И врастает в небесную притчу...

* * *


Пишут добрые люди с Алтая:
"Вы дышите - да будут стихи!"
И, над зеленью мая взлетая,
я вдыхаю каштанов верхи.
Пишут издали Божии люди,
с луговин золотистых коней:
"Голова Иоанна - на блюде.
Где ж воспрявшие духом над ней?"

Мало их. И всё множится Ирод,
млечных чад о каменья мозжит.
Ров окопный вдоль времени вырыт,
полон жертв, до сих пор не зарыт.
О, узреть бы Алтайские горы -
ровный ряд философских голов,
где витающий Будда к укору
даже краем ресниц не готов!

Где рассветная бодрость спокойно
ранний инь сочетает и янь...
А вот счесть ли мне здесь мои войны,
Боголюбский, Таврида, Лугань?
Претерпеть ли мне в сердце безумье
родовых вырожденческих лет?
Чую, зреют в зазубренном чуме
сорок чум, сорок судных побед...

А певучие люди с Алтая,
что Уралом укрыт от Кремля,
кличут. И откликаюсь - летаю,
пустоглазого аспида зля.
И над Киевом, над Мачу-Пикчу
пролетая средь облачных стай,
постигаю фонетику птичью,
и врастает в небесную притчу
лебединой гортанью Алтай.