Сказка о Журавушке

     Жил-был  на белом свете Художник, который  писал  картины на прозрачных,  волшебных холстах, сотканных из нитей мечты. Эти картины имели замечательное свойство - если смотреть сквозь них  на окружающий мир, реальность окрашивалась в  невероятно красивые цвета.

     С холстами у Мастера всё было просто. Стоило только пожелать - и тут же из мира иллюзий появлялось новехонькое полотно. А вот  с красками дело обстояло иначе - для написания картин на этих необычных холстах  и краски требовались необыкновенные: искренние женские чувства - вера, надежда, любовь, доброта, нежность... Иначе говоря, для того, чтобы Художник мог писать свои шедевры, полюбившая Мастера  женщина должна была стать его палитрой.
 
    Как-то ранним весенним утром Художник работал в своей мастерской. Картина  была почти готова, но она больше не нравилась ваятелю. Красиво исполненный рисунок с некоторых пор перестал дарить чудо, и теперь, когда Художник подносил картину к окну и смотрел сквозь неё на реальный мир, волшебство почему-то не являлось.
 
      Художник вздохнул, снял недописанную картину и убрал на полку. Тотчас на подрамнике возник новый прозрачный холст. Мастер покрутил в руках старую палитру и отправил вслед за картиной. Для нового полотна и краски требовались  новые.
 
      Художник грустно смотрел в окно. На стеклах писал свои загадочные послания апрельский дождь. Мастер потёр  в задумчивости щеку, посетовал, что именно сегодня не взял зонт и вышел из мастерской.
    - Что за погода... Солнца бы сейчас, - думал он.

      Перешагивая через лужи, он прошел до конца улицы, повернул к реке и остановился как вкопанный - на безлюдной набережной под проливным дождем танцевала Женщина. Движения её были грациозны и напоминали движения птицы.
    - Журавушка... - прошептал ошеломленный Художник
    
     Женщина самозабвенно танцевала,  запрокидывала голову, ловила губами капельки дождя и счастливо смеялась. А Мастер стоял и смотрел...
     Дождь внезапно прекратился, закончился и её танец. Художник улыбнулся и направился к ней.
    - Можно бесконечно долго смотреть на струящуюся  воду, горящий огонь и танцующую женщину. Ты подарила мне сразу два удовольствия, Журавушка - произнес он.
     Женщина  обернулась и Художник снова замер от удивления - в её глазах плясали огоньки, самые настоящие живые огоньки.
 
    - Надо же... - произнес он с восхищением.- Оказывается, я приятно ошибся - ты подарила мне все три удовольствия.
     Женщина рассмеялась в ответ.
 
     Так они встретились впервые.
 
     Радости Художника не было предела - наконец-то он нашёл ту, чьи чувства были необычайно свежи и ярки, а огонёк, живший в глубине души,  отзывался на малейшее дуновение ласки и радостно вспыхивал, рассыпая искорки горячей нежности. Одна самая смелая искорка даже  влетела Мастеру за ворот рубашки, оставив  в ямочке над ключицей  маленькую отметинку-родинку.
     Они были счастливы и не могли надышаться друг другом. Её величество Любовь подарила их душам крылья и они летали так высоко, что дух захватывало от восторга.
    Но... Даже небо не всегда бывает безоблачным. Однажды Женщина заметила, что в глазах её возлюбленного мелькнула  какая-то странная тень, от которой на душе у неё стало тревожно.
    Её беспокойство не укрылось от глаз Мастера и он решил, что пришло время рассказать ей о своей беде.
    Со слезами на глазах он поведал любимой, что много лет тому назад на него было наложено заклятие, которое заставляет его всю жизнь ходить по замкнутому кругу. И изменить что-либо он не в силах. Единственно что могло бы разрушить  колдовство - это  чудо-картина,  которую он должен написать, используя всю гамму чувств любимой и любящей его женщины,  добровольно согласившейся превратиться  на время работы  в палитру мастера.
 
    Его Журавушка  не раздумывала ни секунды. Она даже не стала уточнять - о каком таком замкнутом круге идёт речь.
    - Я согласна - произнесла она.
 
     Яркий дневной свет померк на мгновение - и в этот миг его любимая исчезла, а в руках у Художника появился  волшебный  набор дивных красок.
Он немедленно приступил к работе -  с воодушевлением рисовал придуманный ими  Город Счастья, где они взявшись за руки частенько бродили в мечтах. Она как могла помогала ему - как выяснилось, у неё после превращения  сохранилась способность говорить с любимым, только общались они теперь мысленно.
 
    Каждое утро Художник  здоровался со своей возлюбленной, говорил ей ласковые слова, брал в руки картину,  подносил к окну, смотрел сквозь рисунок и радовался - мир за стенами мастерской приобретал поистине колдовские  оттенки. Вдохновение не покидало Мастера и на холсте возникали всё новые и новые фрагменты картины, и были они чудо как хороши.
 
    Минула осень с её неспешными дождями,  лёг снег, затрещали морозы. Теперь Художник приходил в мастерскую и прежде чем взяться за работу подолгу задумчиво растирал озябшие руки. Что-то мучило его, что-то такое, от чего зябко вздрагивали его плечи, что он тщательно прятал от своей Журавушки.  Она это видела, всё чувствовала и изо всех сил старалась поделиться с ним своим теплом, пыталась развеселить, разогнать ненастные мысли, успокоить, приласкать  словом. Она даже свой огонёк уговорила переселиться на время на его картину. Но ничего не помогало.

      А Художник меж тем  начал реже появляться в мастерской,  реже обращался к возлюбленной, порой даже забывал поздороваться с ней.  Он перестал брать в руки кисти и совсем редко  подносил к окну их полотно. Журавушка ощущала, что её любимый с каждым днем всё сильнее отдаляется, но ничего не могла с этим поделать. Мастер отказывался слышать её, и ей начало казаться, будто непробиваемая стеклянная стена вырастает  между ними. Обнять бы его, уткнуться носом в любимое плечо и нежно целовать родинку, ласково разглаживая складочку на лбу меж бровей... Если бы она была как прежде Женщиной...

     Грусть и тоска поселились в душе Журавушки, а радостные краски на волшебной палитре, лишенные прикосновения кисти Мастера, поблекли, съёжились, покрылись унылой, серой пылью.

     В один из вечеров Художник пришел в мастерскую особенно мрачным, не отозвался на приветствие Журавушки и начал перекладывать с места на место недописанные картины, пристально вглядываясь в каждую. Казалось, что он что-то упорно ищет и не может никак отыскать. Наконец Мастер подошел к мольберту, стоявшему у окна. Душа Журавушки затрепетала:
        - Здравствуй, родной, - повторила она.

      Художник молча взял в руки запылившуюся палитру, покачал головой и убрал на полку, потом  отнес мольберт с недорисованым Городом Счастья, поставил в дальнем углу и ушёл.

      Спустя несколько недель Художник  пришёл в мастерскую среди ночи и не зажигая свет прошел на рабочее место к окну. Предчувствие беды кольнуло  душу Журавушки. Она позвала любимого - он не откликнулся.

     Мастер опустился на стул перед окном, закрыл лицо руками и сидел так до самого утра, а  когда рассвело, Журавушка увидела, что  в мастерской  появился новый мольберт, на подрамнике красовался новый прозрачный холст, а в руках Мастер держал  новую  волшебную палитру...  палитру чужих чувств...
 
    Теперь Художник снова зачастил в мастерскую -  он  писал новую картину. Нельзя сказать, что он совсем не вспоминал о предыдущей своей работе - иногда он  походил  к ней, грелся у Журавушкиного огонька и молчал...
 
      Через какое-то время и новую картину постигла та же печальная участь. А на рабочем месте Мастера появился очередной волшебный холст и новая чудесная палитра.
      Теперь Журавушка понимала, о каком замкнутом круге говорил её любимый, теперь и она стала пленницей этого круга.
     Она звала Мастера, плакала, пыталась говорить с ним, просила освободить её, если он не хочет продолжать работу над их картиной - тщетно... Художник её не слышал.
     Единственным собеседником Журавушки стал её огонёк.
     - Должен же быть какой-то способ, чтобы вырваться из плена - говорила она огоньку, и тот уверенно кивал ей язычками пламени и сыпал искорки на крыши Счастливого Города. И тогда Журавушка поняла - она сама должна дорисовать картину - если она сумела договориться со своим норовистым огоньком, то сумеет уговорить и собственные чувства, ставшие красками,   перебраться с палитры на полотно. И вскоре на картине будто по мановению волшебной палочки начали возникать новые детали и фрагменты.
      
        А художник? Он с головой был погружен в новую работу и не обращал больше  внимания на стоящий поодаль мольберт. Но когда Город Счастья  был практически нарисован Журавушкой, Мастер что-то почувствовал. Зажав в руке кисть с чужими красками, он вдруг подошёл к  заброшенному мольберту. Журавушка несказанно обрадовалась - наконец-то он вспомнил про неё! Но Художник  удивленно посмотрел на картину, покачал головой и...  сделал несколько стремительных  мазков. Журавушка вздрогнула - по сияющему радужному полотну поползли чужие ночные мотыльки. От прикосновения их цепких лапок живые краски Счастливого Города мертвели. Художник понял свою оплошность, чертыхнулся  и начал торопливо сбрасывать  насекомых с полотна. Увы... с картины вместе с мотыльками на пол осыпались и краски. Маэстро еще больше рассердился, схватил  мольберт и отнёс к запасному выходу. В ярости он хотел выбросить его на улицу, но  дверь не открылась - снега в эту зиму намело очень много.
 
      Не один месяц понадобился Журавушке, чтобы прийти в себя после всего случившегося и снова взяться за картину. Одно она теперь знала твёрдо - в  освобождении от заклятия ей никто не поможет, рассчитывать надо только на себя. Мазок за мазком, линия за линией - картина постепенно оживала. Только это была уже другая картина, что-то неуловимо в ней изменилось.
 
      Вот уже и весна отстучала капелями, отзвенели ручьи, и, наконец, Журавушка почувствовала, что картина полностью готова. Сердце её замерло в ожидании чуда. Однако, шли дни, а обратное превращение почему-то не наступало.
    - Что происходит? Ты не знаешь? - обратилась она к своему огоньку. Огонёк сначала качнулся из стороны в сторону, как бы говоря: " Не знаю...",  а потом радостно подпрыгнул, стрельнул искорками, и Журавушка услышала его подсказку,  поняла - ей надо очень захотеть этого превращения, захотеть каждой своей клеточкой, каждой капелькой своих чувств.  В ней еще жила любовь к Мастеру, она все еще слышала его голос, когда-то твердивший - "Ты мне нужна. Только вот не знаю - зачем..."
    А за закрытой дверью был целый мир... Там была Жизнь... И желание жить и любить-любить-любить, наслаждаться каждым прожитым часом вспыхнуло в ней ярким пламенем, мастерская озарилась чудесным светом и...
 
    Красивая, гордая  Женщина стояла на пороге и жмурилась от яркого  солнышка. Тропинка от порога бежала через цветущий луг. Над цветами вились  стрекозы, гудели шмели, с небес лилась песня жаворонка.
    Она вдохнула полной грудью налетевший тёплый ветер, пахнущий дождём и хвоей,  и шагнула. Дверь за спиной глухо скрипнула и захлопнулась.
 
      Женщина улыбаясь шла по тропинке, и цветы приветливо кланялись ей. Один самый маленький колокольчик поклонился так низко, что не смог выпрямиться. Женщина опустилась перед ним на колени и осторожно подняла несмышлёныша. "Здравствуй, малыш" - произнесла она. И в этот самый момент она вдруг почувствовала, как крепкая мужская рука ласково взяла её под локоть и помогла подняться. И такая добрая сила и уверенность исходили от этой тёплой, показавшейся такой родной и знакомой руки, что Женщина совершенно спокойно доверилась ей. "Здравствуй, Малыш!" - мужчина повторил  слова, только что произнесенные ею в адрес крохи колокольчика. Она не оборачиваясь улыбнулась.
    - Идём. Нас ждут - сказал он.
Она подняла глаза и ... в воздухе повисла удивительная тишина, нарушаемая только стуком их сердец - каким-то образом дорожка привела их к воротам невесть откуда взявшегося Города. Того самого Города Счастья, который был нарисован ею.
      - Это же мой Город... - наконец смогла произнести она.
      - Это НАШ Город, - поправил её он.
      - Наш  Город... - повторила она...
      Им потребовалось сделать всего несколько шагов - Город Счастья сам двигался им навстречу.
    Едва они подошли к воротам, двери сами собой распахнулись и они вошли...