор руководит.

Он не богат и без машины
привык он воздухом дышать.
Он щедрым сердцем топит льдины -
тепла ему не занимать.

Готов последнюю рубаху
он снять и детям подарить.
Ну, как за широту размаха
его нам крепко не любить!

Мы помним времена былые,
когда для радости детей,
не как родители иные,
он не жалел ночей и дней.

А мы за это, словно с братом,
усевшись на его плечах,
слегка поругивались матом,
весьма расхожим в деревнях.

Родителям нет обелиска в свете
и не создать его и нам,
хоть и хорошие мы дети,
но что мы можем дать отцам?

Немного чуткости при встрече,
объятий редких теплоту.
Запечатлить бы всё навечно
и расставанье поутру.

Хочу вернуть я по крупицам
тепло, растраченное им,
и по глазам понять и лицам,
как стал в душе он молодым.

Чтобы разгладились морщины,
отец согрелся бы внутри.
Светились радостью мужчины,
что наконец они одни.

В беседе тихой, откровенной,
оставшись с ним наедине,
делились самым сокровенным,
всё больше, правда, обо мне.

И так же, как всегда - сегодня,
желаю я, отец тебе,
чтоб вечно был у нас ты бодрым
и счастлив в сбывшейся судьбе.

Пусть продолжаются мгновенья
сердечных встреч за тем столом,
где мы встречаем дни рожденья,
где водку пьём, а чай потом.

Пусть не иссякнут наши силы,
где постараемся сберечь
всё то, что дорого и мило,
и грусть, и трепет наших встреч.

Открытыми сердцами глядя
на тех, кто рядом и кругом,
очаг семейный посещая,
с тоской мы покидаем дом.

Отец, совсем седой мужчина,
ещё храбрится и порой,
не хочет отпускать он сына,
обняв его своей рукой.

Да, я и сам  бы не уехал
из этих памятных мне мест,
прощаясь с молодостью веха,
прожитой за один присест.

Не уложить в число отметин
зигзаги жизни, виражи
и тем, что есть сейчас на свете:
Отец! Вот этим дорожи!