В том, что я так точно могу рассказать про боль

В том, что я так точно могу рассказать про боль,
нет ни особой заслуги, ни наказания,
просто я и следователь над самим собой,
и свидетель, дающий точные показания,
я и прокурор себе, и адвокат себе, и судья —

и вот эти стены одиночной камеры — тоже я.

Да, вот он я — сижу в темной комнате, передо мной:
пять томов следствия, упакованные вещдоки;
мир, покрытый серою пеленой,
вдруг становится ясен через простые строки:

каждый из нас одинок —
и уже поэтому все мы не одиноки.

Я сижу с этой истиной, лампа глухо трещит,
мысли кипят: голова, что джезва;
я избавлен теперь от любых защит
и смотрю на жизнь свою очень трезво:

ничего, ничего из того случилось со мной
не было бесполезно.

Закрываю дело за давностью лет, недостаточностью улик,
за отсутствием состава преступления;
выхожу в коридор, вижу солнечный блик,
вот ещё, и ещё... и тают внутри сомнения:
счастье было со мной всегда, просто я к нему не привык,
оно было вне поля зрения;

улыбаюсь и, щурясь, иду на свет:
то ли — смерть,
то ли — выздоровление.

май — 16 июля 2012