Несравнимы миллионы тонн тротила...

Несравнимы миллионы тонн тротила,
Всегда готовые устроить конец света,
С парой слов, которых мне хватило,
Чтобы вернуться в ледяную Лету.
Но пока ещё мёртвенно-бледное лицо
Не омыто мёртвенно-бледными водами,
Потому что я, становясь глупцом,
Ищу другой выход с теми же входами.
Ты мне рукой с поддельным сочувствием
Чётко указала на роковую дверь,
Написала до боли шаблонное напутствие…
Но влечение не самый послушный зверь.
Не самый послушный зверь тоска,
Рычащий в прерии душного одиночества.
Не верится, что попалась не та доска
С высеченным на ней не тем пророчеством.
Доброжелательная надежда хочет помочь,
Жаль, мы с ней не находим ключа к успеху.
Можно послать дурную рутину прочь,
Но эта единственная потеха.
Я бессмысленно потешаюсь над самим собой,
Бессмертного органа не жалея.
Быстрее было бы забыть про этот псевдобой,
Но вспоминать про него получается быстрее.
Каждый день, вернее ночь, всё повторяется.
Что-то полуживое бьёт по полумёртвому:
Это чувство с обмякшим телом играется,
Катаясь по дурдома полу твёрдому.
Там ещё без конца резвятся памятники,
Нормальные их воспоминаниями нарекли.
И самое раннее без устали, как маятник,
Качается у адской древнегреческой реки:
Помню, как я падал, но ты меня схватила.
Безумно крепко твою руку держал,
А тебе что-то не понравилось, и ты отпустила,
Но я всё равно ещё не упал.