Вой

               
1.
Я, наверное, лирик, но лишь по форме-
Вуалирую мысль или прячу топор, но
"Стерео" так умножает "моно", 
Что уши на перепутье.
 
Против лома искать приёма
Бессмысленно. Дайте мне с чаем брома!
Слой морали, как вида кондома,
Не выдержит силы сути.
 
2.
Насилье в морали ведет к увечьям.
Гуманизм порою бесчеловечен.
Колечки же дыма молитвенных свечек
Садятся на чей безымянный?
 
Сердце наивное бисер мечет,
Чёрное – белое, чёт и не'чет.
Смирение с недугом боль не лечит,
Но очищает рану.
 
3.
Смиренье, целуя казнящие руки,
Превращает во встречу любую разлуку.
Исторгая, мать превращает муку
Из чужого в родное, близкое.
 
Безуспешно грызу наручники Ницше;
А сам на цепи. Слагаю вирши-
Словно вою. Никто не слышит.
Чисто вылижу миску.
 
4.
Если бы нимбы делила дыба,
Святость теряла бы цену, либо
Цены теряли святость, ибо
Жизнь – это способ страдания.
 
Вряд ли причем здесь Будда Амида.
Живет, кроме бабочки, та же гнида.
Живу также я, но больше для вида,
Нежели для выживания.
 
5.
Только голод- по -волчьи не знает меры.
Знанье, как мёртвая форма веры,
Не открывает, а множит двери
И таблички «Выхода нет».
 
Покой – равновесие импульсов тела
Но к унынью приходит тело без дела,
Без дела нет мысли- острой и смелой,
Рассекающей тьму в рассвет.
 
6.
Металлически щёлкнув рамой затвора,
Приклад к плечу прижав до упора,
Очередями- по светофорам,
Заборам и прочей дряни,
 
Вкраплённой в извилины. Боль отдачи
Сильнее выстрелов. Не иначе,
Как это во мне, умирая, плачет
Всё то же, всё то же страданье.
 
7.
Оно как вирус, съедающий душу
Везде проникающий, вездесущий.
Бросить вызов ему не струшу.
Пану проигрывать неча.
 
Пропадать, так с прощающей всех улыбкой
Уходя из себя, не хлопать калиткой.
Какой бы ты ни был ты в жизни прыткий,
Быстрее летает кречет.
 
8.
Всяк по – своему бьет корыто.
Сидим одинаково. Лица испиты.
Усмешку в губах зажав нарочито,
Чешую золотую скребём.
 
Под  уху – то бы чарку побольше водки,
Да крякнуть, да сбросить с сердца колодки,
Да выйти б из утлой, дырявой лодки,
Да пойти по воде босиком.
 
9.
Все ПРОСТО настолько, настолько РЯДОМ!
А мы разукрашиваем ограду.
Места того, где нас нет - не надо.
«Все счастливы и смеются.»
 
Это не добрая мышца воли,
Это слабости сильная примесь, вони,
За хлебушек в голод купленной брони.
«Мёртвые не сдаются».
 
10.
Для того, чтоб ТАК жить, мы могли не рождаться.
В небытии сколько хочешь пространства.
Мёртвые – это закрытая каста.
Очень можно гордиться.
 
И все же мы слишком отличны от трупов,
Хотя равнодушны мы так же тупо,
Всё так же плотно сбиваемся в группы,
Так же похожи лица.
 
11.
Но жизнь в живых умирает, заметь,
В мёртвых живёт и здравствует смерть.
Эта гремуче – змеиная смесь
И в моих протекает жилах.
 
Если отбросить ценности наций,
Как отходы – кодекс цивилизации,
Тогда с чарующей нервы грацией
Возникает вопрос о силе. 
 
12.
Сколько живу, всё читают лекции:
Слабость – благо. В пасти коммерции-
Острые зубы. Для чьей потенции
Реквием просит слова?
 
Бессилье диктует масштабы бедствия,
Предсказанный ужас второго пришествия.
Под гримом спутаешь ангелов с бесами,
Антихриста с Иеговой.
 
 13.
Сила животных в искренней дикости,
В отсутствии  так называемой личности.
Из сети суждения нам не вылезти-
Это и так понятно.
 
Сложность проста, как в басне Крылова
(Сгодится для зёрен и для поло'ва):
Открывший ларчик кромсает слово,
Под пытками бредит невнятно.
 
14.
Взлетевшие птицы, увы, улетают.
Свобода – не цель, а движение к раю.
Жаль, перья из крыл для стихов выдираю,
Как некий великий поэт.
 
Так привязался – не срезать без мяса,
Опухоль эту считая прекрасной,
Привязался ко тьме, не веря напрасно,
Что в Свете есть только Свет.

                2005-2020