Река

Навеяно Брэмом Стокером

Свободный полёт. Из раскрытого настежь окна
Далеко лететь до земли, до реки, до камней.
Предутренний воздух. Заря ещё очень бледна.
В спину - насмешки. Усмешки "добрых" людей.

Так всегда быть должно. И так ведь и было?
Оболгать-то легко, заклеймить - ещё проще.
У реки неземное лицо. У неё огромная сила.
Но бежать реке некуда. Сон - в старой роще

И сквозь глазницы древних проёмов оконных
Ветер колышет - мертвенный тлен занавесок.
Княгиня, жившая здесь, была из незаконных,
Её лик не прописан средь стёршихся фресок.

Но лицо её в утренней дымке ещё различимо.
Это - водная гладь, что рекою назвали люди.
Княгиня была больна князем. И - неизлечимо.
От любви нету средства. И наверно не будет.

Говорили, княгиня сама из проёма. И в небо.
Ветер мог бы поведать, что было это не так.
Он летел за княгиней. Летел за ней следом,
Вниз - на острые камни, через тоску и мрак.

Ветер видел, как по лицу растекается - имя,
И как его обретает река, имён - не имевшая.
Кто-то шепнул с небес, что теперь и отныне
Та, в ниспадающем белом, станет воскресшая.

Может так много людская молва, безразличие,
У жестокости нет ни начала, ни края, ни дна.
Да, река возле замка своё потеряла безличие.
Камни, вода. Свободный полёт. Из проёма окна.

Конец. Ветер добавить бы смог к этой сказке,
Которая не устарела, хоть ей уже сотни лет,
Как кто-то бесстрастный, в каменной маске,
С облегчением явным княгине махал рукой вслед.